Потерянные сокровища - Кирсти Мэннинг

— Но…

— Никаких но, Кейт, — замахала рукой Белла. — Иногда случается так, что у женщины нет другого выхода, как уйти. Если останется, то погибнет от рук взбесившегося сожителя, или умрет от передозировки, или навредит ребенку, будучи не в силах обеспечить его. Женщины очень редко оставляют своих любимых в крайней опасности.

— Ты хочешь сказать, что Эсси оставила Гертруду не потому, что захотела новой жизни для себя, а потому, что посчитала, что так будет лучше для сестры?

— Знаешь, и то и другое могло иметь место. Жизнь полна сюрпризов.

* * *

После посещения галереи «Серпентайн» сестры разошлись — Белла поспешила на работу, а Кейт отправилась в свой отель. Она еще не закончила статью о драгоценностях Чипсайда, а срок истекал на следующей неделе.

На столе рядом с компьютером стояла чашка остывшего чая «Эрл Грей» и возвышалась кучка шоколадных конфет с лакрицей — Кейт решила вознаграждать себя конфеткой за каждый написанный абзац. Но пока кучка заметно не уменьшилась.

Отвлекшись в очередной раз, Кейт набрала в строке поиска: «Эдвард Хэпплстоун, 1912». И «гугл» выдал небольшую заметку из «Таймс». Читая ее, она теребила выбившийся локон, тщетно пытаясь убрать его за ухо.

26 ноября 1912 года

Мистер Хэпплстоун, сын мистера Джорджа и миссис Одри Хэпплстоун, был сбит гужевой повозкой и погиб вчера вечером на площади Пикадилли. Полиция ищет свидетелей. Семья предлагает вознаграждение в 1000 фунтов за любую полезную информацию. Две женские фигуры хрупкого телосложения с темными волосами были замечены бегущими прочь с места происшествия, но они пока не опознаны. Расследование продолжается, и обвинения пока никому не выдвинуты.

Бостон, наши дни

На следующий день после возвращения в Бостон Кейт встретилась с Молли и Эммой, чтобы отведать крем-суп из омаров в новом бистро с видом на реку Чарльз. Из окон бистро можно было видеть в проплывающих мимо лодках, как слаженно действуют гребцы, борясь с накрапывающим дождем и резкими порывами ветра, нагоняющими рябь на воды реки.

Сначала Кейт выслушала новости от Молли: она собиралась стать партнером в фирме, где работала, и они с Джессикой решили обновить кухню. Джесс хотела светло-голубую, а Молли настаивала на темно-серой с отделкой из нержавеющей стали.

— И почему меня это не удивляет? — с улыбкой заметила Кейт.

Когда бокалы наполнили вином, Кейт достала конверт с рисунками Гертруды, которые хранила Эсси. Она рассказала, что пуговица на рисунке очень похожа на кулон Беллы, и затем показала фотографии пуговиц из Лондонского музея.

— Ну, нарисованная пуговица выглядит точно такой же, как и на фотографиях, но это всего лишь косвенные доказательства. В суде это не будет иметь силы. Ты сказала Белле?

— Намекнула. Естественно, показала ей эти музейные фотографии.

— И?

— И ничего. Но если бы у нас были убедительные доказательства…

— Ты предложила бы ей пожертвовать семейную реликвию музею? Я тебя знаю! Но ведь никто не может определить законного владельца, Кейт. Какой тогда в этом смысл?

— Я пока не уверена, но хочу в этом разобраться.

Эмма перебила ее тычком в бок и сказала:

— Я ходила на вечеринку Доры.

— Это что-то с чем-то! — рассмеялась Молли и подняла свой бокал. — Да поможет нам Бог. Как же нам устраивать тематические вечеринки, когда они не могут даже…

— Мама! Я же разговариваю с тетей Кейт! — возмутилась Эмма, повернулась к Кейт и стала во всех подробностях рассказывать, как она ходила на вечеринку.

— Вечеринка была в честь дня рождения Доры. Там был праздничный торт и целый мешок конфет.

— А я думала, что конфеты можно есть только у меня дома, — вставила Кейт.

— Тише, — зашипела Эмма. — Мама не знает…

От племянницы пахло молоком и душистым детским мылом, и Кейт не могла перестать гладить ее непослушные белокурые пряди. Маленькая девочка казалась ей неземным чудом. Прошло всего несколько недель с их последней встречи, но Эмма заметно повзрослела. Черты лица стали более определенными, а речь значительно четче.

— Тетя Кейт, а ты в скольких городах побывала в этот раз?

— В четырех.

Эмма отсчитала четыре пальца, пятый поджала и подняла руку над головой на всеобщее обозрение.

— А теперь ты будешь здесь? — спросила она и, сморщив нос, выпятила подбородочек.

С такой гримасой она особенно походила на близнецов с рисунков Гертруды. Кейт наклонилась и обняла племянницу.

— Пока да.

Молли протянулась через стол и сжала руку Кейт.

— Ты изменилась. Выглядишь по-другому.

— Это загар. Моя чувствительная ирландская кожа непривычна к такому количеству солнечных лучей.

— Нет, я не про загар. Что-то изменилось в тебе. Твоя осанка и твое… — она откинулась на спинку стула и сощурила глаза. — Ты с кем-то переспала?

— Мол, — возмутилась Кейт и посмотрела на Эмму, которая разглядывала детскую книжку под названием «Голодная-преголодная гусеница», которую прихватила с собой предусмотрительная Молли.

— Я так и знала! Это был тот брутальный австралийский фотограф, с которым ты работаешь над чипсайдской историей, так ведь? Маркус! Я познакомилась с ним, когда мы ходили с тобой на выставку «Тиффани» в Нью-Йорке в прошлом году, помнишь?

— Честно говоря…

— Да что? Это же здорово. Он шикарный! — сделав глоток вина, Молли вопросительно вскинула брови. — Ну, когда вы с ним снова увидитесь?

— Не знаю…

— Не знаешь когда или не знаешь, увидишься ли вообще?

— Похоже, и то и другое, — успела промямлить Кейт, и к ним подошел официант.

Он поставил на стол миски с парящим супом из лобстера и отдельно тарелочку с мелко нарезанным зеленым луком. Эмма получила небольшую порцию пасты и картошку фри. Молли и Кейт не преминули стащить по золотистому кусочку.

— Эй! — замахала на них Эмма. — Это мое!

— Твое! — в один голос подтвердили сестры и расхохотались.

По реке по-прежнему проплывали гребные лодки. Одни гребец привлек внимание Кейт своими мощными взмахами весел. Его мускулистые сильные руки напомнили ей, как крепко обнимал ее Маркус в отеле на Шри-Ланке и как сжал ее на прощание в душном аэропорту Коломбо.

— Ты подала на постдокторантуру? — спросила Молли.

— Пока нет. Думаю, в данный момент это не для меня. Зато я отослала адвокату документы на развод.