Ночная музыка - Джоджо Мойес

Но сегодня, впервые за долгие месяцы, все это уже не имело значения. Не было больше ни вожделения, ни зависти. Просто ветхий дом, мирно глядевшийся в зеркало вод.

В разговоре вдруг возникла короткая пауза, и только слышно было, как крякают в камышах утки. Николас ласково почесывал собаку за ушами. Лора вспомнила вещи, о которых рассказала ему во время их первой встречи. Возможно, и вправду делиться секретами легче всего со случайными знакомыми.

– Вы выглядите… прелестно, – сказал он.

Она машинально пригладила волосы:

– Да уж, лучше, чем в прошлый раз.

– В прошлый раз вы выглядели восхитительно. Не хотите ли кофе? Я только что выпил целую чашку. Но я… я прихватил с собой запасную.

Фраза прозвучала столь многозначительно, что они не выдержали и рассмеялись.

Лора тоже присела на пень.

– С удовольствием, – сказала она.

Ей неизвестно, кто это был, сказала она ему чуть погодя. Она уверена, что муж с кем-то спит, но не знает, с кем именно.

– И от этого жизнь в деревне становится просто невыносимой. – Лора старалась на него не смотреть, чтобы забыть о том, что она здесь не одна, ведь только так она могла продолжать говорить. – Куда бы я ни шла, я вечно начинаю гадать: это ты? или ты? Но это может быть кто угодно. Девушка из супермаркета. Продавщица из магазина тканей. Официантка из ресторана, куда он меня как-то водил. Он всегда нравился женщинам.

Николас никак не прокомментировал ее слова. Он сидел рядом и внимательно слушал.

– И я никому не могу рассказать. Ни друзьям, ни соседкам. По крайней мере с одной из них он точно спал, хотя она и отрицает. А его спрашивать абсолютно бессмысленно. Он будет утверждать, что белое – это черное, и ты ему поверишь. Он уже много раз со мной такое проделывал. Даже сейчас он упорно не хочет сознаться. И заставляет меня чувствовать себя подозрительной дурой.

Николас повернулся и внимательно посмотрел ей в лицо. Она догадывалась, о чем он, должно быть, думает. Действительно дура. Но выражение его лица говорило совсем о другом.

– Но в последний раз ему пришлось признаться. Он послал мне текстовое сообщение, предназначенное ей. Случайно перепутал. Там было написано: «Жди меня в „Тейлорс“. У меня есть два часа до комендантского часа». Никогда этого не забуду. Комендантского часа! Будто я тюремщица какая.

– И что вы сделали?

Она горько рассмеялась:

– Заявилась в тот паб. Он прямо-таки побелел, когда меня увидел.

Николас сочувственно улыбнулся. Лора нервно теребила манжету жакета.

– Он во всем признался и попросил прощения. Видите ли, мы тогда пытались зачать еще одного ребенка. Я надеялась, это нас сблизит, но он заявил, что не любит, когда на него давят, а потому и связался с той женщиной – той девушкой! Это случилось три года назад.

– А сейчас?

– Не знаю. Я разговариваю с продавщицами и парикмахершей, со своими подругами и соседками и… Я понятия не имею, кто из них спит с моим мужем. – Голос ее задрожал, но она справилась. – И понимаете, это самое ужасное. Ведь, возможно, она смотрит на меня и смеется надо мной. Одна из этих хорошеньких девчушек с упругим телом и идеальной кожей. По крайней мере, так я себе это представляю. Они оба смеются надо мной. – Она стиснула зубы, но через минуту добавила: – Извините. Вы просто хотели выпить чашечку кофе и насладиться видом, а я тут сижу и плачусь вам в жилетку. Простите, ради бога!

«Ой, только не надо меня жалеть, а иначе я просто не выдержу», – мысленно попросила она его.

Лора замолчала, уставившись на дом за озером, и неожиданно почувствовала, как он накрыл ее руку своей теплой, сильной рукой. А когда он заговорил, голос его прозвучал непривычно твердо.

– Этот человек – просто дурак, – произнес он.

Прошло еще два часа, и только тогда он посмотрел на часы.

– Надо же, ну прямо-таки перерыв на ланч, – заметила она, когда он сообщил ей, который час.

Он улыбнулся и кивнул, от уголков глаз лучиками разбежались морщинки.

– Да, но назвать такое ланчем даже язык не поворачивается.

И оба дружно посмотрели на обертку от шоколадки.

Они больше не обсуждали Мэтта. Николас галантно сменил тему и принялся рассказывать ей о месте, чем-то похожем на это, где младшее поколение их семьи бродило по окрестностям, а потом разбивало палаточный лагерь. Затем они заговорили о домашних питомцах в далеком детстве и о престарелых родителях, старательно избегая темы личностных отношений или того, почему они оказались вдвоем на лесной опушке. Ну а после уже она посмотрела на часы и обнаружила, что прошло еще два часа.

– Надеюсь, вы потом позволите мне загладить вину? – поинтересовался он. – Предложить вам на ланч что-нибудь посущественнее.

Она сразу поняла, что он имеет в виду. И ее улыбка мгновенно погасла. Полноценный ланч. Но одно дело, выгуливая собаку, случайно повстречать незнакомца и даже поболтать с ним, а вот ланч… это вполне осознанное действие. Свидетельствующее об определенных намерениях.

И скорее в стиле Мэтта – пригласить завоеванную им женщину на обед.

Должно быть, он прочитал ее мысли, поскольку она увидела тень разочарования у него на лице.

– Простите, – сказал он. – Я понимаю… вам ни к чему лишние осложнения.

– Дело не в вас… Мне очень приятно… в вашем обществе.

– А мне в вашем, Лора. – Он поднялся и протянул ей руку. – Истинная правда. Я получил огромное удовольствие. Причем такое, что даже передать не могу.

– Пустые разговоры хныкающей домохозяйки… – Она одернула юбку.

– Нет. Откровенные. И я польщен. – Он продолжал держать ее за руку. – Знаете, я очень долго сторонился общества, причем отчасти потому, что мне так хотелось, но вы даже не представляете, как приятно иногда просто поговорить с кем-то… с кем-то умным, и добрым, и…

– Я, пожалуй, пойду, – прервала его Лора.

Он выпустил ее руку:

– Да-да, конечно.

– Быть может, мы еще снова случайно встретимся, – сказала она.

Она не могла ничего ему предложить. И не могла заставить себя признаться, что, возможно, сама хочет продолжения знакомства.

Он достал шариковую ручку и что-то нацарапал на клочке бумаги:

– На случай, если вы передумаете насчет ланча.

А когда она уже повернула в сторону дома – записка буквально обжигала кожу сквозь карман, – до нее долетели его прощальные слова:

– Обед из трех блюд или хотя бы плитка шоколада! Мне все равно!

Он проводил ее глазами до дороги. Ее походка казалась немного скованной, словно она спиной чувствовала его взгляд. Нет, она при всем желании не обернется, подумал он. Все в ней говорило о природной утонченности, что не часто встречается в наши дни. Она даже чашку держала удивительно элегантно. Он и не заметил, как пролетело время, – так бы все глядел и глядел на нее. Однако из осторожности ему приходилось делать вид, будто он смотрит не на нее, а любуется домом у озера. Он остро чувствовал присутствие этой удивительной женщины, и его нервные окончания вибрировали от запаха ее духов. А когда она поднимала на него свои печальные серые глаза, ему становилось трудно дышать. Теперь, когда можно было не таиться, он задумчиво смотрел, как ее силуэт постепенно исчезает между деревьями и только белокурые волосы время от времени мелькают светлым пятном.