Смятый лепесток - De ojos verdes

историческую родину. Может, как-нибудь…

– Почему ты не играешь с остальными? – Толя, друг Димы, садится рядом на плед.

Все уже вдоволь наелись и наболтались, и теперь кидали волейбольный мяч, разбившись на две команды. Отсутствие сетки и присутствие снующей и визжащей между ними от восторга детворы никак не мешало спортсменам. А я наблюдала и наслаждалась. Чем-то по-человечески простым и правильным. И думала, почему нельзя застрять в этих ощущениях навсегда?..

– Я не лажу с мячами. Вот и сторонюсь.

– Хочешь, в карты перекинемся?

Я повернулась к нему и улыбнулась. Смешной какой-то. У него явно сломан нос – видимо, боксер, телосложение тоже подходящее. Глаза такие теплые, светло-зеленые с задоринкой. И конопушки по всему лицу, хотя Толя не рыжий, а шатен.

– Не беспокойся, мне и так весело. Я болею за команду, в которой Мия и Влада.

Синхронно ведем головами к берегу и какое-то время смотрим уже вместе.

– Они точно победят. Раз с Димычем. Он у нас всегда и во всем чемпион. Только лучшее. Только его.

Будто почувствовав, что заговорили о нем, Дима обернулся и уставился на нас. Как-то странно и далеко не деликатно сощурившись. Даже мурашки прошли по коже. Но я сосредоточилась на собеседнике.

– Ты говоришь о нем без зависти и злости. Это радует.

Мужчина окинул меня непонимающим взглядом и усмехнулся.

– Он же мой лучший друг, кореш, мы с ним с первого класса вместе. Еще Стас.

– И у вас никогда не возникало разногласий?

– Возникали, но это естественно. Они разрешаемы.

Печально вздохнула, вспомнив о своем брате и Гарике. Вот у них почему-то не получилось. А ведь тоже были образцовыми друзьями…

– Честно сказать, сначала я не сообразил, как вы с Димой сошлись, – вдруг разоткровенничался Толя, вынуждая меня вновь взглянуть ему в глаза. – И почему всё так произошло, столько лет не подозревать о ребенке… Я знаю его. И вижу, что он раскаивается в чем-то очень нехорошем. Виноват перед тобой. Не суди его строго. После Сони были заскоки, а вы как раз в этот период и сошлись. Несмотря на внешнюю легкомысленность и разгульность, Димыч очень надежный и преданный. Проверено на себе в течение тридцати лет.

Меня это признание тронуло до глубины души. Не думала, что мужчины способны на такое проявление чувств. Определенно точно среди окружения Димы этот парень был каким-то по-особенному ему близким. И я очень рада, что есть такие товарищи…

Над головой пролетает тень. Оказывается, объект наших рассуждений прибежал за бутылкой воды и теперь жадно выпивал содержимое крупными глотками. Его шея напряглась, а кадык залипательно перемещался туда-сюда. Но когда мужчина окатил меня холодным взглядом, вколачивающим льдинки в нервные окончания, я отвернулась. Дежавю. Будто перенеслась в дни, где он снова мой насильник, потерявший облик. Еще одно проявление непоследовательности – то нежность, то грубость… Сплошные противоречия.

Вечерело, народ успел поесть второй раз, снова пошли разговоры, смех. Дети, уставшие после активного дня, теперь сидели вокруг планшета и смотрели мультфильм на отдельном пледе. Кто-то предложил включить музыку и немного потанцевать в романтической обстановке под светом автомобильных фар. Первыми встали Лена с Валерой, за ними потянулись Гузель с Темиром, затем…Яна с Димой и его друзья с женами. Остались мы с Толей. К счастью, он меня не приглашал, потому что я бы вынужденно отказалась. Мне хотелось наблюдать…как смотрели друг на друга Лена и Валера… Страсть, огонь, искры. И пусть твердит, что никогда не вернется к нему, ощущение, что она никогда и не уходила. Нежные и скромные Темир и Зелька – она так невинно и по-девичьи прижимается щекой к его плечу… Стас и Наташа, весело щебетавшие о чем-то и поглядывающие на сына. Юля и Артем, поженившиеся недавно и пребывающие в каком-то своем таинственном мире…

И, наконец, я всё же взглянула на Диму и Яну. Пожалуй, самая яркая и красивая пара, гармонично подходящая друг другу визуально. Оба – загляденье. Да, я успела оценить внешние данные этого мужчины и согласиться с тем, что он чертовски привлекателен, пусть и не мой типаж. Они были необычайно задумчивы, смотрели в разные стороны, молча кружась под мелодию.

Интересно, а я бы смогла, как Яна? Прощать мужу измены, переварить новость о том, что он способен на насилие, в результате которого у него и появился ребенок? Она так безмятежна с ним, так безоговорочно доверяет, несмотря ни на что… Это и есть любовь? Та самая невероятная женская сила? Нечто необъяснимое и недоступное средним умам, привыкшим к простоте, где любишь того, кто любит тебя, и все предельно ясно, без вот таких темных пятен. Квестов, эмоциональных качелей и сложностей в виде расстояния, неверности и прочего.

Мой взгляд опустился на его сильные руки, лежащие на её пояснице.

Затаила дыхание.

Отчего мне стало так…неприятно? Кольнуло под ребрами. Разрослось, расплылось рябью по нутру. Будто наглоталась горьких пилюль и не могу справиться с последствиями.

Может, мне просто обидно, что в моей жизни никогда не было таких отношений, где я могла бы позволить себе положиться на чью-то крепкую спину, таять в объятиях, не размышляя о чем-то постороннем…

Или…может, всё потому, что конкретно с этими руками связаны тяжелые воспоминания?..

Оглядываюсь и нахожу глазами Мию.

Кого я обманываю?

Прощение Дима получил в тот самый миг, когда я впервые взяла свою девочку на руки. Понимая его мотивы и остро чувствуя, что ему самому было плохо, когда он насиловал меня, не смела держать зло. Да и не умею я. Зачем лишний груз, если в итоге я стала такой счастливой?

Возвращаюсь к танцующим парам и снова прохожусь по кругу по каждой. Дохожу до Яны и Димы.

Ловлю прожигающий взор.

Сожаление.

Дикая боль.

Отчаяние.

Сокрушение.

Раскаяние.

И…что-то новое. Светлое, только-только давшее росток.

Цепляюсь за это нечто и отчего-то начинаю тяжело дышать.

Меня пронзает трепетом. Легкой ответной болью и…

Боже мой, я ревную? Я его ревную?

Ужасаюсь этой мысли и зажмуриваюсь, прогоняя тяжелые яростные слезы.

– Может, мы уже поедем, ребят? – спасает меня вдруг Толя. – Нам же в город ещё возвращаться, три часа дороги в ночи.

Распахиваю веки и замечаю, что все нехотя соглашаются с этим.

Начинаются сборы, что отвлекает от разрушающих размышлений. Укладываемся в какие-то минут десять. Очень тепло прощаемся и договариваемся повторить, потому что было действительно хорошо. Даже Валера сегодня непривычно добродушен и никак не отлипает от Лены, хотя раньше не был сторонником публичной демонстрации чувств. Вот что с людьми делает любовь, точнее, горечь её потери. Вновь обретши,