Свекровь для Белоснежки - Дарья Калинина

– Возможно. Но сейчас женщина способна к адекватному восприятию реальности. И она хочет повидать своего родного сына.

– Это невозможно!

– Андроник не захочет ее видеть!

– Эта женщина ему никто!

– Полагаю, это предстоит решать самому Андронику.

Теперь Леся поняла наконец, зачем Эдик устроил так, чтобы Андроник слышал весь этот разговор, чтобы впоследствии у него не возникло вопросов, на которые он не смог бы получить внятных ответов. Конечно, для юноши это шок. Но так оно даже и лучше. По крайней мере при таком обилии новостей Андронику уже некогда переживать из-за не слишком красивого поведения Тани.

– Не скажу, что я очень сильно осуждаю вас. Забрать ребенка у наркоманки в тот момент, когда он был ей совсем не нужен и когда он мог просто погибнуть, – это дело хорошее. Но вот то, как вы поступили с мальчиком дальше, – этого я оправдать никак не могу. Вы же фактически украли его у матери!

Андре не выдержал:

– Это была не мать!

– Видели бы вы ее! – поддержал его Жорж.

– Это было жалкое существо, которое само продало нам ребенка!

– Продало, чтобы иметь возможность приобрести несколько доз той дряни, которую она колола себе постоянно.

– Если бы мы не забрали у нее Андроника, она бы продала его другим людям.

– Может быть, даже на органы!

– У нее были на Андроника уже и такие клиенты. Она нам сама говорила!

Но видимо, остатки человеческого в матери Андроника все же заставили ее пойти пусть и не на столь выгодную в материальном плане сделку, геи – Жорж и Андре не могли заплатить ей так много, как иностранный покупатель, который уже имелся на ее малыша, но зато женщина сохранила своему ребенку жизнь.

– Мы никогда не скрывали от Андроники наши отношения с Жоржем. И мы не скрыли также от нее, что хотим усыновить ребенка, чтобы чувствовать себя полноценной семьей. Но официально в нашей стране нам бы, конечно, никогда не дали на воспитание ребенка.

– Оставалось только договориться с женщиной, которой ее собственный ребенок был совсем не нужен.

Понятное дело, что ни одна нормальная мать добровольно с малышом не расстанется. Оставалось лишь похищение. Но геи не были готовы пойти на такое страшное преступление, как похищение младенца у матери. Другое дело, если найти более или менее здоровую женщину, которая в силу каких-то жизненных обстоятельств согласится расстаться с ребенком, дабы обеспечить ему стабильную и сытую жизнь, пусть даже и в обществе двух геев.

– Мы долго искали подходящую женщину.

– И наконец остановились на Андронике.

Они были знакомы с молодой женщиной и знали о ее нелегкой судьбе. Знали и то, что употреблять наркотики Андроника стала сравнительно недавно.

– Андроника подсела на наркотики, в частности на героин, после смерти своего мужа.

– Она его очень любила. Мужа, я имею в виду. Впрочем, и героин потом тоже.

– Порошок заменил ей и мужа, и сына, и все на свете.

– И вы не правы, Андроник не чужой нам, – произнес Жорж. – Его настоящий отец был моим знакомым. Нет-нет, не смотрите на меня так! Ничего между нами не было, отец Андроника был натуралом и очень любил свою жену.

– Как и она его.

– Смерть мужа стала для Андроники страшной трагедией. Она даже не хотела жить. И кто-то не очень умный посоветовал ей в этот момент попробовать героин, дескать, это поможет ей отвлечься.

Что же, средство сработало просто великолепно. Андроника совершенно выбросила из головы мысли о погибшем муже и целиком сосредоточилась на том, чтобы раздобыть для себя вожделенную дозу.

– Сына она перевела на искусственное вскармливание, так как не хотела, чтобы он получал наркотик вместе с ее молоком. Но сама она жить по-прежнему не хотела. Уверяла, что скоро героин сведет ее в могилу, куда она и стремилась.

По этой причине Андроника сама предложила геям забрать у нее ребенка.

– Сейчас женщина озвучивает несколько другую версию, – отозвался Эдик. – Но будь по-вашему, пусть она и сама предложила вам сделку.

– Да, иначе она боялась, что продаст ребенка чужим людям, и неизвестно, что они потом с ним сделают.

– А вам она, выходит, доверяла?

– Она все знала про нас. Знала, что мы хорошие люди. Знала, что мы никогда не обидим ребенка. И также она знала о том, как мы оба мечтаем завести малыша, чтобы быть настоящей полноценной семьей. Когда мы предложили ей все деньги, какими располагали на тот момент, она недолго колебалась.

– Сказала, что скоро все равно умрет. Что хочет этого. И пусть ребенок вырастет у хороших людей, хотя бы даже и геев.

Леся с горечью и изумлением смотрела на этих двоих через стекло. Понимают ли они, что натворили? Понимают ли, что жизнь в их семье сделала из Андроника… чужого? Того, которого не принимают ни нормальные мужчины, ни даже женщины!

Она-то думала, что Андроник унаследовал свою повышенную чувствительность от родителей, что у него в роду все были такими слюнтяями, но, оказывается, мальчик даже не родной ребенок ни одному из них! Вряд ли он унаследовал свою повышенную чувствительность от матери или отца, которых никогда не видел. Скорей всего, это следствие того, что воспитывался ребенок не в нормальной семье, состоящей из настоящих отца и матери – мужчины и женщины, а в ущербной паре, состоящей даже не просто из мужчин, а из неких существ среднего рода.

– Вы взяли ребенка у его матери, но как вам удалось устроить вопрос с бумагами? – спросил Эдик у Жоржа. – Ведь по всем документам Андроник – это ваш сын?

– Я женился на Андронике. Пришлось пойти на это. Впрочем, все прошло гладко и куда легче, чем мы ожидали. Сразу после рождения Андроника его мать не озаботилась получением даже свидетельства о рождении. Так что сначала мы сходили с ней в ЗАГС, стали официально именоваться мужем и женой, а затем меня почти сразу же записали отцом ребенка. Андроника сама настояла на том, чтобы записать меня отцом своего ребенка. А затем мы нашли одну понимающую женщину из органов опеки, которая согласилась помочь нам лишить Андронику ее материнских прав.

– Вы и об этом договаривались с Андроникой изначально?

Жорж и Андре снова засмущались, как это бывало с ними всякий раз, когда их уличали в чем-то не очень порядочном.

– Андроника к этому времени уже почти полностью утратила разум, – наконец ответил Андре. – Мы дали ей денег на очередную дозу, а больше ее ничего и не интересовало. Она даже сказала, что будет лучше, если мы уедем. И мы уехали.

– И воспитывали ребенка дальше сами.

– И вырастили из него в результате непонятно что!

Тут Леся увидела удивительную картину. В двух старых геях проснулась родительская гордость за своего опекаемого.