Два маленьких обмана - Лиз Карлайл

Куин сузил глаза:

– Вполне.

Вивиана сдержанно кивнула:

– В таком случае я прощаюсь. Всего хорошего тебе, Куин. Предоставляю тебе самому найти выход.

Куин Хьюитт сдержал слово. В последующие дни Вивиана видела его всего один раз, когда он проезжал по деревне на своем гнедом жеребце. У «Черного льва» он спешился, отдал поводья ожидавшему слуге и исчез в темной глубине кабачка. Если он и видел Вивиану, а по всей вероятности видел, то сделал вид, что не заметил ее присутствия. Вивиана заверила себя, что рада этому.

– Что вы такое сделали с моим бедным братом? – пару дней спустя спросила Элис.

Они сидели у камина в классной комнате, Элис с рукоделием, а Вивиана с каким-то шитьем, ожидая, когда дети закончат настольную игру, которую Лотти принесла из Арлингтон-Парка.

– Понятия не имею, – ответила Вивиана. – А что? Что он говорит?

Элис с понимающим видом улыбнулась:

– Очень мало. Но он зол, как старый мул, и мы не решаемся произносить ваше имя в его присутствии. Мама начинает что-то подозревать.

Вивиана слегка поморщилась:

– Меня это огорчает.

– А меня – нет, – заявила Элис. – Это ее отвлекает от моего маленького «неверного шага».

– Да, – сухо заметила Вивиана. – Принять в лоно ее семьи мистера Херндона – это одно. Но узнать, что сын связался с итальянской оперной певицей, – это уж слишком, не правда ли?

Элис застыла с иголкой в руке и бросила на Вивиану вопросительный взгляд:

– А вы связались с моим братом, Вивиана? Вивиана опустила глаза и решительно ответила:

– Нет.

– А он этого хочет? – продолжала допытываться Элис. Вивиана покачала головой:

– Ваш брат застрял здесь, в деревне, и ему скучно, так я умаю. Уверена, что он привык к более бурной жизни.

Элис рассмеялась:

– О, Куин славился в городе своей бурной жизнью. Но я не думаю, что дело в этом. Он, кажется, совсем не скучает по ней. Генри говорит, что, по-видимому, Куин наконец нашел свое место в Арлингтон-Парке.

– Кстати, о вашей помолвке, – улыбнулась Вивиана. – Как он держится?

– Сейчас мама заставляет его есть вместе с нами, – призналась Элис. – И глаз не спускает с бедняги.

– Почему?

– Думаю, она боится, что он перепутает рюмочку для яйца с вилкой для рыбы или сделает какую-то подобную глупость и поставит всех нас в неловкое положение, – объяснила Элис. – И во всем этом, Виви, нет никакой необходимости. Генри из прекрасной оксфордской семьи. Он джентльмен до мозга костей.

– Должно быть, это оскорбляет его. Элис перекусила нитку.

– Странно, но нисколько. Он говорит, что мама имеет право желать для меня только самого лучшего.

– Но самое лучшее для вас – это мистер Херндон, – заметила Вивиана. – Вы его любите.

– И всегда любила, – тихо проговорила Элис, втыкая иголку в ткать. – Через три дня мы поженимся, что бы там ни думала мама. Надеюсь, погода не помешает ему вернуться сегодня вечером. Я слышала, как Бэшем говорил, что его беспокоит больное колено, а завтра будет ужасно холодно.

– Нам, привыкшим к средиземноморскому теплу, кажется, что смертельный холод стоит уже несколько недель, – поежилась Вивиана. – А куда уехал мистер Херндон?

– С Куином в Лондон, – ответила Элис. – За специальным разрешением и купить у Хетарда рождественские подарки. Между прочим, я попросила Куина привезти вещи и для ваших детей.

– Вам не следовало этого делать, Элис, – укоризненно произнесла Вивиана. – Вы вмешиваетесь в дела, которых не понимаете.

Элис швырнула свое шитье в плетеную корзинку.

– О, думаю, я прекрасно понимаю ситуацию, – сказала она. – Но хватит об этом. А как насчет нашей вылазки завтра? Надеюсь, вы прихватили с собой какую-нибудь теплую одежду?

– А что это за вылазка?

– Наша вылазка в лес за рождественской зеленью, если, конечно, Генри вернется, – ответила Элис. – Мы будем полдня бродить по лесу с деревенскими ребятишками. Надеюсь, что дождя не будет. До Рождества осталось всего три дня.

– Скорее всего пойдет снег, – предположила Вивиана, поежившись от этой мысли. – Или дождь со снегом.

– Ну, снег еще ничего, может быть, даже приятно. А вот дождь – нет. К сожалению, небо уже хмурится, а нога Бэшема никогда не ошибается.

На следующее утро Вивиана, встав после еще одной бессонной ночи, увидела, что снега нет, хотя небо оставалось свинцовым и стояла странная тяжелая тишина, словно в ожидании чего-то. Почему-то вдруг возникло ощущение, что над ее головой висит дамоклов меч, готовый вот-вот упасть.

Стало еще хуже, когда во время завтрака пришло сообщение от Элис о том, что джентльмены задержались в Лондоне еще на один день и поход в лес с детьми откладывается. Вивиана едва сумела скрыть свое разочарование. Ей хотелось увидеться с Элис и узнать еще хоть что-нибудь о Куине. Но она отправилась в музыкальную комнату, где провела большую часть дня, наигрывая меланхолические мелодии на арфе.

Мысли о предложении, сделанном Куином, преследовали Вивиану днем и ночью. Было ли это ее наказанием? Просыпаться каждую ночь от звучавших в ее голове слов своего возлюбленного, с таким волнением произнесенных им? Знать, что если бы она не была лгуньей и обманщицей, то имела бы единственный последний шанс обрести счастье с человеком, которого никогда не переставала любить?

На следующий день Вивиана, выглянув в окно классной комнаты, увидела прибывших на двуколке Элис и Генри Херндона. С ними были еще два больших фургона, в одном из которых сидели деревенские дети. Но радость Вивианы оказалась недолгой. Она вдруг заметила другую гостью, прибывшую вместе с Элис и Генри.

Леди Уинвуд величественно восседала, закутанная во что-то похожее на тяжелое шерстяное одеяло. Ее голову венчала шляпа, украшенная лентами, более подходящая для званого вечера.

Николо и Фелис, собираясь на прогулку, поссорились из-за пары красных варежек, а Серилия долго натягивала на себя пальто. Наконец все трое оделись, и Вивиана, взяв шерстяной шарф, последовала за детьми.

– Вы уверены, миледи, что не хотите, чтобы я поехала? – спросила мисс Хевнер.

Вивиана покачала головой:

– Нет необходимости нам обеим замерзнуть до смерти. Кроме того, я хочу побыть с детьми. Почему бы вам не насладиться несколькими часами одиночества?

Мисс Хевнер довольно улыбнулась.

У дома дети носились вокруг фургонов, стараясь выбрать, с кем и с какой стороны им сесть. Старшие мальчики сидели, свесив ноги, на открытом конце фургона. Серилия с завистью посмотрела на них, а затем протиснулась между ними и устроилась рядом с Лотти, сидевшей в передней части фургона.