Последний отбор. Угол для дерзкого принца - Вера Чиркова

– Садитесь, – предложил наставник и, внимательно глянув мне в глаза, очень серьезно произнес: – Элгиния, я понимаю, почему ты так волнуешься. Но позволь сначала все вам объяснить. За последние годы совету цитадели стали очень хорошо заметны наши просчеты и ошибки, я говорю сейчас о защитниках. И это не наша вина. Прежде, пока мы не вступали в бой с монстрами, просто не было нужды в более мощных щитах, чем те, которые мы уже умели ставить. Однако война всегда выявляет все самые слабые места, и нам вскоре стало ясно, что нужно срочно что-то придумать, пока мы не начали терять наших собратьев. Тех, кого приходится звать наемниками, и вам должно быть понятно, ради чего. Никто из знатных и имеющих власть господ и лордов не должен знать, что в цитадели порой не остается и десятка мастеров. Но сама цитадель считает всех выходящих в поле воинов добровольцами, именно за это ценит и всячески поощряет. И старается защитить как можно надежнее.

– Но на нас уже и так висят королевские амулеты, – обдумав его слова, напомнила я.

– Поэтому ты и получаешь особый артефакт не самой первой, – с сочувствием глянул магистр, но меня ничуть не расстроило это известие.

В цитадели много защитников слабее меня, и им подобные вещицы гораздо нужнее.

– Мне он и сейчас не требуется, – объявила магам, стараясь не обращать внимания на сжавшего губы мужа.

Успела догадаться, что он с удовольствием не пустил бы меня в поле, и молчит лишь потому, что сам всегда рядом.

– Ты не права. Как раз теперь он тебе необходим. На вас собирается открыть охоту самый страшный монстр – в модном платье и со светлой улыбкой феи.

– Любимая, не спорь, – не выдержал Ренд и деловито глянул на Ансельза: – Где этот артефакт?

– Вот. – Магистр показал на прозрачную чашу, где лежало нечто непонятное. – Но хочу напомнить, он особый. Мы создали его по примеру нечисти, и для полного ощущения желаний хозяина артефакт должен стать его частью. Хотя со временем все камни и амулеты смешиваются потоками энергии со своими носителями, а именные, сделанные наподобие королевских, не может взять никто посторонний. Но новый артефакт необходимо защитить даже от намерений хозяина, никто и случайно не должен получить его в руки.

– Что ты имеешь в виду под случайностью? – нахмурился Райвенд.

– Шантажисты, мошенники и злодеи могут выдумать самые невероятные способы заставить человека отдать ценную вещь. А женщина, которую мы таковой считаем, невероятно изобретательна и изворотлива. Мы даже не можем забрать ее в цитадель на допрос. О том, чтобы отправить в монастырь, и речи не идет. У нее нашлись сотни прикормленных блюдолизов, наивных почитателей и благодарных простаков, которые вмиг поднимаются девятым валом, стоит задеть их кумира. В прошлый раз, когда проводилось дознание по смотринам для Эстена, она пробыла в камере для подозреваемых всего несколько часов. И за это время цитадель получила десятки гневных писем от самых знатных и почтенных жителей Тезгадора. Причем оказалось, что многие из них никогда с ней даже не встречались. Одного попросила заступиться за бедную женщину жена, другого – дочка, третьего – друг…

– А герцог? – заинтересовалась я.

– Таринский? Он, по сути, очень несчастный и больной человек. И ни в чем открыто с ней не спорит, иначе не будет встречаться со своими детьми даже за завтраком. – Ансельз отвечал на наши вопросы с необычайным терпением и подробностями, и трудно было этим не воспользоваться.

– Почему? Они его не любят?

– С ними нам поговорить начистоту пока не удалось, – с досадой признался магистр. – Девочки вымуштрованы лучше элитных гвардейцев короля. И боятся строгого взгляда матери больше, чем грозы, темноты, пауков и мышей вместе взятых. Несколько лет назад нам с великим трудом удалось устроить туда служанкой очень опытного магистра, но ее выкинули через три дня. У Бенардины служат только те, кто смотрит ей в рот с восторженным трепетом.

– Не зря мы не взяли сюда Эста, – тихо пробормотал Ренд.

– Их нужно срочно спасать, – продолжила я его мысль. – Если он узнает хоть половину, будет много крови.

– И неприятностей, – кивнул муж, рассуждавший более глобально.

– Но сначала Гине нужно получить амулет, – напомнил Ансельз.

– Куда вы его вошьете? – напрямик спросила я, мысленно проверяя свое тело и все больше убеждаясь, что на мне нет места даже для мелкой медной монетки.

– Когда я сказал, – ошеломленно уставился на меня магистр, – что будем вшивать?

– Я тоже так решил, – тотчас встал на мою защиту Ренд.

– Нет, вы не поняли, вернее, мы недостаточно ясно пояснили, – примирительно поднял руки второй магистр. – Этот артефакт создан не из металлов и камней, а из кристаллов особой нерастворимой соли. Мы выращиваем их при постоянном воздействии магии, придавая особые качества. Точнее вам знать не нужно, достаточно понимать, что с этим артефактом все заклинания будут срабатывать мгновенно, так как он связан с носителем и ощущает его эмоции. А еще ему не нужна энергия накопителей, здесь, на Харгедоре, он может брать прямо из воздуха столько, сколько потребуется.

– И как его носить? – неверяще прищурился мой муж.

– На спине, вдоль позвоночника. Он сам прилипнет, за полчаса. А через день станет незаметен – ни на вид, ни на ощупь. Можете посмотреть на тех, кто уже получил такие артефакты, – уговаривал Ансельз недоверчиво хмурящегося Ренда.

– А нельзя как-то проще? На руку или предплечье?..

– Мы сделали сотни опытов на себе и старших магистрах. Все сошлись на мнении, что спина – самое удобное место. Всегда закрыто одеждой, меньше риск поцарапать или ошпарить, ну и врагов сбрасывать со счетов не будем.

Довод о врагах оказался самым веским. Ренд смерил магистров испытующим взглядом и повернулся ко мне:

– Любимая, они правы.

Но я и не собиралась спорить.

Через четверть часа мы сидели в комнате для дежурных спасателей, выходящей в портальный зал, и неспешно пили чай с булочками. Я не знаю, откуда их приносили, но в комнатах отдыха наемников неизменно стояли корзинки, полные пирожков, булок и разного печенья. И всегда все было свежее, почти теплое.

– Что ты чувствуешь? – волновало Райвенда, заботливо, как больную, усадившего меня в самое мягкое кресло.

– Ничего. Чуть тянет, – успокоила я.

Да он и сам видел эту длинную, с локоть, полоску тончайшего, нежного, как шелк, странного кружева, посверкивающего крохотными розовыми кристаллами. И сам следил за всей процедурой соединения, не отойдя ни на шаг.

– Надо бы отдохнуть, – в третий раз вздохнул муж, и пришлось отвлекать его от этой темы.

– А мне хочется попробовать его в деле. Ансельз сказал, что привязка прошла очень удачно.

– Зря ты согласилась снять все остальные амулеты, – не собирался сдаваться он. – И не смейся, Элни, этот лоскуток – пока всего лишь кот в мешке, а прежние амулеты были надежными и привычными.