Путешествие оптимистки, или Все бабы дуры - Екатерина Вильмонт

– Ну ты и пессимистка!

– Зато ты оптимистка ненормальная!

– Нет, Любка, я правда верю, что все будет хорошо!

– Может, и будет, да только без Марата!

– Но почему? Он мне все время звонит, ждет не дождется,он любит меня, понимаешь, любит!

– Поживем – увидим.

Зато Дарья ликовала. Еще бы! Папочка звонит, ждет мамулю,скучает по дочке. Идиллия!

– Знаешь, мама, у тебя лицо такое просветленное! Ипотом, ты так хорошо здесь рисуешь! Это вдохновение, да?

– По всей вероятности!

Как ни странно, мне и самой очень нравились мои рисунки, какбудто любовь водила моей рукой.

Накануне отъезда мне устроили отвальную. Я ничего этого нехотела, но Дашка с Лизой поставили меня перед свершившимся фактом – они всеприготовили сами. Пришла Люба с семейством, Стас с Вавочкой, и еще приехалиНина с Виктором. Пили, ели, шумели. А я уже мыслями была в Москве. Что-то тамждет меня? Неужели Марат? Как все это будет? Смогу ли я жить с ним под однимкровом? Как сложатся его отношения с Алевтиной? Вот не сложились же у меняотношения с ее английским супругом.

– Мурашка! – обратилась ко мне Вавочка и отвеламеня в сторонку. – Скажи, Мурашка, это правда, что Марат Ильич Дашин отец?

– Правда.

– И вы действительно двадцать лет не виделись ивстретились только тут?

– Тоже правда.

– А за кого ты замуж выходишь?

– Сама не знаю, Вавочка.

– То есть как?

– А вот так! Собралась было за одного, а теперь,похоже, выйду за другого!

– Ну и дела!

– Ох, не говори! Как в моем любимом «Мистере Иксе»поется – «невеста я, сама не знаю чья»!

– И ты еще шутишь!

– А что ж мне, плакать? Ты же знаешь, Вавочка, яоптимистка! Как бы там ни было, все хорошо кончится!

– По-моему, ты не столько оптимистка, сколькоавантюристка, – заключила Вавочка. – Это ты в свою маму, я хорошо еепомню, в ней тоже авантюрная жилка была. Помню, как она меня курить учила.Заведи, говорит, металлическую коробочку с крышкой. Как кто к тебе сунется, тытуда сигарету спрячешь. Очень было удобно.

– По-твоему, это авантюризм? А по-моему, простобезобразие.

– Тебе хорошо говорить, ты никогда не курила.

– А мне этого не запрещали, вот я и не курила.Неинтересно, незапретный плод. Я Дашке тоже ничего не запрещала, и, как видишь,хорошая девочка выросла.

– Да, она у тебя прелесть! А мой сын остался вГермании, не пожелал сюда ехать, и, наверное, правильно.

– Жалеешь, что сюда приехала?

– Нет, ни минуты, мне в Германии что-то не жилось. Иеще я здесь Стаса встретила, последнюю любовь!

– Почему последнюю?

– Ну, не все же такие прыткие, как ты, Мурашка! Кстати,опять твою маму вспомнила. Помнишь, как мы все ужасались, что Варька замуж закого-то не того вышла? А твоя мама сказала: «Подумаешь, не навек же!» Меня этопросто потрясло тогда. Вот и ты такая же! Сама не знаю, за кого замуж выхожу,это ж надо! Ой, Мурашка, хорошо, что мы все-таки встретились в этой жизни!

– Дай бог, не последний раз, Вавочка!

И мы обнялись.

…Наконец все ушли, Даня лег спать, и мы остались вдвоем сДашкой. Вавочка, разумеется, перемыла часть посуды, но и нам кое-что осталось.Мы возились вдвоем на кухне, а потом, когда все было убрано, сели за столвыпить по чашке чаю.

– Ох, мама, как жалко, что ты уезжаешь, я опять так ктебе привыкла!

– Данечка, солнышко мое!

– А может, правда приедете с папой осенью?

– Если с папой, то вполне возможно, а если без папы, товряд ли – денег не наскребу. Но через год – в любом случае. Думаешь, мне легкооставлять свою единственную дочку?

– Мамуля, неужто ты еще сомневаешься в папе? Ведь онсегодня звонил.

– Сказать по правде, почти уже не сомневаюсь, толькобоюсь поверить в такое счастье.

– Мама, скажи, ты все эти годы его любила?

– Ох, Дашка, и любила, и ненавидела, и забывала, иопять любила, короче говоря, эта рана не заживала, а вот была ли это любовь илиуязвленное самолюбие, не могу точно ответить.

– Но ведь когда вы здесь встретились…

– Да, здесь у нас появилась возможность прожитьнепрожитое, и нас как магнитом потянуло друг к другу. Он ведь оченьпривлекательный, твой папа.

– Да, я тоже это вижу и не могу понять, как он прожилтакую жизнь.

– А он человек инертный, женился по указке мамы, жил поуказке жены…

– Вот и отлично, теперь он будет жить по твоей указке!

– Думаешь, будет?

– Обязательно, мамуля. И знаешь что, я ужасно хочуприехать на вашу свадьбу!

– Дашка, вот было бы здорово! На дорогу я тебе денегнаберу.

– Только ты папе ничего не говори, с деньгамикак-нибудь устроимся, пусть для него это будет сюрпризом! Я приеду тайком отнего, переночую у Иришки и явлюсь прямо в загс, с цветами,представляешь? – захлебывалась от восторга Дашка. Она обожала всяческиесюрпризы. – Правда это будет здорово? Вот папа обрадуется!

– Надо думать!

А почему бы и нет, может, все еще так и будет? Чем черт нешутит!

Утром я побежала в последний раз искупаться в море, броситьмонетку, купить последние сувениры. А когда я пришла домой, явилась Лизаупаковывать мои вещи.

– Не знаю, Лизаня, по-моему, все это никуда невлезет! – ужаснулась я, увидев, сколько всего предстоит упаковать.

– Влезть-то влезет, главное, чтобы перевеса небыло, – сказала благоразумная Лиза. – По-моему, у Дашки где-то былбезмен. Давай на нем все взвесим!

Я пошла искать безмен, а Лиза взялась за упаковку. Делалаона это гениально и в результате все прекрасно уместила в две сумки. Третьябыла уже заполнена еврейской почтой.

– Ну вот, а ты боялась. Одна сумка совсем свободная! Иникакого перевеса. Полетишь как белая женщина, без багажа!

– Здорово! А то я всегда как вьючная лошадь. Но тызабыла про мои альбомы, их я в багаж не сдам.

– А они очень тяжелые?

– Ничего, своя ноша не тянет!

Тут примчалась Дашка, а вслед за нею и Люба. Мы простились сЛизаней, даже чуток всплакнули, и она убежала к своему сынку. А Любка заявила,что непременно поедет меня провожать.

Мы пообедали и стали собираться. Тут примчался запыхавшийсяДаня, схватил бутерброд и потащил вещи в машину.