Свекровь для Белоснежки - Дарья Калинина

– Мы не заблуждались относительно характера Тани. Она гадкая девчонка. И она бы не задумываясь сделала гадость Андронику.

В этом Леся была с ними совершенно согласна. Таня и с ней вела себя не слишком-то ласково, с родителями, и особенно с матерью, была вообще чудовищно груба. Так чего бы ей церемониться с тремя попавшимися на ее пути практически посторонними людьми? Не встречая сопротивления, характер Танечки расцвел всем самым скверным и гадким, что было заложено в нем изначально.

Но чем дольше Леся слушала рассказ двух геев, тем отчетливее до нее доходила мысль, от которой волосы буквально вставали дыбом. Господи, да ведь этим двоим бедолагам было за что убить Таню! Было! Девушка доводила их до отчаяния, а ее жадность все росла и росла, угрожая не только их благосостоянию, но также и самому Андронику. И если первое геи еще могли пережить, то причинить горе своему любимому Андронику они бы не позволили никому.

Леся услышала, как один из оперативников, сидящий рядом с ней, вполголоса обратился к другому:

– Неужели все-таки они девчонок шлепнули?

– Похоже на то. Мотивчик-то у них был, и нешуточный.

Видимо, Эдик с Юрой тоже уловили эту носящуюся в воздухе мысль. Потому что они свернули разговор с геями. А после того как этих двоих увели в КПЗ, Леся услышала разговор между полицейскими, которые планировали осмотр местности на всем протяжении пути от турбазы, где в последний раз видели сестер живыми, до города, куда они так и не доехали.

– Возьмем собак, прочешем местность, – распорядился Юра. – Понимаю, что шанс найти тела девчонок невелик, но мы должны его использовать.

– Дольше мы ждать не можем, – печально согласился с ним Эдик. – Если и была надежда найти девчонок живыми, то теперь ее почти не осталось.

Возвращаться домой к тете Лене и дяде Гене, которые еще ничего не знали о задержании родителей Андроника, не хотелось ни Эдику, ни Лесе. Они гуляли по городу до тех пор, пока ноги у них не превратились в две тяжелые гири. Тогда они сели в машину, в ней еще катались около часа. Они даже поехали на речку, где и искупались в прохладной воде. И лишь когда окончательно выбились из сил, решили вернуться домой.

– Как ты думаешь? Они уже спят?

– Два часа ночи. Конечно, спят!

В квартире Эдик и Леся старались не шуметь, они даже свет зажигать не стали. И все же тетя Лена услышала и тут же появилась в коридоре.

– Ну что? – тревожно спросила она. – Есть какие-нибудь новости?

– Пока нет.

– А почему вы так задержались?

– Так… Гуляли.

Но от зоркого материнского глаза тети Лены не укрылось смущение, с которым племянница ей ответила.

– Говори мне правду! – велела она Лесе. – Вы нашли… нашли девчонок?

– Нет.

– Я слышала, что в полиции уже допрашивают тех мужчин, с которыми мои девочки уехали… уехали в тот день.

Лесе оставалось лишь устало вздохнуть в ответ. Нет, настоящее проклятие маленьких городов не в том, что в них мало чего происходит. Истинное проклятие таких местечек в том, что тут просто невозможно что-либо скрыть друг от друга!

– Вам что-нибудь известно об этом?

Тетя Лена пытливо впилась глазами в лицо племянницы. А дядя Гена, вышедший следом за женой из комнаты, в свою очередь внимательно уставился на Эдика.

– Нет, мы ничего не знаем.

– И простите, но мы очень хотим спать.

Явно разочарованные, тетя Лена и ее муж были вынуждены отступить. Эдик и Леся укрылись в комнате, но успели услышать голос тети Лены:

– Никакого проку от них, да, Гена?

– И не говори, любимая. Ты уверена, что Леся и впрямь сыщица?

– Насчет нее не знаю. Но если она нам не лжет насчет своего мужа, то он у нее офицер!

– Офицер… – хмыкнул дядя Гена. – Настоящий офицер давно бы уже нашел девчонок. А этот только болтать языком умеет!

Вот и помогай после этого родственникам! Леся с трудом удержалась, чтобы не высунуться обратно в коридор и не дать тете Лене подробный отчет о проделанной ими с мужем работе. Ее удержало только одно соображение: тогда неизбежно придется сказать тете, что ее девочек, скорей всего, уже нет в живых. А затевать подобный разговор Лесе по вполне понятным причинам самой не хотелось.

Так что Леся решила оставить объяснение с родственниками до лучших времен. А пока что она забралась в кровать, где уже ждал ее Эдик, и, закрыв глаза, моментально погрузилась в сон. Чувство обиды, испытанное ею всего пару минут назад, не смогло пересилить усталость. За истекшие дни Леся столько времени провела на ногах, в стольких местах побывала, столько всего сделала, что сейчас она чувствовала себя просто совершенно вымотанной.

– О том, где могут быть девочки, я подумаю завтра.

С этим обещанием Леся и заснула. Как ни странно, спала она просто прекрасно. Ей снились хорошие сны, в которых обе сестры нашлись. И не просто нашлись, они возвращались домой, обе радостные, здоровые и вроде бы даже поправившиеся. Все шумно радовались возвращению сестричек и на разные голоса приветствовали их.

Люди целыми толпами собирались вдоль улиц, по которым шли нарядно одетые сестры, кидали в воздух цветы и шляпы и кричали:

– Вернулись! Нашлись!

От этих криков Леся и проснулась. Открыв глаза, она еще некоторое время полежала в кровати, прислушиваясь к тому, что происходило вокруг нее.

– Нашлись! Ура!

Леся вздрогнула. Крик был определенно точно такой же, как и в ее сне. Но раздавался он наяву. Охваченная неясным радостным предчувствием, еще не вполне проснувшись, она вскочила с кровати и, забыв про тапочки, выбежала из комнаты. Эдик продолжал спать. Тети Лены видно не было. Зато навстречу Лесе попался дядя Гена, который как раз входил в дверь квартиры и сиял при этом ярче солнца, которое как раз всходило за окном.

Увидев вскочившую племянницу, он воскликнул снова:

– Нашлись!

– Что? – не поняла его спросонок Леся.

– Обе наши дочки нашлись! И Таня, и Аня!

– Живые? – ахнула Леся.

– Живехоньки и здоровехоньки! – заверил ее дядя Гена. – Только раздеты обе!

– Как раздеты? – удивилась Леся. – Почему?

– Все вещи у них забрали. Телефоны, одежду, даже обувь взяли. В одних футболках девчонок отпустили.

Опустившись на стул, словно бы у него внезапно кончились силы, счастливый Гена снова улыбнулся и поднял на Лесю сияющие глаза.

– Передохну немного. Ноги не держат. Если бы ты только знала, как я измучился за эти дни!

– Я все понимаю, дядя.

– Нет, ты не понимаешь, – покачал головой Гена. – Я ведь себя корил, что не уберег Танюшу.