Корсары. Легенда о Черном Капитане - Владимир Лещенко

На полу, посередине пещеры, высилась довольно большая пирамида из человеческих черепов, все лицами наружу. И у них сверкали глаза – разными оттенками желтого и алого.

Дарби скривился от омерзительного зрелища. Эта отвратительная пирамида, не иначе была призвана пугать и ужасать, обращать в бегство нежданных гостей.

– Эти мертвые парни действительно выглядят очень сердито… – пробурчал кто-то.

– Будь я проклят если у них не сверкают глаза!

– В глазницы черепов вставлены кусочки раковин или там стекла, – предположил штурман.

Они подошли к пирамиде из черепов. Свет отражался золотым сиянием в их глазах.

Олонэ спокойно выдернул из кучи коричневый костяной шар.

– Ху! – воскликнул он. Ребята – вы не боитесь живых – а тут мертвяки! Вы что – забыли что мертвые не кусаются? Ну вот – сообщил он минуту спустя. – Эх, вы!. У них в глазницы вставлены ограненные топазы и прочие ценные камешки. На обратном пути мы соберем их.

– Топазы? Дело хорошее… – развеселились пираты.

Дарби подумал что бедняги, кто бы они ни были, заслужили покой. Не надо бы их трогать – но не спорить же с атаманом?

Цепочкой пираты двинулись дальше…

До ушей Тизера донеслось бормотание метиса переводчика.

– Этот старик определенно был колдун… Он рассказывал мне что ацтеки – потомки жителей какого-то Толлана и происходят от богов, а мы – все другие люди – от обезьян! Ругал меня грязнокровым… Этот Толлан был на острове, и они там видать совсем рехнулись, и вызвали самых черных духов Воды, Тверди, Огня! Они строили храмы чуть не до небес и убивали бесчисленные жертвы, стремясь вызвать Духов. И вот Духи эти однажды явились…

– Да заткнись ты, черномазый придурок! – рявкнул кто-то из полутьмы, и метис ойкнув, замолчал. Они пошли дальше, вступив в странный коридор.

Зеркала из отшлифованного обсидиана отражали лестницу, ведущую в никуда.

Туннель освещался скудно. Пламя факелов, преломляться в зеркалах и вставках в стены и их окружали какие-то багровые отблески, мечущиеся тени, наплывы кровавой тьмы.

В пещере смутно чувствовалось что-то безмерно чуждое тому светлому солнечному миру, который они оставили на поверхности.

Сквозь темную завесу проступали уродливые очертания каких-то звероподобных фигур, возможно, демонов совсем уж древних времен. Демоны стерегли каменные плиты, испещренные причудливыми знаками исчезнувшей письменности.

Темнота вокруг была плотной и осязаемой.

Тизер шел последним, бормоча про себя молитвы – и ему что-то мерещилось в отблесках факелов, что он никогда никому не рассказывал да и вспоминать не хотел.

Коридор казался бесконечным, но теперь он был только рад этому. При одной мысли о том, что ждет их в конце пути, Тизера начинал бить озноб.

Полная тишина и неподвижность в этом царстве теней напомнили Тизеру о тишине и сырости подземного склепа.

Леденящая дрожь пробежала по спине. Это ощущение было крайне неприятным. Ладонь машинально сжала рукоятку абордажного ножа.

И дело было не только в черепах у входа, хотя их одних бы хватило даже для самого сильного духом человека. Все пространство вокруг, а особенно дальний, теряющийся в темноте туннель, было пронизано тоской и духом смерти. То, что он мог ощущать нечто неведомое, до чего даже не дотрагивался, не слышал запаха. Или каких-либо звуков, наполнило его душу смятением. Откуда взялось это предчувствие опасности?? Едва уловимый запах коснулся его ноздрей – на этот раз запах гниющей плоти – хотя тут должно было все истлеть много лет тому… Запах тлена все усиливался. Внезапно стена слева пропала. Питер подумал было, что здесь начинается боковое ответвление.

Не успела вязкая слюна наполнить рот, как свет факела заметался и приобрел явственную фиолетовую окраску, а дальний угол пещеры с изображением зверя-демона затуманился и словно бы стал ускользать куда-то вбок, так, что его можно было видеть теперь только краем глаза.

– Глотнуть бы рому для храбрости, – пронеслось в голове. Он торопливо приложился к фляге, но пирату все равно пришлось туго.

Затем… Несколько минут, а может, секунд, пещера перед его взором ходила ходуном, предметы, на которых он с недоумением старался сфокусировать взгляд, уплывали в сторону, мгла то сгущалась, то растекалась дымными полосами…

Дарби напрягся – тут определенно пахло смертью. Это была не вонь разлагающейся мертвечины, не сырой дух кладбищенской земли, ни застарелый тлен или ладан гробниц…

Это было именно тончайшее, едва уловимое дыхание чистой незамутненной смерти. Оно исходило от стен пещеры, от блеска обсидиановых зеркал.

По телу разлился холод, руки занемели… Что-то тут было – и очень близко… Наконец, от стены отделилась нечто. Нечто так резко выделялось в сумрачном колеблющемся свете – он обернулся – но товарищи его казалось ничего не видят, хотя по лицам можно было понять что они чем – то обеспокоены. Потом непонятный шум, рассыпавшись гулким эхом, прокатился под сводами пещеры заставляя мутиться рассудок… И сразу же Дарби ощутил тошноту. В тот же момент он увидел как из стены вышел… Вышло…

И вот тут ему стало по настоящему страшно.

Увиденное не было похоже ни на обычного черта, ни на иную темную тварь о которой он слышал в детстве, вечерами у очага, ни даже на демонов этой земли чьи изображения видел.

Больше всего это походило на двуногого мохнатого черного волка с плоской, почти человеческой мордой – но вот у волков, даже двуногих, не может быть черных крыльев летучей мыши – не очень больших и трепещущих за спиной, и не бывает у них длинного голого кольчатого крысиного хвоста на конце которого – черное жало вроде скорпионьего.

И существо явно было намерено с ним разделаться – это он понял без лишних слов, и выхватил саблю.

Позади Дарби услышал вопли товарищей, треск разрубаемого мяса, хруст костей, выстрелы, в ноздри ударил тяжелый кровавый дух… Но не было времени на это отвлекаться…

Тварь бросила на него мимолетный взгляд и глаза ее, без белков, полностью черные и почти человеческие обдали корсара холодом…

Шипящий голос, похожий на шипение змеи, произносящий слова на жутком, нечеловеческом языке проник казалось ему в мозг… Дарби захотелось лечь и умереть, подставляя горло под когти и зазубренный хвост – но выучка и инстинкты человека, дравшегося полтора десятка лет на семи морях, оказались сильнее ужаса, и он рубанул тварь наотмашь. Ощущение было как если бы он попытался срубить саблей пальму – клинок встретил явно не живую плоть обычного существа. Но тем не менее нечисть вереща отпрыгнула – на ее теле набух вязкой зеленой кровью косой разрез. Волк взмахнул крыльями и вновь ринулся на Дарби, выставив скорпионье жало – но вновь навыки бойца не подвели – и отрубленный извивающийся хвост с истекающим ядом когтем упал на камни пола…

Похоже столь решительное сопротивление демону было в новинку – и он заверещав – с явной обидой в голосе – отскочил к стене.