Экспаты - Крис Павон

Кейт подождала еще с полминуты, глядя на засыпанный пушистым снегом белый пейзаж, на поля, напоминающие зефир. Но никто к ней так и не подъехал.

Она сдалась и тронулась дальше вниз, неслышно скользя и поворачивая на мягком, как пудра, снегу, мимо вешек, отмечающих лыжню до самого низа, где добрых полдюжины трасс сливались воедино возле трех подъемников и нескольких кафе с сотнями раскладных стульев, выставленных на солнце, а вокруг развалились люди, снявшие с себя куртки, — курят, пьют пиво. Одиннадцать утра. Джулия и Декстер уже сидят в одном из таких кафе, расстегнув лыжные ботинки. Расслабились, отдыхают.

Кейт присоединилась к Биллу. Они скатились вниз сквозь бурлящую толпу, пролетели сквозь ворота, остановились, воткнув палки в снег. И повернулись к подъемнику — очередное кресло, позвякивая, двинулось в их сторону, стальной запор в передней части сиденья ударил по сгибу колен, сильно ударил, заставляя быстрее, с нежданной резкостью усесться, и его углы впились в тело.

Больше никто на подъемник не сел. Кресла устремились вперед, сначала почти горизонтально, потом резко вверх, под крутым углом, пошли над голым скальным выступом, усеянным паутиной минеральных включений, словно венами. Варикозный такой выступ.

— Здорово возбуждает, не правда ли? — спросил Билл.

Кресло подъемника достигло горизонтального участка над неглубокой долиной, врезавшейся в бок горы, с которой несся вниз стремительный поток, окруженный по сторонам соснами, наполовину засыпанными снегом, — высокие крутые склоны, ледяная на вид вода, валуны на дне, тысячи и тысячи камней, розовых и серых, белых и черных, коричневых и желтых, больших и маленьких.

— Здорово нестись вниз и не знать, что тебе сейчас встретится.

Кресла миновали провал и долину и поднялись над еще одним скальным выступом, потом прошли над длинным каменистым склоном, усеянным замерзшими сосульками и снежными заносами, бесконечными застывшими каменными лавинами и сугробами, наметенными какими-то великанами. Они забрались очень высоко, на одну из площадок на пути вверх, на пару тысяч футов, и кресла подъемника шли над горой не в двадцати футах над поверхностью, как обычно, но в пятидесяти, даже в шестидесяти.

Потом кресла замедлили ход. И остановились.

Здесь ничто не закрывало их от ветра, не защищало от холода. Здесь их тянуло обратно, назад — адекватная и нормальная реакция на то, что раньше тащило вперед и вверх. Третий закон Ньютона и в горах работает. Действие — противодействие. Сперва вперед, потом назад. Вперед — назад.

Что-то заскрипело.

У Кейт по спине прошла волна дрожи. Это ошибочный ход. Ей не следовало быть здесь наедине с Биллом.

Ветер набирал силу, начал завывать, все сильнее раскачивая кресло подъемника. Петля крепления натужно скрипела. Страшный холод, слишком резкий в замершем на месте кресле, словно ощущаемый голой кожей.

Кейт посмотрела наверх, где кресло крепилось к тросу петлей с зажимом, похожим на кончик ботиночного шнурка.

— Боязно, да? Это называется наконечник.

Билл склонился вперед, поглядел вниз.

— Если упасть, как ты думаешь, разобьешься насмерть?

Похожее на наконечник шнурка устройство крепилось к кабелю чем-то вроде огромных пассатижей. Кейт хорошо видела щель между двумя его губками, там, где они могут раскрыться.

— Так что будет, как ты думаешь?

Кейт посмотрела на него. Сквозь свои розовые очки она наблюдала на его лице нечто новое, чего раньше не замечала. Опасное выражение.

— Тебе когда-нибудь приходилось бояться за свою жизнь, Кейт?

Эдуардо Торрес проживал в номере люкс отеля «Уолдорф-Астория», в котором останавливаются президенты, когда приезжают в Нью-Йорк, чтобы сфотографироваться в здании ООН, в бродвейском театре или на стадионе клуба «Янкиз». Торрес, однако, остановился не в президентском люксе. Он не был президентом, никогда и нигде. Но считал, что должен им быть. И не просто президентом Мексики. У Торреса была грандиозная мечта — панлатиноамериканское сверхгосударство — El Consejo de las Naciones, Совет Наций, — лидером которого он станет, по сути дела, главой западного полушария и полумиллиарда людей, проживающих к югу от границы Соединенных Штатов.

Но сначала ему требовалось организовать себе триумфальное возвращение из неофициального изгнания. Проиграв на выборах, он не сдался по-хорошему, нет, он начал выступать с громогласными возражениями и протестами. И вызвал в стране взрыв насилия, повлекший за собой ответную реакцию, что в итоге обернулось для экс-генерала весьма небезопасными последствиями. И он сбежал из своего временного лагеря в Поланко и перебрался на Манхэттен, где ему не нужно было нанимать целый полк, дабы обеспечить безопасный выход на ужин в ресторан. В Америке он чувствовал себя полностью защищенным всего с дюжиной телохранителей.

Предыдущий год Торрес провел в попытках создать разнообразные политические альянсы и собрать деньги на следующие выборы или на государственный переворот. Впрочем, кто может знать, на что еще он надеялся, пытаясь прийти к власти, хотя ни один рационально мыслящий политический игрок не собирался его поддерживать ни в какой форме.

Он уже начал впадать в отчаяние. И это отчаяние все больше превращало его в безнадежного, нежизнеспособного политика, что, в свою очередь, только усугубляло безысходность. Такой вот порочный круг.

А Кейт в этот период как раз съездила в южные районы Мексики, и эта поездка, как оказалось, стала ее последней работой, последним заданием за границей. Она провела несколько не особенно тайных встреч с местными политиками, пытаясь подружиться с ними — или по крайней мере не сделать своими врагами, — с теми, кто мог стать следующим кандидатом в президенты: с генералами, предпринимателями, мэрами, со всеми, способными рано или поздно начать собственную президентскую кампанию. Кейт подолгу сидела в садах с темно-красными бугенвиллеями, карабкающимися вверх, цепляясь за выбеленные стены, без конца пила крепчайший кофе из разноцветных керамических сосудов, подаваемых на серебряных подносах ручной работы, и выслушивала бесконечные словоизлияния.

Потом она вернулась в Вашингтон, к мужу и шестимесячному первенцу. Она шла по улице, возвращаясь после ленча в офис, когда к тротуару подъехала машина. Водитель опустил стекло:

— Сеньор Торрес был бы благодарен, если бы вы согласились с ним встретиться и побеседовать.

Кейт быстро взвесила открывающиеся перспективы и свой возможный ответ. Не важно, насколько иррациональным стал Торрес, он никогда не причинит вреда офицеру ЦРУ, да еще в Вашингтоне.

— Он остановился в «Рице». И готов принять вас прямо сейчас.

Кейт забралась на заднее сиденье и пять минут спустя уже входила в вестибюль отеля, где ее встретил телохранитель Торреса и предложил пройти в номер люкс.

— Исключено, — ответила она. — Мы можем встретиться в баре.

Сеньор Торрес присоединился к ней. Заказал бутылку минералки и спросил, как она поживает. Время приличий и любезностей закончилось через тридцать секунд, после чего он начал вещать с важным видом, разглагольствовать. Она в течение получаса выслушивала рассказы о свалившихся на него бедах, о его мечтах, его видении будущего Мексики и вообще всей Латинской Америки. Он чрезвычайно страстно, однако с помощью совершенно смехотворных и нелепых аргументов доказывал, почему ЦРУ должно поддержать именно его.