Корсары. Легенда о Черном Капитане - Владимир Лещенко

– Для начала – потому что за десятую часть того, что там лежит, каждый второй из вас взялся бы перерезать горло половине Лондона, а не то что бедному слепому. К тому же, – он печально улыбнулся, – за все это золото я не куплю себе новые глаза, а все остальное, все что нужно, у меня уже есть. Так что года три назад я бы послал вас, парни ко всем чертям…

Он выдержал паузу, чем вызвал волнение на лицах Беатрис и Джона – да и все прочие замерли в напряженном молчании. Но сейчас кое-что изменилось, поэтому я согласен иметь с вами дело.

– Но сперва я расскажу все с самого начала – все как было. А вы уж решайте – надо вам связываться с этим делом, от которого пахнет кровью и адской серой, или нет?

Он вновь прикрыл глаза ладонью, видимо собираясь с мыслями.

…Это было последнее плавание Олонэ, – начал он. Так получилось, что ему слишком стало везти, и многие сочли что это не к добру. Собрав эскадру из шести кораблей с командами примерно семь сотен человек, Олонэ вышел в море и взял курс к побережью Мэйна. Несколько месяцев наша флотилия курсировала вдоль побережья, грабя попадающиеся на берегу индейские деревни и небольшие испанские поселки. Добычу от таких грабежей составляло только пропитание команды. Но от пленных испанцев Олонэ узнал, что недалеко от побережья находится более крупный город – Сан-Педро. Собранный отряд флибустьеров углубился вглубь материка, и несмотря на несколько засад, устроенных испанцами на подступах к городу наши парни захватили эту дыру. Однако, тут им опять не повезло, так как основную часть добычи составили склады с индиго, товара ценного, но неудобного для переноски на большие расстояния. Единственное что удалось узнать у испанцев – это то, что скоро должен прибыть корабль из Испании с каким-то ценным грузом. Завершив грабеж, пираты вернулись на берег и приготовились ждать гостя, время от времени совершая набеги на плантации и караваны идущие между океанами.

И вот тогда-то он и встретил этого чертова дикаря, с которого все и началось…

* * *

За 20 лет до описываемых событий. Район между Юкатаном и Панамским перешейком. Стоянка кораблей Олонэ.

– Ты уверен что правильно перевел то, что говорит этот вождь? – осведомился Олонэ у Рикардо – метиса-переводчика.

– Сеньор, он не вождь, он жрец, последний слуга Священного Ягуара… – начал бормотать Рикардо. Его зовут Капак и он…

– Мне плевать, отруби тебе задницу – даже он был бы сам епископ Дьеппский! – прорычал Олонэ. Я спрашиваю – ты уверен, что правильно понял эту сморщенную обезьяну??

– Да, сеньор, – еще более оробев, сообщил Рикардо. – Язык своей матери я не забыл…

– Тогда объясни ему – если он вздумал лгать или шутить надо мной, я сотворю с ним такое, что черти в Аду будут плакать над его судьбой!!

Слегка запинаясь, метис что-то прочирикал. Оставшийся невозмутимым старик покачал головой, и что-то спокойно заговорил в ответ.

– Он говорит… – начал переводить Рикардо. Простите, сеньор, он говорит что слишком стар чтобы бояться даже Железной Руки, от которого бегут гачупины[27]. У него нет ни детей, ни внуков, он последний в чреде служителей Священного Ягуара, и в своем роду насчитывающем двадцать два колена. Больше нет смысла хранить тайну ибо никогда уже не восстанут священные камни Теночтитлана, и Распятый Бог прочно утвердился в небесах и на земле. Пусть же сокровища достанутся не проклятым гачупинам, а их Великому Врагу…

– Ишь! – усмехнулся Олонэ… Эвон как – Великому Врагу… Спроси – сколько он хочет? В смысле – какую долю просит себе?

– Он говорит, – сообщил Рикардо, – что ему уже ничего не нужно, и он отдает все воинам из-за моря.

– Ну что скажете, приятели? – обратился он к напряженно молчащим соратникам, набившимся в тесную кают-компанию, как сардины в бочку.

Грубые обветренные лица, одежда в прорехах, босые ноги в смоле… На их фоне сам Олонэ в своем скромном камзоле и ботфортах смотрелся почти щеголем. Люди как будто неуместные в этом помещении с панелями красного дерева и перламутровой инкрустацией, заставленном странной смесью из предметов роскоши всех народов и материков. Тут смешалось буквально все, начиная от серебряной лампы старинного литья и заканчивая дорогими гобеленами двухсотлетней давности – какие могли бы висеть и в королевском дворце, но в которые варварски были вбиты крючья для богато отделанного оружия.

Не все было данью роскоши – скорее это был лишь еще один из складов для добычи.

На большой роскошном столе стояли бокалы из темно-синего венецианского хрусталя и бутылки с разнообразными этикетками. Но собравшиеся уже отдали дань вежливости и хмельному и были не склонны к веселью…

Он обвел взглядом их всех – одного за другим, всех тех, кого он знал в былое время, и много раз, для разных трудных предприятий, заключал он с ними союзы, подписывая договор или давая клятву на топоре и сабле. Все здесь были: уроженец Ирландии Роджер О’Флагерти; Шарль Коротконогий – флибустьер с Олерона, ханжа-гугенот, предварявший всякий абордаж проповедью; молодой Энтони Длиннобородый, Джакомо Доренцини, генуэзец, командовавший «Крылатым Королем» Тут же торчали их квартирмейстеры и боцманы – голландец Людвиг Шхоннебек; швед, а может прикидывающийся таковым, называвший себя Лораном Таваштерной, опытнейший артиллерист Ян Моос – словом, отборные головорезы Берегового Братства.

– И что вы скажете на это, братья-вольные добытчики?

Собравшиеся пошушукались, переглядываясь – дело было не таким простым…

– Знаешь, Франсуа, – пробурчал Длиннобородый, – мы тебя конечно уважаем, но во первых – такие дела даже совет капитанов не решает – это дело сходки команд. Во вторых – мы тут торчим уже больше месяца, имея в качестве добычи чуть побольше чем уши от дохлого осла местного губернатора – и все потому что ждем какой-то галеон.

Теперь ты предлагаешь бросить дело и мчаться за какими-то сокровищами, которых никто в глаза не видел. Я тебя не понимаю, приятель!

Глаза Олонэ устремленные на Энтони, загорелись яростью – этот нахальный и удачливый корсар постоянно спорил с ним, подзуживая и других на неповиновение – и львиная доля всех склок в пиратской ватаге была именно из-за него.

– В самом деле! – с сильным акцентом заявил Джакомо, – один Сатана знает – что задумал этот индеец! Кто сказал что его не подослали испанцы, чтобы завести нас в ловушку?

– Тут ты прав, – пробурчал О’Флагерти, – я не верю ни одному краснокожему и ни одному его слову, если ему перед этим хорошо не поджарят пятки!

– Да что говорить?! – вступил в разговор Шарль, – Я конечно не сомневаюсь в Божьих чудесах, но не думаю чтобы Иегова свершил их для таких грешников как мы с тобой, Франсуа! Ибо иначе как чудом не может быть, чтобы любой человек – хоть честный француз, хоть этот вот индеец, хоть даже московит или китаец – отдали бы невесть какую уйму золота за просто так! Не верю! Есть тут какой-то подвох – и я бы на твоем месте поспрашивал этого язычника как полагается: хотя он старый и допроса может не выдержать конечно…