Любимые дети, или Моя чужая семья - Диана Чемберлен

– Ты знаешь, кто я?

Он нагнулся к Мэдисон, которая зарылась лицом мне в шею и вцепилась в руку.

– Все в порядке, Мэдисон, – сказала я, хотя чувствовала, что дела плохи. Я еще глубже уселась в кресло, пытаясь увернуться от несвежего дыхания мужчины.

– Смотри на меня! – заорал он на Мэдисон. – Ты знаешь, кто я, девчонка?

– Руди, – прошептала она.

Он то ли застонал, то ли зарычал.

– Пора положить конец этому «Руди»! Я – твой папочка! И увожу тебя отсюда.

Мэдисон тихо заплакала.

– Он не мой папочка, – всхлипывала она.

Мужчина попытался сложить руки на груди.

– Черта с два я не папочка! – пробурчал он.

В дверях неожиданно появилась Тэффи.

– Ты зво… – Она перевела взгляд с меня на Руди и обратно: – Что происходит?

– Позовите охрану.

Мой голос дрожал, хотя я практически шептала.

– Не нужна нам никакая охрана!

Мужчина широко раскинул руки, и, хотя он все еще был в нескольких шагах от нас, я инстинктивно пригнулась. И увидела, как Тэффи повернулась и побежала по коридору.

Я была не только смущена, но и испугана.

– Вы ее отец?

Если он действительно отец, разве я не должна подчиниться приказу?

– Черт возьми, да! Я – ее отец. А теперь отдавай ее мне!

Он потянулся к Мэдисон, но я, не задумываясь, ударила его по руке. Если он ее отец, то, возможно, подаст на меня в суд, но сейчас мне было все равно. Я не отдам девочку, пока не буду знать наверняка!

Поэтому я встала, держа на руках Мэдисон, самую легкую в мире шестилетку, и повернулась к нему спиной.

– Руди!

Я оглянулась и увидела, как в комнату вбегает Джоанна.

Мужчина схватил ее за плечо.

– Ты оставила Мэдисон с какой-то чужачкой! – завопил он и попытался ударить ее, но был так пьян, что промахнулся, потерял равновесие и упал. Я переступила через него, прежде чем он успел подняться, пробежала мимо Джоанны и вылетела в коридор, все еще прижимая к себе Мэдисон. И буквально врезалась в двух охранников.

– Там!

Я показала на дверь палаты Мэдисон. А потом понесла девочку в игровую, которая была пуста. Слава богу.

Я почти рухнула на качалку. Меня трясло. И я совершенно обессилела.

– Ты в порядке, Мэдисон? – спросила я, принимаясь раскачиваться. Ее голова была по-прежнему прижата к моей груди.

– Он не мой папа, – прошептала она.

– Твоя мама и охранники все уладят, – пообещала я, укачивая ее. – Здесь ты в безопасности.

Я надеялась, что это правда. Я надеялась, что охранники арестуют этого типа или задержат. Я надеялась, что он не ее отец. Что за скотина!

Мэдисон сунула в рот большой палец. Шмыгнула носом. Я чувствовала, как о мои ребра колотится ее сердечко.

А может, это было мое…

В ту ночь, после того как Энди поднялся к себе делать домашние задания, я вышла на крыльцо, где на подвесных качелях, под вязаным пледом, обнявшись, сидели ма и дядя Маркус.

– Мне нужно поговорить с вами.

Я села на плетеный стул. Потому что ждала возможности поговорить с ними с той минуты, как вернулась из больницы домой.

– Что случилось? – спросила ма.

На крыльце было темно, и я не видела ее лица, но услышала беспокойство в голосе.

– Со мной все хорошо. Но в больнице произошла… неприятность, и это заставило меня понять, что нужно кое о чем поговорить.

Черт, как я боюсь! Этот пьяница Руди ворвался в комнату и попытался напасть на меня. Так же как когда-то Ящерица хотела меня избить в тюремном дворе. Правда, в том случае мне приходилось защищать только себя, не беспомощного ребенка.

– О чем? – спросила ма.

– Маленькая шестилетняя девочка, у которой рак… я читала ей книжку, когда в палату ворвался пьяный в дым парень, сказал, что он отец девочки, и потребовал отдать ее.

– Какой ужас! – воскликнула ма.

– Что ты сделала? – спросил дядя Маркус.

Я рассказала все о том, как, наконец, прибыли копы, а мы с Мэдисон сидели в игровой. Пока все не выяснилось.

– Дело в том, что он действительно оказался ее отцом. Биологическим. Хотя Мэдисон – эта маленькая девочка – не знала этого. Считала, что он кто-то… не знаю, кто он. Возможно, какой-то неприятный друг семьи. Узнал о ее болезни и решил, что ей нужно другое лечение.

Я не знала фактов. Только слышала от медсестры, что этот парень действительно отец Мэдисон.

– Но я подумала: что, если Кит скажет Энди, что он наш единокровный брат? Что папа… вы же знаете Кита. Он в любую минуту может проболтаться. Удивительно, что не проболтался до сих пор. Думаю, Энди нужно узнать правду.

Ма и дядя Маркус переглянулись. Было темно, но я знала, что они могут видеть глаза друг друга. И общаются на языке, которого я не понимаю.

– Что? – спросила я. – Я думала, это важно.

– Ты права, – кивнул дядя Маркус. – Он должен знать.

Ма тяжело вздохнула.

– Мэгги, тут гораздо больше, чем ты думаешь. То, чего не знаете ни ты, ни Энди, ни Кит. Мы с Маркусом пытались придумать, как сказать тебе. А это нелегко.

О, черт! Неужели все может быть еще хуже?

– Хочешь, чтобы я ушел? – спросил маму дядя Маркус.

– Да ты трус, – рассмеялась она. Значит, все не так ужасно. – Ты никуда не уйдешь.

– Да что происходит? – спросила я.

Ма перестала смеяться.

– Прости. Я не хотела шутить, потому что забавного тут ничего нет.

– Почему?

– Потому что тогда я пила. После твоего рождения…

– У тебя была послеродовая депрессия.

Я хотела, чтобы она поскорее перешла к делу.

– Верно. А ты знала, что дядя Маркус тоже был алкоголиком?

– Да.

– Мы проводили много времени вместе. Пили. И мы… однажды мы…

Я встала.

– Я не желаю этого слышать!

– Сядь, Мэгс, – велел дядя Маркус.

Я села. И уставилась на мать:

– Так ты и па изменяли друг другу?

Меня тошнило.

– На меня обрушилось слишком много информации. Зачем мне нужно это знать?

– Потому что я – отец Энди, – сказал дядя Маркус.

– Не может быть! – ахнула я.

И потерла лоб. Это невероятно. Моя семья рушилась на глазах.