Обезьяний ящик - Василий Пригодич

Акунин. Никаких достоверных сведений об этом нет. Только интуиция. Правда, Акунин чуть приоткрыл занавеску исповедальни. На задней крышке переплета романа помещена его запись: «Хотел я написать роман из Петровской эпохи, а теперь, пожалуй, не буду. Лучше, чем у Брусникина, у меня вряд ли получится». Ох, лукавец и плут. Читатель, обрати внимание: Анатолий Брусникин – практически анаграмма сочетания имени и фамилии: Борис Акунин. Если автор Борис Акунин, то мы в очередной раз убеждаемся в его умении-стремлении менять маски -«баутты». Если у книги сыщется ДРУГОЙ автор, я в печати заявлю: Пригодич – дурак. Совершенно серьезно.

Кстати, стилистика, игра в слова и со словами в брусникинской книге чрезвычайно напоминают акунинскую манеру. «Девятный Спас» полемически ориентирован на прославленные (заслуженно) романы Дмитрия Мережковского «Петр и Алексей» и Алексея Толстого «Петр Первый». И еще: рекламисты заработали на «раскрутке» брусникинского романа миллион евро. Вряд ли такое случилось бы с книгой начинающего автора. Воистину Брусникинский (по аналогии с Брусиловским) прорыв, как заметил остроумный критик. Важно: «Девятный Спас» в существенной степени перекликается с романом Акунина «Алтын-толобас» (основное действие происходит в эпоху Алексея Михайловича).

Действие «Девятного Спаса» начинается в 1689 г. Основные герои романа – Дмитрий (дворянин), Алексей (попович) и Илья (крестьянский сын) – русские «мушкетеры» (не забудем про Дюма). Таинственными отношениями они связаны с Василисой, внебрачной дочерью … и князя…. Важную роль в их судьбах сыграет Автоном Зеркалов, демонический преступник, один из заправил Преображенского приказа (тайная политическая полиция). Особое внимание хочу обратить на зловещий образ Федора Ромодановского, царь-кесаря, правившего Россией во время многомесячных отъездов царя Петра за границу, палача и негодяя (реальный исторический персонаж). На его совести тысячи загубленных жизней (стрелецкие казни и т.д.). В книге десятки иных персонажей, принадлежавших к разным сословиям, и т.д. Герои, включая царь-кесаря, стоически преодолевают баснословные и опасные приключения (иногда жутковатые).

Петра в романе нет. Однако он незримо присутствует на каждой странице. Все мерзости неописуемые творятся с его ведома и попущения. Петровская "перестройка", изменившая и преобразовавшая Россию, привела к тому, что в результате и вследствие ее каждый пятый россиянин в землю лег: за долгие годы петровского правления население царства-империи сократилось с 25 до 20-ти миллионов человек. Неплохо бы помнить об этом нынешним и будущим российским реформаторам. Автор осторожно подводит читателя к выводу: постепенное преобразование страны (постепенные щадящие изменения Алексея Михайловича и Царевны Софьи) было «взорвано» Петром, вздернувшим Россию «на дыбы» (Пушкин). Читатель, страшно об этом писать. Петр I был кровавым псом, психически больным садистом, врагом свободы, свободной экономики, поработителем крестьянства, дворянства, купечества и мещанства, родоначальником всесословного тотального "стукачества", погубителем Православия, зажегшим инквизиционные костры на Русском Севере, предвосхитителем государства тоталитарного типа, который привел "оккупированную" им страну к пропасти, от края которой она медленно, в крови гвардейских переворотов, отползала в течение всего восемнадцатого столетия. Читатель, послушай Льва Толстого, сказавшего о первом русском императоре: "Был осатанелый зверь. Великий мерзавец, благочестивейший разбойник, убийца… Забыть про это, а не памятники ставить". Грустно. Муза истории печальна и неулыбчива.

Вот такая книга. Шедевр в своем ранге и стиле (без дураков). Рекомендую.

P.S. Читатель, "Девятный Спас" – выдающаяся книга. Такого лихого исторического романа на Руси еще не было. "Роб Рой" В.Скотта – замечательный исторический роман. "Капитанская дочка" – великий роман. А "Девятный Спас" интересней, динамичней и «круче».

Брусникин ВКУСНО употребляет дивные термины: кюлоты, кавалетто, галант, кутчер, танцОвание, адюшан, вивлиофека, гехаймрат, КАНАРСКИЕ соловьи (еще не было слова канарейка), салфеты, потентат и т.д.

Фонтанирующая игра словами. Автор романа сочинил за одного из героев ВИРШИ (нужно знать тогдашнее, калькированное с польского, силлабическое стихосложение). Кто-то из высоких профессионалов работает на него (консультанты, специалисты по 18 веку).

Шуточки писательские. В 1682 г. Сильвестр Медведев (никто его не помнит, а он был первым КАЗНЕННЫМ русским поэтом; Петр отрубил голову за участие в заговоре царевны Софьи) основал Славяно-греко-латинскую академию. В романе – еллино-греческую (комическая тавтология). Так автор шутит для СЕБЯ.

«Я сам расскажу о времени и о себе», или интервью Бродского

Любезный читатель, осмелюсь предложить Твоему вниманию замечательную высокодуховную книгу: Иосиф Бродский. Книга интервью. Четвертое, исправленное и дополненное издание. М. Издатель Захаров. 2008. 784 С. Тираж 3000 экземпляров.

Все в полном порядке в нашем литературном саду – «вертограде», если такая книга выходит четвертым изданием. Тираж «всего» 3000 экземпляров, так это же не Маринина-Донцова-Устинова. Заголовок статьи я заимствовал из гениального поэтического завещания Владимира Маяковского «Во весь голос»… В интервью выдающемуся литовскому поэту Томасу Венцлове Бродский так отозвался о своем великом предшественнике: «… у Маяковского я научился колоссальному количеству вещей» (С. 359; журнал «Страна и мир», № 3, 1988).

Составитель книги (Валентина Полухина, «профессор русской литературы, Англия») и знаменитый издатель, «первооткрыватель» Бориса Акунина, Игорь Захаров в кратком предисловии свидетельствуют: «Выбрать из 176 интервью самые интересные, самые содержательные, избежав повторений, оказалось весьма непросто… Многие интервью печатаются в этой книге впервые, причем не только по-русски, но и вообще впервые в мире» (С. 5). В книгу включены наиболее значимые интервью поэта 1963-1995 гг., данные разным «совопросникам» из разных средств массовой информации в разных странах и на разных языках.

Сразу зафиксирую: издание завершается весьма глубокой, тонкой и содержательной статьей Валентины Полухиной «Портрет поэта в его интервью», исчерпывающей «Библиографией интервью Иосифа Бродского» и именным указателем. Составитель специально оговаривает, что в книгу не включена ни одна «беседа» Бродского с известным музыковедом Соломоном Волковым по той простой причине, что эти тексты тщательно редактировались, микшировались, переиначивались и т.д. (Соломон Волков. Разговоры с Иосифом Бродским. N.-Y, 1997; Соломон Волков. Диалоги с Иосифом Бродским. М., 1998). Книги чудесные, но в них затушевана живая неповторимая вербальная повадка поэта. В интервью, вошедших в рецензируемое издание иногда в «обратных» переводах, прекрасно ощутима живая, нервная, иногда сбивчивая речь Мастера-мыслителя.

Поэзию Бродского многие преданно любят, многие преданно ненавидят. Дело житейское: каждый человек имеет право на частное мнение по частной проблеме. Замечу, что когда я был молод, все подражали Есенину (самые «продвинутые» – Блоку), сегодня бесчисленные эпигоны Бродского заполонили поэтические разделы буквально всех «бумажных» и «сетевых» изданий. Это неоспоримое явление длится уже четверть века. Сам я, грешный, Бродского "обожаю" (прелестное словечко из лексикона барышень – «институток» – благородных девиц), осознанно и продуманно числю его величайшим метафизическим поэтом прошлого века. Почему метафизическим? Читайте – и «обрящете».

Я думаю ТАК, Ты, читатель, возможно, считаешь иначе (ради Бога). На мой вкус и взгляд, Бродский, медальным профилем «наплывший» (словечко Осипа Мандельштама) на мировую литературу,