Игра по-крупному - Фридрих Незнанский

Честно говоря, я не знал, где этот парк нахо­дится. Остановиться и спросить? Хоть бы попал­ся какой-нибудь указатель.

Я ехал и вглядывался. Улицы становились все темнее. Бездействующих по случаю зимы фонта­нов все меньше. Прохожих — тоже.

Куда ехать?

И с кем поехал Витя? Что-то я не заметил, чтобы он кого-нибудь вытолкал из машины на мостовую. Не в его это правилах... Наверняка выбрал какую-нибудь зрелую дамочку за рулем, веруя в свою неотразимость. Объявил ее похи­щенной. И по взгляду понял, что она мечтала об этом всю жизнь. Что-нибудь в этом роде. На что-то другое моей фантазии не хватало.

Бакинское ночное небо усеяли звезды. Куда я еду? Остановиться все же следовало.

Я сделал это возле перекрестка, там неподале­ку стояла машина, а ее водитель копался в двига­теле.

— Нужна помощь? — спросил я на ломаном русском.

Парень распрямился и угрожающе посмотрел на меня. В его руке был тяжелый гаечный ключ. Не отошел еще от дня скорби, подумал я, делая шаг назад.

— Простите, я англичанин, не говорю по- азербайджански, — сказал я, — только немного по-русски... Если вам нужна моя помощь...

Он ничего не ответил и снова опустил голову под капот своего старенького, севшего на рессо­ры «Москвича».

— Мне нужен Нагорный парк, — сказал я, продолжая коверкать великий и могучий русский язык. — Как туда проехать?

Честное слово, я готов был взять его на бук­сир, лишь бы показал, где этот парк.

Он молча сел за руль свой колымаги, покру­тил ключом зажигания... Мотор не схватывал. Слава Богу, сел аккумулятор. Всего лишь...

— Могу дать прикурить, — сказал я, полагая, что моя помощь послужит ключом к взаимопо­ниманию. Он впервые посмотрел на меня по-человечески. Все проносились мимо, а этот зануда англичанин, каких в Баку в последнее время столько развелось, предлагает помощь.

Пока мы протягивали провода от моего акку­мулятора к его, я проклинал свою лень. Вот Витя не терял времени даром, изучал по карте улицы Баку, все повороты и развязки, полагаясь на свою великолепную память. Увы, ничем подоб­ным похвастать я не мог. И теперь теряю тут время, а в этот самый момент Солонин где-ни­будь в темноте ведет битву один против целой своры бандитов, быть может, уже истекает кро­вью...

— Нагорный парк! — склонился я к окошку «Москвича» в тот момент, когда он благополучно затарахтел. Водитель пожал плечами и протянул мне какую-то мятую бумажку.

— Слушай, как тебя, мистер, да? Не стой на дороге! Откуда я знаю, где этот парк? Я сам здесь заблудился, шайтан возьми эти новые надписи... Не здешний я, понял? Из Ленкорани приехал. — И, добавив кое-что от души на своем языке, включил с немалым усилием передачу.

И тут же рядом притормозила еще одна маши­на, ехавшая навстречу.

— Вы что-то ищете? — спросил меня кто-то невидимый голосом Вити Солонина. — Вам, если не ошибаюсь, нужен Нагорный парк?

Я так и остался стоять с открытым до непри­личия ртом.

За рулем, как я и предполагал, сидела краса­вица лет пятидесяти, густо накрашенная и мелко завитая, а на заднем сиденье находились Витя и тот самый чернобородый парень, что подал за­писку, слегка помятый и здорово напуганный.

— Мы приехали, — сказал Витя. — Я тебе по­звоню, дорогая... — И, выбравшись из машины, поцеловал ее в нарумяненную щеку.

Он спокойно стоял на мостовой, не обращая внимания на впечатление, которое производил на окружающих. В течение считанных минут этот великолепный экземпляр мужского рода обворо­жил одну, до смерти напугал другого и вызвал неподдельное восхищение у третьего, то бишь у своего телохранителя.

Он пересел со своей добычей ко мне в салон, нимало не беспокоясь о том, что пленный попы­тается бежать или грохнуть его чем-нибудь по голове. И даже прикрыл глаза, собравшись вздремнуть, пока мы будем ехать.

— Куда? — спросил я, обернувшись. И понял, почему Витя так беспечен. Наш пленник мелко дрожал от страха.

Интересно, чем Витя сумел так его напугать?

— Куда? — толкнул локтем Солонин нашего пассажира. — Тебя спрашивают: куда теперь?

Тот что-то пробормотал. Витя, похоже, понял его.

— Если не возражаете, Александр Борисович, нам лучше поменяться местами. Плохо вы, ока­зывается, знаете город. Не знаете даже, как про­ехать в Нагорный парк, любимое место отдыха трудящихся.

Он вылез из машины, не обращая внимания на любителя подавать записки, и даже оставил дверцу для меня открытой. Он явно рисовался этой нарочитой небрежностью, хотя я уверен, что, даже повернувшись спиной к пленному, он контролировал его поведение.

Но в этом, повторяю, не было необходимости. Тот сидел и мелко дрожал. И на меня, севшего с ним рядом, он посмотрел заискивающим взгля­дом.

Солонин погнал машину куда-то обратно, через центр. Так мы ехали минут сорок, потом начались пригороды Баку с блочными домами, потом частные домики с садами. Время от време­ни Витя оборачивался к нашему пленнику и спо­койно, как если бы мы ехали в гости, спрашивал дорогу.

Наконец мы остановились на маленькой тем­ной улице.

— Сидите здесь, — строго сказал Солонин, за­глушив мотор. — И ждите, пока не вернусь.

Выбравшись из машины, он направился, не оглядываясь, к неказистому домику с темными окнами.

Фрязин третий день сидел в гостинице «Мос­ква», не выходя на улицу. Он не решался надеть свою обнову. Вычищенная шуба висела в шкафу, но Володя не мог к ней прикоснуться. И все переговоры со здешними сыскарями вел преиму­щественно по телефону, поглядывая за окно, где непрерывно мела метель.

Он уже успел отметить тот факт, что все, о чем он спрашивал у своих коллег, становилось из­вестным его попутчикам, с которыми вместе сюда летел. Утром спрашивал, а вечером звонил Коноплев и уточнял, что именно ему, Фрязину, хотелось бы узнать.

Они вели с ним игру в открытую, даже не считая нужным это скрывать.

Пусть хамят, думал Володя, это мне на руку, пусть считают меня недотепой.

Он уже мог подвести кое-какие итоги. Право­охранительные органы здесь куплены на корню. И не особенно полагают нужным это скрывать.

Жена прокурора вложила пару десятков тысяч долларов в качестве пая в здешний Кредит-банк, который контролирует некто Артем, здешний пахан. Это знают все. И никого подобная ситуа­ция не колышет. Откуда у прокурорши такие бабки, да еще «зеленые», если сама она учитель­ница, а муж получает тоже не миллионы?

Это в столице общественность ахает и возму­щается, задаваясь подобными вопросами, здесь это в порядке вещей.

Итак, Гоша приехал на поминки своей быв­шей любовницы и даже не считает нужным скры­вать это от безутешного супруга.