Тишина - Бекка Фицпатрик

Сердце застучало в два раза быстрей.

— Вот гад!

Патч мрачно засмеялся.

— Я бы использовал словечко покрепче, но и это сойдет.

Как мог Хэнк сделать такое со мной? Очевидно, он предпочел не любить меня, но он все же мой отец. Неужели родная кровь ничего не значит? Как у него хватало наглости смотреть мне в глаза в течение этих последних дней и улыбаться? Он оторвал меня от матери. Он неделями держал меня взаперти, и теперь смеет заходить в мой дом и вести себя так, будто ему есть какое-то дело до моей семьи.

— У него имеется какой-то заключительный шаг во всем этом. Не знаю, какой, но точно не безобидный. Инстинкт подсказывает мне, что он хочет привести план в действие до начала Хешвана. — Патч посмотрел на меня. — До Хешвана осталось менее трех недель.

— Я знаю, о чем ты думаешь, — начала я. — Что отправишься за ним один. Но не лишай меня удовольствия одолеть его. Я в полной мере заслужила это.

Патч закинул руку мне на плечо, обхватывая локтем вокруг шеи и целуя меня в лоб.

— Я и не мечтал об этом.

— Так что теперь?

— Он на шаг впереди, но я собираюсь сравнять счет. Враг твоего врага — твой друг, и у меня есть один старый друг, который может помочь нам.

Что-то в том, как он произнес слово «друг», подразумевало, что этот человек был кем угодно, но только не другом.

— Ее зовут Дабрия, и я думаю, самое время позвонить ей.

Похоже, Патч определился со своим следующим шагом, что ж, я тоже. Я спрыгнула с кровати и прихватила с комода свои туфли и пуловер.

— Я не могу оставаться здесь. Мне нужно домой. Я не могу позволить Хэнку использовать маму подобным образом и просто молчать.

Патч тяжело вздохнул.

— Ты не можешь ничего ей рассказать. Она не поверит тебе. Он делает с ней то же самое, что я сделал с Ви. Если бы даже она не хотела доверять ему, ей придется. Она под его влиянием, и пока что лучше оставить все как есть. Ненадолго, пока я не выясню, что он замышляет.

Меня распирало от негодования, вспыхнувшего от одной только мысли, что Хэнк контролирует маму и манипулирует ей.

— Можешь просто пойти и порвать его в клочья? — спросила я. — Он заслуживает худшего, но, по крайней мере, это решит наши проблемы. И немного удовлетворит меня, — добавила я с горечью.

— Нам нужно уничтожить его навсегда. Мы не знаем, кто еще помогает ему, и как далеко зашли его планы. Он собирает армию нефилимов против падших ангелов, но он знает не хуже меня, что, когда начнется Хешван, никакой армии не хватит мощи противостоять клятве, принесенной под небесами. Падшие одержат полную победу и завладеют его людьми. Должно быть, он задумал что-то еще. Но причем здесь ты? — размышлял он вслух. Внезапно он сузил глаза. — Что бы он ни замышлял, все это зависит от информации, которую он планирует получить от архангела. Но чтобы она заговорила, ему нужно ожерелье архангела.

Слова Патча будто отрезвили меня. Я так увязла в откровениях этой ночи, что совершенно забыла про галлюцинацию о девушке в клетке, которая, оказывается, была настоящим воспоминанием. Значит, она не девушка, а архангел.

Патч вздохнул.

— Прости, Ангел. Я забегаю вперед. Давай объясню.

Но я прервала его.

— Я знаю об ожерелье. Я видела плененного архангела в одном из твоих воспоминаний. И я уверена, она пыталась предупредить меня, что Хэнк не должен завладеть ожерельем. Но тогда я думала, что это галлюцинации.

С минуту Патч молча смотрел на меня, затем заговорил:

— Она архангел и достаточно могущественный, чтобы войти в твои сознательные мысли. Очевидно, она считала необходимым предупредить тебя.

Я кивнула.

— Потому что Хэнк думает, что у меня твое ожерелье.

— У тебя его нет.

— Попробуй сказать это ему.

— Это как раз то, что нам нужно, — медленно проговорил Патч. — Хэнк считает, что я подкинул тебе свое ожерелье.

— Наверное.

Патч нахмурился, по его темным глазам можно было догадаться, что он что-то просчитывает в уме.

— Если я отвезу тебя домой, ты сможешь, при встрече с Хэнком убедить его, что тебе нечего скрывать? Нужно, чтобы он поверил, что ничего не изменилось. Словно этой ночи никогда не было. Никто, и уже тем более я, не будет винить тебя, если ты не готова к этому. Потому что в первую очередь, мне нужно знать, что ты сможешь справиться с этим.

Я без колебаний ответила на его вопрос. Я могу хранить секрет, каким бы тяжким он ни был, когда на кону те, кого я люблю.

Я со всей силой вдавила в пол педаль газа Фольксвагена, надеясь, что по дороге не пересекусь с каким-нибудь скучающим полицейским, который не придумает ничего умнее, чем устроить мне нагоняй. Я ехала домой, с большой неохотой оставив Патча. Я не хотела уходить, но мысль о моей маме, оставшейся наедине с Хэнком, о том, что она лишь марионетка в его руках, была невыносимой. Хоть в этом и не было стопроцентной логики, я убедила себя, что мое присутствие может защитить ее. Альтернативой было сдаться Хэнку, и я скорее умру, чем сделаю это.

После не совсем честных и, в конце концов, не удавшихся попыток убедить меня остаться до тех пор, пока не придет время ложиться спать, Патч повез меня забирать Фольксваген. Даже не знаю, чем был обусловлен тот факт, что моя машина, простояв несколько часов в промышленном районе, осталась в целости и сохранности. По крайней мере, я ожидала, что, по меньшей мере, из нее выдерут магнитолу.

Добравшись до фермерского дома, я взбежала по ступенькам на крыльцо и тихонько вошла. Когда я включила на кухне свет, я едва смогла сдержать крик.

Хэнк Миллар прислонился к кухонному столу, с небрежностью поигрывая стаканом воды.

— Привет, Нора.

В мгновение ока я нацепила на лицо воображаемую маску, пытаясь таким образом скрыть тревогу. И прищурилась, надеясь, что всем своим видом выражаю раздражение.

— Что ты здесь делаешь?

Он качнул головой в сторону входной двери.

— Твоей матери пришлось нестись в офис. Что-то срочное, что Хьюго свалил на нее в последний момент.

— Сейчас пять утра.

— Ну ты же знаешь Хьюго.

Нет, но я знаю тебя, хотела сказать я.

Я даже быстренько нарисовала в уме такой вариант: Хэнк внушил моей маме, что ей надо уйти, чтобы, оставшись в одиночестве, загнать меня в угол.

Но как он мог знать, когда я вернусь домой? Тем не менее, я не стала сразу отметать эту идею.

— Я решил, что неплохо бы проявить солидарность и тоже подняться и начать свой день, — сказал он. — Как бы это выглядело, если бы я остался в постели, в то время как твоя мать работает?