Экспаты - Крис Павон

Принесли ее кофе с завернутым в фольгу пирожным на блюдечке. Как всегда, как везде.

Официант подошел к матери и дочери. Они рассмеялись в ответ на то, что он им сказал, опершись на спинку стула, наклонившись вперед, слегка заигрывая, флиртуя. Кейт услыхала шаги позади себя, тяжелую поступь мужчины по каменному полу. Оборачиваться не стала. Мужчина сел за соседний столик, их разделял только газовый камин и его раскаленный отражатель, этакая летающая тарелка.

Вернулся официант. Мужчина заказал шоколад. Развернул свою газету — «Le Monde», сложил поудобнее. На нем было серое пальто, красный шарф, джинсы в обтяжку, остроносые черные туфли с зелеными шнурками. Кожа выскоблена и сияет, лицо выбрито чрезвычайно чисто, он более безволосый, чем Декстеру когда-либо удавалось выглядеть после бритья. Видок точно как у мальчиков с Дюпон-Серкл, что-то в подобных личиках прямо-таки голосит об их сексуальной ориентации.

Кейт положила сумочку на столик. Достала путеводитель по Швейцарии и небрежно сложенную карту Женевы, а также ручку и маленький блокнотик.

Официант принес мужчине горячий шоколад.

Она вынула из кармана фотоаппарат, подняла его повыше и повернулась к мужчине.

— Excuse-moi, — обратилась она к нему. — Parlez-vous anglais?[75]

— Да, я говорю по-английски.

— Можно вас попросить меня сфотографировать?

— Конечно. — Он отодвинул стул и взял у нее фотоаппарат.

Кейт огляделась по сторонам в поисках подходящего фона — фонтана, красивого здания, снега на траве. И чуть переставила свой стул. Отстранила путеводитель, чтобы тот не оказался на будущей фотографии. Между его страниц был уже засунут один снимок.

— Вы остановились в Женеве по пути на какой-нибудь лыжный курорт?

— Да. Мы уезжаем завтра. В Авориаз, на неделю.

Мужчина велел ей передвинуться вправо и снова щелкнул затвором. Вновь появился официант, спросил у Кейт и у мужчины, не нужно ли чего-то еще, потом вернулся к матери и дочери. Видимо, из-за него эти женщины здесь задержались.

Мужчина чуть приподнялся и застыл полуприсев. Наклонился вперед, протянул фотоаппарат, положил его на путеводитель Кейт. Почти незаметно вытащил фотографию из книжки и сунул ее в карман пальто. После чего взял свою чашку и сделал большой глоток шоколада.

— Через три дня, — сказал он. — Может, через четыре. — Он положил на столик огромную монету; эти швейцарские монеты иногда напоминают спортивные снаряды вроде гирь. И зачем им нужна своя валюта?! Проклятые швейцарцы!

— Потом я вас найду.

На полпути к горам пошел снег. И чем выше они поднимались, тем сильнее он шел; движение по шоссе все больше замедлялось, обочины уже были забиты машинами, в основном универсалами, водители, опустившись на колени, возились в снежной слякоти, смешанной с гравием, надевая на колеса цепи противоскольжения. Дорога — настоящие американские горки, сплошные подъемы и спуски, один за другим, прямые участки всего по нескольку сотен ярдов, внешняя сторона шоссе резко и круто уходит вниз мимо зазубренных скальных выступов и прочно вцепившихся в склон сосен и рискованно высоко прилепившихся шале, окруженных строевым лесом.

К утру понедельника снега выпало аж на три фута, всю ночь по небу летели облака, розово-серая заря была хорошо видна в окно спальни, выходящее на центральную площадь курортного городка Виллаж-дез-Анфан, на кафе и магазины. Кейт осторожно выбралась в гостиную и тут же замерла, завороженная открывшимся видом, — в первые тридцать шесть часов их пребывания пейзаж был окутан тучами, туманом и крутящимся снегом, а сейчас стал кристально чист, этакая шикарная рекламная картинка: Альпы, за ними еще Альпы, и вновь Альпы, Альпы, Альпы, все в белоснежном уборе, усыпанные снегом.

Джулия подъехала, выкатилась за край лыжни, скользя без видимых усилий.

— Бог ты мой! — воскликнула она. — Как здорово!

И поцеловала Кейт в щеку. Билл тоже подъехал, обменялся рукопожатием с Декстером, похлопал его по плечу.

Снег вокруг был слепяще белым, во все стороны открывались бесконечные роскошные виды, словно весь мир поместили под микроскоп, а линзы тщательно протерли. На севере виднелись четыре горных хребта, кусок озера, снова горы на его противоположном конце — едва видимые зазубрины под необъятной синевой ясного, чистого неба.

— Поехали? — предложил Билл, отталкиваясь палками.

— Поехали! — ответил Декстер, вдруг загораясь энтузиазмом. Он явно завелся. А раньше боялся, тащился неуверенно, испуганно, да и тяжеловато было кататься в такой жуткий снегопад, к тому же подъемник возносил на высокий склон толпы лыжников, на девять тысяч футов, на белейшую поверхность, где снег, лед и небо неотличимы друг от друга — не разглядеть горизонт, — где ничто не препятствует силам природы и некуда спрятаться, укрыться, откуда не видно трассы скоростного спуска, а видимость всего тридцать шагов, где ты лишь в секунде полета от самого отдаленного видимого предмета. После подъема туда Декстер отказался скатываться с самого верха и спустился к подножию горы, на спокойные трассы, вьющиеся между деревьями.

— Я, черт побери, хочу видеть, куда меня несет, — заявил он.

Скользя вниз по одной из таких легких трасс, Кейт невольно погрузилась в философские размышления. Она тоже, черт побери, хотела видеть, куда ее несет. И задумалась, возможно ли это вообще, особенно теперь.

Сейчас они снова оказались возле вершины — здесь, на слепящем солнце, ощущения были совсем иными. Кейт сдвинула солнечные очки с защитного шлема вниз, поудобнее пристроила, чтобы полностью прикрыться от слепящих лучей, и мягкая резиновая окантовка нежно прижалась к щекам, ко лбу, упрятав глаза в нежно-розовый кокон. La vie en rose.[76]В памяти мелькнула сцена из прошлого: кровь, вытекающая на ковер из головы Торреса, его безжизненные, невидящие зрачки, голос плачущего ребенка.

Кейт передернулась, отбрасывая воспоминание, и съехала к началу скоростной трассы, резко уходившей вниз, на обдуваемый всеми ветрами склон горы, где по ледяной поверхности крутились снежные вихри.

— Я еду первым, — сказал Билл и рванул с места. Декстер явно был не в восторге от этой трассы и предстоящего спуска, но послушно последовал за ним. Потом Джулия.

Кейт осталась стоять наверху, глядя вниз на этих троих, ждавших, когда она бросится вниз с утеса.

У крутого поворота трассы Кейт ненадолго остановилась. С момента встречи с Кайлом в Женеве прошло три дня, настало время ему появиться, вылететь на лыжах из небытия, затормозить рядом и сообщить ей… сообщить о чем? Что эти агенты ФБР расследуют какое-то дело, не имеющее ничего общего ни с ней, ни с Декстером. Именно такого важного сообщения Кейт желала больше всего на свете.