Яртур - Сергей Шведов

– Но ведь люди смертны? – прищурился на деда Яртур.

– Смерть – это тоже движение, юноша, – усмехнулся Коломан. – Это перерождение. Это таинство, понимание которого доступно только богам. Иные после ухода из мира Яви попадают в мир Прави, другие в мир Нави. Но выбор в конечном итоге всегда остается за человеком. Многие люди ищут путь на остров Блаженства, не понимая, что наш мир, мир Яви, не создан для покоя, он не создан для вечного счастья. Он создан для испытаний. Для проверки на прочность.

– А мир Нави зачем создан? – спросил Шемякич.

– Надо же где-то размещать души людей, не выдержавших Соблазна. У навий тоже есть свой шанс, мечник. Шанс стать человеком и вновь пройти земной путь.

– Каким образом?

– А вот этого я тебе не скажу, друд. Ответ на этот вопрос знает только Вий, а я всего лишь рахман, ставший Слепым Бером.

– Но ты ведь, кажется, вознамерился заменить хозяина Навьего мира, Коломан? – с усмешкой спросил Яртур.

– Вечна только энергия, порожденная Создателем, сын Лады, а оболочка изнашивается, – вздохнул Коломан. – У людей она изнашивается быстрее, у богов процесс протекает медленнее. Нынешний Вий слаб, ему уже не справиться с Ариманом, вот он и ищет того, кому можно передать свою силу.

– Но ведь не Велес и не Вий победили Аримана, это сделал Перун? – напомнил Шемякич.

– Борьба богов с Ариманом была долгой и упорной, в ней участвовали и боги, и титаны, и люди. Велес создал мир Нави и тем избавил мир Яви от тех, кто не способен созидать. Он же стал богом Перемен, дабы наш мир вновь не застыл в неподвижности. А Перун стал богом свершений и воинских побед. Слава победителя Аримана досталась именно ему. И именно он дал начало роду хранителей его темницы. Быть владыкой Асгарда – это тяжкая ноша, мечники, и далеко не всем она по плечу. Похоже, князь Родегаст надорвался. А между тем борьба с силами Разрушения не закончена, более того, она не будет закончена до тех пор, пока существует мир Яви. И всем, живущим в нашем мире, придется в ней поучаствовать, чтобы в конечном счете выбрать свою дорогу – в мир Прави или в мир Нави.

– Но ведь Ариман прозревает из-за жар-цвета, который ты унес с острова Блаженства, – напомнил Слепому Беру Шемякич.

– Я принес этот дар богов людям, – вздохнул Коломан. – Но не я поместил его в Асгард. Многое в мире Яви зависит от людей, мечники, наверное, даже больше, чем от богов. И боги вовсе не обязаны отвечать за наши ошибки и преступления. Маг Сардар далеко не первый, кто пытается разбудить Аримана. Для этого использовались разные средства. Но, похоже, парс действительно обрел искомое.

– А зачем Сардару понадобился Ариман? – спросил Яртур.

– Людям свойственна самонадеянность, – покачал головой Коломан. – Сардару нужна колдовская мощь проснувшегося титана, и, вероятно, он думает, что сумеет с нею совладать. Я же сказал вам, мечники, что оболочка изнашивается, а божественная энергия вечна.

– Как победить Аримана? – спросил Яртур.

– Откуда же мне знать, мальчик, – горько усмехнулся Слепой Бер. – Ответ на твой вопрос знают только боги.

– Вий знает?

– Все может быть.

– Тогда проводи меня к нему.

– Ты хочешь пройти по Калиновому мосту?! – удивился Коломан.

– Но ты ведь прошел, – нахмурился Яртур.

– Я прошел потому, что Он звал меня, – рассердился рахман. – Я был слеп, а ты зряч. И ты идешь в Черную бездну незваным. Тебе не пройти по Калиновому мосту, Яртур, можешь даже не пытаться.

– Я мог бы выколоть себе глаза, Коломан, – усмехнулся княжич, – но, боюсь, в этом случае я не смогу одолеть Аримана. Ведь он зряч. И по твоим словам, видит одним оком лучше, чем все прочие двумя.

– Никто из простых смертных не сможет выдержать взгляд Вия, мальчик, – не сказал, а прошипел Слепой Бер. – Слышишь, никто! Он ведь не просто бог, он бог смерти!

– Но ведь Вий слеп?! – удивился Шемякич.

– Он не слеп, друд, у него просто тяжелые веки. Но ради вас Вий их поднимет, дабы увидеть смельчаков, осмелившихся потревожить его покой.

– Я не буду смотреть ему в глаза, – пообещал Яртур. – Я не хочу заглядывать в вечность. Пусть даст мне оружие против Аримана. Ведь титан его враг.

– Ты безумен, сын Лели, – вздохнул Коломан. – Но я укажу вам, юноши, дорогу в Черную бездну. Птица Могол отнесет вас туда. И вернет обратно. Если, конечно, вас отпустит Вий. Завтра поутру ждите Могола на крыше башни. А теперь идите, мне надо подумать. Жизнь моя может оказаться много короче, чем я полагал. О ваших жизнях я просто молчу.

Яртур с Шемякичем покинули покои рахмана не столько обнадеженные, сколько задумчивые. Встреча с Вием в любом случае не сулила ничего хорошего ни тому, ни другому. Даже если им каким-то чудом удастся пройти по Калинову мосту и вернуться обратно, все равно след Черной бездны навсегда останется в их крови. За помощь Вия потом придется расплачиваться всю жизнь, да и смерть вряд ли принесет им освобождение.

– Может, мне лучше пойти одному, Шемякич? – спросил Яртур, располагаясь с удобствами на ложе, которое когда-то принадлежало княжне Олене.

Друд ответил не сразу – он с видимым интересом изучал стены ложницы, разрисованные причудливыми узорами. Яртур последовал было его примеру, но ничего примечательного в росписи не обнаружил. Кажется, это были цветы.

– Я должен пойти, княжич, – откликнулся наконец мечник. – Я пойду, даже если ты откажешься от этой опасной затеи.

– Почему?

– Из-за отца и из-за матери, – спокойно ответил Шемякич. – Я хочу знать, за что Вий покарал их и почему проклятие, наложенное на родителей, распространяется и на сыновей.

– А в чем проклятие-то? – удивился Яртур.

– Мой отец был человеком, а я друд. Оборотень.

– Ну и что? – удивился княжич. – Я тоже был туром в стране альвов. Да и мало ли оборотней среди людей! Я всегда считал, что это скорее благо для человека, чем зло.

– Ты ошибался, Яртур. Не каждая женщина согласится стать женой друда, и не каждый мужчина назовет его своим другом. Для друда нет дороги в страну Прави, каким бы доблестным и благородным он ни был. И это несправедливо. Я хочу сказать об этом Вию.

– Просто сказать?

– Думаю, он поймет меня.

Яртур в этом не был уверен, но не стал огорчать друга. Странно все-таки устроен этот мир. Ведь многие завидуют Шемякичу и его соплеменникам. Да что там друды! Иные завидуют и волкодлакам с их способностью менять обличье. Яртур и сам был не прочь побывать в шкуре волка или лебедя. А вот теперь выясняется, что быть друдом – это несчастье.

– Все друды думают, как ты? – спросил Яртур.

– Нет, – не сразу, но ответил Шемякич. – Большинство думает иначе.

До Яртура наконец дошло. Вовсе не чувство справедливости двигает Шемякичем, а любовь. Любовь к Леле. Именно дочь княгини Майи, правнучка царя альвов Эльмира, отказала Шемякичу, потому что он друд. Но ведь альвы сами оборотни, и уж кому, как не Яртуру, это знать. Ведь он вступил в связь с альвийкой, которая превратилась в турицу.