Спасения нет - Питер Гамильтон

Китайская национальная корпорация «Солнечная энергия» — пионер солнечных колодцев — выбрала Квек опорным астероидом еще в 2069 году. Астероид со средним диаметром в восемьдесят семь километров обещал стабильную опору первой МГД-камере — двухсотметровому тоннелю из сверхпроводниковых колец с жесткими серебристыми крылышками сбрасывающих тепло криостатов. От заброшенного в солнечную корону идеально сферического портала раскаленная плазма хлынула в парный портал в горловине МГД-камеры. Огромная магнитная катушка высасывала энергию из релятивистского потока проходящей плазмы и мгновенно перебрасывала ее на далекую Землю по протянутым сквозь малые порталы кабелям ультравысокого напряжения. Ликующие толпы по всему Китаю наблюдали, как в небе загорелся белый огонь, видимый невооруженным глазом как ярчайшая на небесном своде звезда. Полмиллиарда человек дружными криками приветствовали приход дешевой и чистой энергии — хотя для меньшинства среди них это был смертный приговор. Солнечные колодцы проделали с энергетическими компаниями то же самое, что шесть лет назад сделали с транспортной индустрией хабы «Связи».

Квек показал себя надежной опорой. Через месяц после начала работы первой МГД-камеры вошла в строй вторая. Техники КНКСЭ собрали ее на противоположной стороне астероида. По сути МГД-камеры представляли собой величайшие из существующих в мире ракетных дюз. Поток плазмы даже после того, как индукционные катушки вытягивали из него энергию, давал колоссальный выброс. За десятки лет такой мог спихнуть с орбиты и триллионотонный астероид. Поэтому камеры размещались парами, чтобы уравновешивать друг друга.

За несколько лет опыт КНКСЭ показал, что для сохранения первоначальной орбиты требуется не менее шести камер на астероид, а желательно — десять и более, чтобы возмещать отключенные на профилактику установки. К 2204‑му Квек пылал восемнадцатью фонтанами актинического пламени, разлетавшегося на тысячи километров и превращавшего астероид в рождественскую звезду поярче той, что вела волхвов через пустыню. А ведь он был лишь одним из 3082 опорных астероидов, осветивших своим искристым сиянием внешнюю часть Солнечной системы и переливавших солнечное излучение через межзвездное пространство. Остальные были меньше Квека, а МГД-камеры с годами становились все больше, доросли до пятисотметровой длины и генерировали в среднем двадцать гигаватт электроэнергии. Тысячи хабитатов, их промышленные станции, мегаполисы Земли, миллиарды порталов — все это пожирало энергию в небывалых количествах.

Каллум напрягся, готовя себя к перепаду гравитации — на Квеке было три десятых стандартной земной. Большая часть промышленных астероидов, на которых он побывал за свою жизнь, — что в Сол, что в Дельте Павлина, обходились вовсе без гравитации — простые шарики в пространстве и короткие трубки между ними. Другое дело Квек. В полукилометре под его поверхностью располагался тор с основным центром управления КНКСЭ, распоряжавшейся 852 МГД-астероидами. Если не замечать отсутствия окон, вполне можно было представить себя в обычном пекинском офисном здании. Стенные панели из синтетического бамбука перемежались большими картинами в стиле гохуа, распечатанные из карбона двери имитировали сланец. Входной вестибюль был из добытого на Квеке же камня, сходящиеся шпили переплетались в центре свода, из художественно расположенных ниш вились комнатные растения, от жизни при искусственном освещении приобретшие болезненную осеннюю желтизну.

Генерал Син их уже ждал. Он был в темно–зеленом мундире четырнадцатого класса национальных вооруженных сил, на рукаве бело–голубые нашивки космического гарнизона. Каллум с трудом заставил себя не таращить глаза. За долгую жизнь на Аките он привык к людям высокого роста, и генерал Син с его метром шестьюдесятью показался ему карликом. К тому же он, как видно, не затруднял себя омолаживающей косметикой сверх необходимой терапии для внутренних органов, мускулатуры и костей. Аполлон составил ему досье на генерала: возраст — девяносто лет, о чем Каллум мог бы и сам догадаться по лысой голове и глубоким морщинам.

За спиной генерала стояли восемь солдат с активированным ручным оружием. Каллум нервно покосился на них и отметил, что Элдлунд тоже напряглось.

— Добро пожаловать на станцию Квек, — заговорил генерал, пожимая им руки. — Хотя предпочел бы встречу при других обстоятельствах.

— Я тоже, — согласился Каллум и кивнул на солдат: — На МГД-астероидах серьезные проблемы?

— Из нижней сети не прекращаются попытки взломать нашу управляющую сеть, но Ген 8 Тьюринг Министерства цифровой безопасности предотвратил потери. Физических атак пока не было, в чем я, учитывая уровень саботажа на Земле, нахожу причину для беспокойства.

— Да нет, — протянуло Элдлунд.

— В каком смысле? — с формальной вежливостью осведомился Син.

Каллум, с любопытством оглянувшись на своего ассистента, заметил вдруг, что оне вдвое выше генерала ростом.

— Да, в каком смысле?

— МГД-астероидов больше трех тысяч. Перекрыть их или атаковать силами тайных агентов было бы масштабным предприятием. Такое требует многолетней подготовки, и разведслужбы Сол непременно отметили бы подозрительную активность. Уже на ранних стадиях были бы неизбежны аресты, снижающие вероятность общего успеха и предупреждающие нас об истинном характере оликсов. Пункт второй: они выпустили по беззащитным МГД-астероидам армаду торпед — что, по–видимому, гарантирует им стопроцентный успех. Джессика и Соко твердо убеждены, что ресурсы у оликсов практически бесконечны. Раз они избрали такой метод, можно не ожидать скрытных атак.

— Изящное рассуждение, — кивнул Син. — Но если торпеды уничтожат поступление энергии из космоса, зачем бы им затруднять себя диверсиями в земной сети?

— Для питания пищевых принтеров требуется много энергии, — напомнил Каллум. — Без нее…

— Без нее Соко и Джессика окажутся правы, — продолжило Элдлунд. — Земле придется капитулировать. Планета будет просто не в состоянии прокормить свое население.

— Нет! — с силой возразил Каллум. — Не в мою смену. Нам просто нужно время, чтобы наладить новый поток энергии с терраформированных миров. А значит, надо как–то разобраться с этими торпедами.

— Я открыт любым предложениям, — склонил голову Син.

Зал управления на Квеке прямиком перенес Каллума в прошлое, во времена службы в брикстонском отделе экстренной детоксикации «Связи». Столы расставлены бастионами, каждого сотрудника окружает облако голограмм. Закругленные стеклянные стены, за каждой набитые техниками отделы. Такое старомодное устройство в сочетании со множеством работающих людей внушало ему куда больше уверенности, нежели минималистичный командный центр Обороны Альфа.

Каллум, остановившись вместе с Сином у задней стены, разглядывал самый большой экран с видом на Солнечную систему от южного полюса Солнца: на черном фоне — выведенные ярким сапфиром приятно округлые орбиты планет, перевитые мириадами золотых ниточек астероидов и комет, — прямо последний шедевр Петера Карла Фаберже. Его безжалостно марали протянувшиеся от ковчега кроваво–красные векторы торпед.