Полукрылые. Черные песни забвения - Дарья Урбанская

разглядывать его, папа, он уже в отключке. Делай, что обещал…

Глава, в которой видения сплетаются с реальностью

Артем брел по пустому коридору, одновременно похожему и на больничный, и на школьный. Мысли в его голове превратились в тягучий кисель. Длинная энергосберегающая лампа на потолке дерганно мигала, отбрасывая на стены серые рваные тени.

«Интересно, это азбука Морзе?» – лениво подумал Титов. И сразу же в голове вспыхнула другая мысль: – «Где я?»

Из-под дверей по обе стороны коридора выползала белая дымка, как в одной из серий «Ну, погоди!», где заяц в кудрявом рыжем парике пел «Ледяной горою айсберг из тумана выплывает». Мгла стелилась по полу, поднимаясь почти до щиколоток. По коже пробежал неприятный влажный холодок, но штанины джинсов выглядели сухими.

«Психео? Опять?»

Титов посмотрел вниз и понял, что на самом деле не идет, а плывет по белесому туману, скользит вперед, даже не шевеля ногами. Его замутило. А есть ли там внизу пол? Вообще хоть какая-то поверхность?

Не стоило об этом задумываться! В следующее мгновение он провалился в дымку по пояс и отчаянно забарахтался, пытаясь выбраться, нащупать вокруг себя хоть какую-то опору. Туман, словно зыбучие пески, засасывал его в себя – сначала по грудь, затем по плечи. Белое нечто уже начало щекотать его подбородок, и Артем набрал полную грудь воздуха, как перед погружением на глубину. Глаза заволокло мутной пеленой, а затем защипало. Титов стал тереть их обеими руками, надеясь про себя, что эта странная субстанция не ядовита, и зрение не пострадает.

– Сынок, ты что? Плачешь? – мамин голос прозвучал устало и странно, как будто она чего-то стеснялась. – Доктор же объяснил, что со мной все будет хорошо. Нужно просто отдохнуть несколько дней.

Артем поднял голову и увидел, как она встревоженно смотрит на него, полулежа на широком кресле. На одном из массивных подлокотников, перевитом проводами, испещренном кнопками и индикаторами, лежала ее тонкая рука, и две блестящие металлические скобы прижимали ее к поверхности в районе запястья и локтя.

Титов в недоумении взъерошил волосы и огляделся. Туманная взвесь исчезла. Он находился в просторном светлом помещении, размером примерно в половину школьного спортзала. Здесь рядами стояли эти странные кресла, на одном из которых, у самой двери, и сидела мама. На соседнем полулежал с закрытыми глазами бледный Антон Сергеевич, за ним Виталий Иванович, Вероника Сергеевна и другие учителя из лицея.

– Тема, ты меня слышишь?

Титов снова посмотрел на маму.

– Ты хорошо себя чувствуешь? Если голова кружится или тошнит, то лучше подожди меня снаружи, – она недовольно поджала губы. – Так я и знала, что это плохая идея – брать тебя с собой на сеанс сдачи энергии.

– Не плачу я, что за глупости, – буркнул Титов. – Просто в глаза что-то попало. Еще долго?

– Последняя порция, и можешь везти старушку домой, – горько усмехнулась она.

Выглядела Милена Игоревна и правда сильно постаревшей. В первый момент Артем не обратил на это внимания, озираясь по сторонам, но после ее слов пригляделся внимательнее. Морщины пересекали ее лицо, как у Алены Петровны тогда, в палате. Уголки губ опустились, а глаза покраснели и слезились. Впрочем, ей он этого ни за что не скажет.

– Вот только не надо из себя умирающего лебедя строить! Никакая ты не старушка, мам, не переживай. Почти и не заметно ничего.

– Ну да, незаметно. Ври больше. А то я в зеркале не увижу, – хмыкнула она. – Но ты же знаешь, таковы правила… Так будет лучше для всех.

– А для тебя? Как будет лучше для тебя? – выплюнул Артем.

Милена Игоревна покачала головой и не ответила. Затем она вздохнула, откинула голову, и из подголовника кресла выдвинулся прибор, похожий на небольшой микрофон. Мама прикрыла глаза и начала негромко выпевать. Открытые участки кожи на ее лице, шее и руках почти мгновенно взбугрились и поросли кипенно-белыми перьями. Индикаторы на подлокотнике замигали, как сломавшийся светофор, а по одной из трубок, прикрепленных к сгибу ее локтя, потекла блестящая субстанция, искрящаяся, как снег на солнце.

Как завороженный, Артем наблюдал за сеансом, пока его внимание не привлек новый шипящий звук, которому, казалось, было не место в этом зале, полном бормочущих, напевающих, вскрикивающих Полукрылых. Титов обернулся и увидел, как сквозь открытую дверь внутрь начал просачиваться уже знакомый белый туман. Как будто в коридоре кто-то на полную мощность включил дым-машину. Он клубился и растекался по полу, но никто, кроме Артема, кажется, этого не замечал.

– Эй, что опять за фигня?

– Ты о чем, Тем? – усталым голосом спросила мама, прерывая Выпевание, но он не успел ответить.

Все вокруг быстро, буквально за считанные секунды, заволокло этим странным туманом.

– Мам? Ты где? Ты слышишь меня? – крикнул Артем и крутанулся на месте, пытаясь нащупать край кресла-кровати, у которого только что стоял.

Милена Игоревна не ответила, а звуки его голоса увязли в мутной дымке, ставшей плотной, как вата, и укрывшей его полумраком. Артем хотел выставить перед собой руки и шагнуть вперед, но что-то мешало ему пошевелиться. Внезапно его окутал знакомый запах – нежный цветочный аромат, легкий, как перышко, и ласковый, как солнечный луч.

Элла…

Она всем телом прижалась к его спине и положила подбородок на плечо. Артем замер.

– Что… Что ты делаешь? – Его шепот прозвучал нервно и рвано.

– А ты как думаешь? – промурлыкала она ему в ухо, щекоча горячим дыханием. А затем слегка прикусила мочку, забавляясь.

Артем от неожиданности дернулся и попытался освободиться из объятий. Но она лишь крепче сжала руки у него на груди, не отпуская. Тогда Титов сменил стратегию и попытался повернуться в кольце ее рук. В этот раз он не встретил сопротивления.

Они оказались лицом друг к другу, но Эл почти сразу отвела глаза, словно смутившись от собственной дерзости, и вновь склонилась к его плечу. Артему пришло в голову, что они отлично подходят друг другу по росту – она была ниже примерно на полголовы.

– Эл?

– М?

– Ты как здесь оказалась? – ляпнул Артем, умирая от смущения.

– Ох, заткнись уже, Титов! – выпалила она и замерла. А затем он почувствовал, как ее сотрясает мелкая дрожь смеха. Через несколько мгновений они уже хохотали вместе. Вместе со смехом пришло приятное расслабление, и Артем, все еще не веря в происходящее, провел ладонями по ее спине. А затем словно нырнул в ледяную прорубь – чуть повернул голову и неуверенно прижался губами к ее виску. Сердце стучало так сильно, что казалось, еще немного – и инфаркт!

На краю