Смятый лепесток - De ojos verdes

видели вместе.

– Почему? – я обескуражена ещё больше.

Аванесов улыбается так, как может улыбаться патрон своей протеже. Непонимающей и скудоумной.

– Я их шеф, Мась. Зачем давать лишний повод для сплетен?

– Действительно. Понимаю.

Ни черта я не понимаю… Лишний повод? То есть, наша связь, если эти встречи так можно называть, остается негласной? Для его круга. Мои-то знают. Но это не представляет никакой опасности для Гарика, потому что в жизни мы ни в какой плоскости не пересекаемся. Видимо, должны были только в горизонтальной. Но…

– Ты можешь отвезти меня домой или я вызываю такси? – получилось резче, чем я хотела, ибо самообладание потихоньку покидало разум.

Он переменился в лице. Взгляд потемнел. Мне казалось, теперь в нем преобладает осуждение.

– Нравится меня динамить, да? Наслаждаешься? – тихим вкрадчивым голосом, в котором сквозит холод.

Гарик подается вперед, и я могу рассмотреть, как беснуются желваки на его смуглых щеках, а также вздуваются вены на шее. Злой Аванесов одновременно страшен в этой своей новой для меня ипостаси и отвратителен. Человек, который знаком со мной несколько десятков лет и осведомлен о принципах, которыми руководствуюсь, не может и просто не имеет права делать такие предложения! Другое дело, если бы оба захотели…и всё прошло бы красиво, приводя к порогу его дома… Но отель? В наших обстоятельствах это звучит безбожно дёшево.

Господи, какое унижение.

– Всё же воспользуюсь такси, а ты посиди и подумай, я сейчас ухожу, наслаждаясь? Это так выглядит?..

Тянусь к телефону на столе, его ладонь внезапно накрывает мою на смартфоне. Пару секунд всматриваюсь в его крупные сильные пальцы. Хватка настоящего хищника. Вот так наверняка и в бизнесе, а не только в личной жизни. Он просто такой. Ему всё дозволено. А я вхожу в это «всё».

Вскидываю голову и ловлю разгоряченный взор.

– Мась, не надо так со мной…пожалуйста…

– И со мной тоже, Гарик, не надо, пожалуйста.

На мгновение прикрывает веки. Когда распахивает, взгляд становится более адекватным, спокойным. Мужчина вздыхает обреченно и как-то устало протягивает:

– Отвезу тебя. Но хотя бы поешь сначала.

– Аппетит пропал.

Поджимает губы, буравя меня, затем коротко кивает. Подозвав официанта, сообщает, что оплата будет картой. Пока Аванесов разбирается со счетом, я успеваю накинуть на плечи свой легкий плащ и выйти на улицу. Плевать, что это снова вызовет у него недовольство. Весь путь мы молчим. Ехать каких-то минут десять, но напряжение давит на виски. Я очень разочарована. Наверное, даже больше в себе, потому что чего-то там напридумывала. Да, предложения руки и сердца я не ждала, но уважения и деликатного отношения – более чем. Уверена, заслуживаю этого. И Гарик тоже понимает, что для меня это не обыденный шаг, а нечто совершенно иное.

– Мась, прости… – горький выдох, когда останавливаемся у подъезда, – я теряю тормоза. Прости, слышишь? Уже не выдерживаю этой дистанции между нами, хочу тебя, как только может мужчина хотеть женщину, которая занимала его мысли на протяжении стольких лет…

Не знаю, что сказать. Просто смотрю ему в глаза какое-то время.

– Спокойной ночи, Гарик.

– Погоди. Букет забыла…

Неизменные красные розы перекочевывают с заднего сидения на мои колени. Забираю их и выхожу.

Совершенно неожиданно для самой себя уже в подъезде открываю крышку мусоропровода и по частям выбрасываю цветы. Очень надеюсь, что это не продиктовано тем, что в моей квартире ждет Дима, которому я не хочу демонстрировать такие нюансы. Ведь могла же в таком случае и Лене отдать, а потом забрать… Но предпочла расстаться с символом страсти Аванесова.

Я тихо вошла как раз к моменту, как мужской силуэт, прикрывая дверь спальни, появился в коридоре.

– Мия заснула? – удивилась я, глянув на часы. – Девяти ещё нет…

– Они много играли, утомилась. И, правда, девяти ещё нет. И ты так рано?..

Отворачиваюсь, вешая плащ. Непонятное едкое чувство поднимается токсичной волной из самых недр.

– Хоть повеселилась?

– Повеселилась.

– И как? Всё успела за такое короткое время?

– Всё успела.

Подпрыгиваю на месте, когда, развернувшись, вижу перед собой его сосредоточенное лицо.

– Волосок к волоску, макияж и одежда в отличном состоянии. Сдаётся мне, не всё.

От этой наглости я просто потеряла дар речи. Получилось только смерить его недовольным взглядом и юркнуть в пространство между ним и стеной, направляясь в ванную. Мыла руки с остервенением, будто запачкалась в какой-то гадости. Вот бы еще рот прополоскать. Но это позже.

– Так ты не ответила, как всё прошло?

– Не припоминаю, с каких пор ты записался в мои подруги, которым я должна что-то рассказывать, – почти огрызаюсь, проходя мимо него в кухню.

– Я всего лишь хочу знать, как у тебя дела. Кажется, плохо, раз ты не в духе.

Опять материализуется передо мной, пока я раскладываю выпечку из формы на тарелку. Откладываю лопаточку и заглядываю ему прямо в глаза.

– Дима, давай по-честному. Мне не нравится, когда мы остаемся наедине, из этого всегда выходит нечто неправильное. Тебе лучше уйти.

– Почему неправильное? – искренне удивляется, отчего густые темно-русые брови в тон волос взлетают вверх.

– Потому что ты умело выводишь меня из себя, касаясь прошлого, в которое я не хочу возвращаться. Настоятельно прошу ради хрупкого мира, воцарившегося между нами в настоящем, не надо лезть мне в душу. У тебя замечательная жена, и она тебя ждет, поэтому, доброй ночи. Завтра можем созвониться и договориться по поводу Мии.

– Как слажено ты говоришь. Может, хотя бы раз спросишь, что творится со мной? – иронично усмехается с толикой горечи.

– А я должна?

– Нет. Конечно, нет. Мне просто очень этого хотелось бы. Тогда ты узнала бы, может, что сама давно бесцеремонно влезла в мою душу…

– Замолчи! – отшатываюсь в ужасе. – Что ты такое…что ты делаешь? Не трогай меня!

Но мужчина уже вплотную прижимал мое одеревеневшее тело к своей груди, наклонившись и шумно вбирая в себя воздух у шеи.

Парализовало мгновенно. Одно дело, когда я в истерике позволяла объятия, совсем другое – вот так, в трезвом уме и после такого нелепого признания.

– От тебя не пахнет другим мужиком, – резюмирует, надышавшись. – Только тобой.

Это приводит меня в чувство, я с нещадно колотящимся сердцем пытаюсь вырваться, пустив в ход кулаки. Странно, но…я не боюсь нежелательных последствий, то есть, уверена, что Дима не тронет. Просто с ним что-то происходит.

– Дима, пожалуйста, – прошу в отчаянии, пока тиски становятся всё сильнее. – Ты сошел с ума…

– Да, сошел. Чуть не подох за эти три часа, пока фантазировал, что он с тобой делает… Малыш, реально сошел с ума. Не могу…пытался…ты мне снишься…твои