Обезьяний ящик - Василий Пригодич

культурен. Его книги можно и глотать, как увлекательное бульварное "чтиво", и медленно смаковать, как хитроумные (тщательно зашифрованные) постмодернистские тексты ("центоны"), в которых невероятно талантливо стилизуются (пародируются: нет – одномоментно стилизуются и пародируются) сюжетные ходы, темы, "дух и плоть" великой русской классической литературы (Лермонтов, Достоевский, Блок, Брюсов, Горький и т.п.). К примеру, в описании футбольного «мэтча» (невероятной диковинки по тем временам) Акунин тонко пародирует Льва Толстого, прибегая к «остранению». Этот термин, введенный Виктором Шкловским, можно истолковать так: описание какого-либо действия с позиции наблюдателя, никогда не знавшего или забывшего его смысл (опера в «Войне и мире», литургия в «Воскресении», когда привычные явления становятся чистыми и наивными, как восприятие ребенка).

Борис Акунин великолепно знает реалии старой императорской России, тонко внедряет их в сознание и подсознание читателя, подводит к несложным сопоставлениям с современностью (разумеется, не в пользу последней). Ох, плут…

О жанре последней акунинской книги: шпионские детективы тесно переплетенные с приемами авантюрно-приключенческого романа, что только увеличивает их притягательность и привлекательность (в стиле и духе занимательного, но монотонного многотомного цикла романов Пьера Алексиса Понсона дю Террайля (1829-1871) о похождениях пресловутого Рокамболя).

Да, дивная вещь. Открой – не оторвешься. Все хоронят недобросовестные доброхоты русскую словесность. Неужели не надоели байки про «самую читающую страну в мире» в советские годочки. Люди тогда читали только то, что было дозволено-разрешено. Сейчас и книг-то выходит несравненно больше, чем тогда, и люди читают то, что хотят. Не надо их учить и им мешать…

Знаешь, читатель, Господь милостив, все будет путем на родине нашей, ежели создаются и читаются взахлеб такие изящные, искусные и умные книги.

21 мая 2008 г. Петергоф.

P.S. В следующий раз обсудим историко-приключенческий роман Анатолия Брусникина «Девятный (так!) Спас», мистифицировавший как публику, так и критиков. А он ли – автор? А был ли мальчик?

Литературная мистификация, или мистифицирующая литература

Сегодня поговорим о загадочной, необычной и необычайной книге: Анатолий Брусникин. Девятный Спас». Роман. М., Издательство Астрель: Аст. 2008. 509 С. Тираж 50 000 экземпляров (один из дополнительных тиражей). Название романа восходит к «чудоносной» иконе, принадлежавшей патриарху Филарету. Эта икона имеет некую нумерологическую историю, позволяющую путем сложения неких цифр предугадывать беды Руси. Царю Алексею Михайловичу явился святой старец и произнес таинственную фразу: «Четырежды девятно данное дважды девятно…» (все, молчок). Династии нужно бояться…

Я не играю с читателем в вербальные «кошки-мышки», не напускаю «критического» тумана-дурмана, посему скажу прямо и честно: книга мощная, пугающая, изумляющая. Жанр – исторический роман, чей «двигатель» форсирован неимоверными сюжетными кульбитами. Типа романа Вальтера Скотта «Роб Рой» (только лучше; я серьезно). Кстати, исторический роман как жанр примудрил именно Вальтер Скотт.

Книга Брусникина (наряду с «Гастарбайтером» Эдуарда Багирова) стала литературной сенсацией конца прошлого года. Во всех рейтингах продаж роман занял почетнейшее второе место (на первом месте, понятно, «Гарри Поттер и Дары Смерти» Джоан Роулинг). Читатель скажет, ну, может быть, хорошая книжка, а в чем дело? Причем тут литературная мистификация. А вот причем. Никто достоверно не знает, кто такой Анатолий Брусникин, чьему перу принадлежит роман…

Мистификация (от греческого: mystes – носитель-хранитель тайны) – осознанное введение кого-либо в обман, заблуждение, в изумление ума (как говаривали наши предки) с благой или неблагой целью. Часто мистификация оказывается шуткой (доброй или злой – особой разницы нет). Литературная мистификация – явление древнее и почтенное.

Приведу несколько примеров. Шотландский поэт Джеймс Макферсон (1736-1796) издал в 1765 г. книгу «Сочинения Оссиана, сына Фингала». Авторство собственных поэм Макферсон приписал легендарному кельтскому барду Оссиану (якобы III в.) Эта книга стала ярчайшим достижением европейского предромантизма, она вызвала не просто сенсационный интерес в Европе, но и повлияла, в частности, на творчество Державина, Карамзина, Пушкина, Лермонтова и др. Русские поэты подражали «мотивам» оссиановской (макферсонской) поэтике-проблематике. Когда подделка стала общеизвестной поэт, покончил с собой.

Знаменитый чешский поэт, филолог-славист, славянофил Вацлав Ганка в 1830-х годах позапрошлого столетия издал «Краледворскую» и «Зеленоградскую» рукописи, куда вошел якобы подлинный чешский эпос «Суд Любуши». Эти тексты он и создал. Чешский патриотизм получил мощную подпорку, мол, у чехов существовал патриотический древний эпос. Ганка сыграл выдающуюся роль в формировании чешской национальной идеи. И только на рубеже XIX-XX вв. подделка была официально подтверждена.

И у нас на Руси были свои мистификаторы. Самым знаменитым подделывателем исторических рукописей был Александр Сулакадзев (1771-1830). Он собирал древние рукописные памятники, но делал в них приписки и т.д. Читатель, Ты наверняка читал в школьных учебниках про то, как Иван КрякутнЫй, изобретатель летательного аппарата, поднялся в небо задолго до братьев Монгольфье. Не было никогда такого русского пилота-воздухоплавателя. Сулакадзев в 1820-х гг. собственноручно изготовил рукопись «О воздушном летании в России с 906 лета Р.Х.». Первыми русскими «летчиками» были у него огненные змии-драконы. Фальсификатор придумал историю про подъячего по фамилии КрякутнОй (без имени), который в 1731 г. поднялся в воздух в Рязани на «большом мяче», наполненном «поганым дымом». Эти враки были чрезвычайно популярны в сталинские времена, мол, мы всегда и во всем первые и в том числе в техническом изобретательстве. Кстати, этот нелепый эпизод с «воздухоплавателем» по недоразумению попал в великий фильм Андрея Тарковского (1932-1986) «Андрей Рублев» (1971). В этих мистификациях (во славу родины) нет ничего дурного, как и в мистификации, о которой пойдет речь ниже.

Роман «Девятные врата» – несомненная мистификация. Никто не знает Анатолия Брусникина. Он дал пару интервью и… замолчал, сославшись на издательский диктат. Появилась его фотография, о которой он сказал, что она «подправлена» с помощью «фотошопа». Себя он позиционирует как музейного работника и врача (у него два высших образования). Странное сочетание. Я знавал и знаю много музейных работников, сам прослужил 12 лет в Рукописном отделе Пушкинского Дома, но никогда не встречал среди этой почтенной публики врачей. Брусникин сказал, что написал роман «в четыре руки» с супругой. ТАКОЙ роман так ПРОСТО не напишешь. Критики и публика не верят господину Брусникину и правильно делают. Перед нами бесподобная мистификация.

Есть весьма странные версии авторства «Девятного Спаса», мол, книгу написал совладелец издательства «Аст» Яков Хелемский. Если так, то он просто гений, роман технически невероятно совершенен. Зачем, правда, он бесподобно подражает духу и букве Акунина, он сам может великолепно писать. Все это напоминает мне: до того, как Акунин сбросил маску (никто не знал, что он Григорий Чхартишвили), авторство романов о сыщике Фандорине приписывали Игорю Захарову – владельцу издательства «Захаров».

Большинство критиков (и аз, грешный) полагают, что автором романа является все тот же Борис