Изумрудные ночи - Вирджиния Браун

Обычно женщины не могли отказаться от своей привычки к комфорту даже в самых диких местах. Трейс считал, что Бетани является исключением. Теперь он изменил свое мнение.

Пуская кольца ароматного дыма, Трейс устроился поудобнее и стал любоваться обнаженными ногами Бетани.

Его интерес еще возрос, когда он увидел ее матовые ягодицы.

Трейс искоса поглядел по сторонам: солдаты были слишком далеко и ничего не могли видеть, а индейцы, по-видимому, уже спали. Зрелище было устроено только для него одного, и его взгляд снова устремился под кусок брезента.

Что она делала? Было видно, что Бетани сидела на корточках, покачиваясь то в одну, то в другую сторону. Ему нестерпимо захотелось увидеть ее всю, дотронуться до ее упругих грудей, прижаться губами к ее губам. Перед всеми этими прелестями не устоял бы и святой, а уж Трейс тем более. Его тело ныло от желания, а восставшая плоть больно уперлась в тугую ткань штанов.

Он не впервые хотел ее с начала путешествия, но на этот раз страсть была настолько сильной, что Трейс боялся потерять контроль над собой. Однако и оторвать взгляд от ее палатки он не мог. Нужно было встать и уйти, чтобы не терзаться понапрасну, но Бетани Брейсфилд занимала его мысли долгих шесть месяцев. Он мечтал о ней, она приходила к нему в снах.

— Господи, — прошептал он, когда она снова села на одеяло, демонстрируя свои прекрасные формы.

Почему она не наденет на себя хоть что-нибудь, что скрыло бы от его пылающего взора ее наготу? Несмотря на холод и сырость, Трейс почувствовал, что у него пересохло во рту, а на лбу выступили крупные капли пота. Он отвернулся и бросил сигару в костер.

Когда он снова посмотрел в сторону палатки, с его губ сорвался громкий стон: было совершенно очевидно, что Бетани устроила себе своеобразное купание. Трейс увидел, как кусок мокрой ткани скользит по ее животу. Когда дело дошло до покрытого шелковистыми волосами треугольника между ног, Трейс понял, что больше не выдержит. Он вскочил и быстрыми шагами пошел прочь.

Но едва он успел отойти от костра, как воздух прорезал оглушительный визг. В два прыжка Трейс оказался рядом с Бетани, которая стояла в одной рубашке и дрожащим пальцем показывала на свою палатку.

— 3-змея! — Она была готова забиться в истерике. — Т-там змея!

Трейс откинул брезент и вытащил из-за пояса нож. Ему понадобилось время, чтобы глаза привыкли к полумраку, затем он увидел ее. Длинная змея, толщиной с человеческую руку, извивалась на одеяле.

Анаконда. Эти змеи выглядят зловеще, но для человека почти не опасны. Они могут мгновенно расплющить птицу или небольшого зверька, а потом проглотить добычу целиком. Трейс считал такой способ питания самым культурным и чистоплотным из всех, но Бетани вряд ли могла бы оценить подобные вещи. Она продолжала нервно пританцовывать возле палатки, даже не думая о том, что тонкая ткань ночной рубашки почти не скрывала ее наготы.

— Надень что-нибудь! — крикнул Трейс, не желая, чтобы тело Бетани стало предметом обсуждения других мужчин. — И побыстрее!

Бетани схватила первое, что попало ей под руку, и набросила на себя.

— Ты убьешь ее? — задыхаясь от ужаса, спросила она, заметив, что Трейс рассматривает змею. — Она хотела меня укусить!

— Она хотела согреться, — усмехнулся он. — Удивительно, что могло выгнать ее ночью из укромного места. Бедняжка!

Бетани едва не задохнулась от возмущения:

— Что ты возишься с этой змеей? Хочешь приручить ее? Или это твоя родственница? — Трейс рассмеялся:

— Нет, конечно, нет.

— Тогда убей ее!

— Ах ты, маленькая кровожадная трусиха! — Бетани не могла унять дрожь, и Трейс понял, что она по-настоящему напугана.

— Я унесу ее подальше. Она еще совсем маленькая.

— Маленькая? Эта мерзкая скользкая тварь не меньше восьми футов длиной!

— Не больше четырех, — на глаз прикинул Трейс. — И она совсем не скользкая. Хочешь потрогать? — Бетани застыла от ужаса и отвращения.

— Ни за что!

— Тогда я ее уношу.

— Хорошо сделаете, мистер Тейлор.

Трейс взял змею возле головы, и она тут же обвила его руку тугими кольцами. Он увидел солдат, которые следили за происходящим.

— Идите спать, — приказал Трейс по-испански. — Это всего лишь безопасная травяная змея.

Мужчины рассмеялись и вернулись к своим одеялам, не обращая внимания на Бетани. Трейс был рад, что ее присутствие не создало ему проблем с другими мужчинами. Затем он отнес змею подальше от лагеря. Вернувшись, он обнаружил окончательно замерзшую Бетани, стоявшую рядом с палаткой.

— Что ты здесь делаешь?

— Я не залезу туда, пока ты не проверишь, нет ли под одеялом других змей! — Ее губы посинели, зубы выстукивали мелкую дробь. — Ты убил ее?

— В этом не было нужды. Я бросил ее в кусты. Она скоро найдет теплую нору и устроится на ночлег.

— Конечно, — недовольно пробубнила Бетани. — А я должна всю ночь сидеть и ждать, вдруг она передумает и предпочтет мое одеяло какой-то грязной норе.

— Не предпочтет. В норе ей гораздо спокойнее. — Он снова залез в палатку и переворошил одеяла. — Пусто! — торжественно объявил он.

Бетани что-то пробурчала себе под нос.

— Что-что? — не расслышал Трейс.

— Я говорю, что у тебя с этой змеей много общего.

— Совершенно верно, — кивнул он, наблюдая за тем, как Бетани укладывается в палатке и натягивает на себя одеяло. — Мы оба хотели бы очутиться под твоим одеялом.

Внутри у Бетани все заныло. Она увидела его торящие от страсти глаза и поняла, что ничего не изменилось. Почему она надеялась, что ей удастся забыть Трейса? Забыть его хрипловатый голос и нежные руки? Чувствуя, что ее силы на исходе, Бетани молчала.

Воспользовавшись этим, Трейс взял ее руку и принялся согревать ледяные пальцы в своих ладонях. Она промерзла до костей, ее губы все еще были синюшного оттенка.

— Как ты посмел! — вдруг выпалила она.

— Что посмел?

— Посмел сказать, что хочешь очутиться под моим одеялом?

— Но это правда. — Трейс увидел, что ее щеки начали заливаться румянцем. — Более того, — добавил он, — ты сама хочешь этого. И не смей отрицать!

— Лучше я буду спать со змеей!

— Это легко можно устроить.

Бетани больше не владела собой. Она действительно хотела Трейса, но он не имел права так уверенно говорить об этом! С ее губ сорвалось ругательство, когда-то услышанное от него самого. Трейс спокойно выслушал ее и заметил:

— Не употребляй выражения, которые не можешь произнести правильно.