Обречённая - Тери Терри

Будто только того и ждали, все поднялись и стали протискиваться сквозь дыру в стене. При дневном свете выбираться оказалось легче, и обошлось без порезов и царапин.

– Что сегодня на завтрак? – спрашивает Меган. – Как насчет традиционного английского?

Все радостно загомонили в ответ. Похоже на утренний ритуал.

– Где вы берете еду? – спрашиваю я.

– Мы знаем, где ее выбрасывают, – говорит Меган. – И людей, которые могут ее дать просто так. Берем что можем.

Я сунула руки в карманы джинсов и вытащила почти все деньги. Лицо у нее вытягивается от изумления.

– Накорми всех английским завтраком где-нибудь. Я угощаю.

– Тебе разве не надо? Ты не пойдешь?

Я покачала головой.

– Мне кое-куда нужно.

И я чувствую: что бы ни случилось дальше, деньги мне больше не понадобятся.

Меган проводила меня к главной дороге. Я выбрала направление и продолжила путь, на ходу размышляя об Аве.

Прости, что я сейчас не рядом.

Именно сегодня она не должна быть одна.

Я готовлюсь к тому, к чему вообще нельзя приготовиться, когда звонит телефон.

Неизвестный номер?

Мысли скачут.

«Прошу, пожалуйста, пусть это будет Сэм!»

– Да?

– Ава? Здравствуй. Это Пенни.

– О, здравствуйте.

– Я понимаю, что сегодня очень сложный для тебя день, но… мне очень жаль, как бы мне ни хотелось, я не смогу присутствовать на церемонии прощания с твоим папой.

В голосе слышится непритворное беспокойство, и, несмотря на все происходящее, я тронута.

– Спасибо, Пенни. Я понимаю.

– Я договорилась, чтобы в десять тебя забрала машина от школьных ворот.

– Не нужно. Я поеду на автобусе.

– Все уже готово, не спорь. Тебя отвезут туда и обратно. Могу ли я еще чем-то помочь?

– Нет, спасибо. Вы уже и так достаточно сделали.

– И, Ава… Мы все ужасно волнуемся о Сэм. Как наверняка и ты. Если услышишь о ней, дай мне знать, хорошо? И попроси ее позвонить домой. Ее мама с ума сходит от беспокойства.

Мы попрощались, и я вновь стала готовить вещи для церемонии (черная юбка и небесно-голубая блузка – пусть и не самый подходящий цвет, но зато самая моя нарядная вещь) и размышлять. Она правда звонила по поводу моего папы? Или просто хотела узнать, что слышно о Сэм?

Я не люблю традиционный английский завтрак, но после слов Меган никак не могу выкинуть его из головы. Я иду уже целый час, только иногда задерживаюсь на автобусных остановках и сверяюсь с картой, желудок подводит от голода, чего прежде со мной не случалось.

Я выбрала кафе попроще, но довольно оживленное, где толпилась куча студентов колледжа или университета. Отстояв очередь, я нагрузила поднос едой и расплатилась. Денег почти не осталось. Но Меган и ее приятелям они в любом случае нужнее.

Все посетители сидят за длинными общими столами и едят в дружественной тишине. Меня как будто не замечают, так что и я перестаю обращать на людей внимание и принимаюсь за еду.

Впервые в жизни меня так интересует полная тарелка. Я глотаю торопливо, почти не жуя, но велю себе не спешить, иначе станет плохо. Тосты с маслом, жареная яичница и бекон – что может быть вкуснее?

Сначала я не заметила шепотков – они постепенно проникли в сознание, как и растущее вокруг напряжение.

Я подняла взгляд, и жирная еда заволновалась в желудке.

Двое полицейских. Загородив дверь, они обшаривают взглядами кафе, будто кого-то ищут.

Я пригнулась. Напротив сидит высокий парень, надеюсь, за ним меня не разглядят.

Полицейские наугад проверяют удостоверения, сканируя их каким-то устройством. Если притвориться, что их не видишь, может, они пройдут мимо?

Но они приближаются.

Один из них подходит ко мне со спины. Другой все еще загораживает дверь.

– Удостоверение.

– Мне восемнадцать.

– Ну конечно.

Он хватает меня за плечо, но я выворачиваюсь и отпрыгиваю, и тогда он вцепляется в меня обеими руками и, несмотря на отчаянное сопротивление, тащит к выходу. Шапка спадает с головы, и по плечам рассыпаются волосы.

– Это же Джульетта! – восклицает кто-то. Другие подхватывают, и теперь все взгляды обращены на меня.

– Отпустите ее! – возмущается кто-то.

– Да, отпустите ее! – повторяет еще кто-то.

И вот уже все вскакивают с мест и окружают нас, толкаясь и пихаясь. Меня то тянут куда-то, то сдавливают, будто тисками, и я попеременно чувствую страх и тошноту. Но полицейский не ослабляет хватки и упорно тащит меня к двери.

Стоит оказаться на улице, к нам тут же со всех сторон бегут люди – откуда они только взялись? От тесноты тел у меня перехватывает дыхание. И тут…

Это случилось.

Желудок скручивает, по телу пробегает невольная судорога. И наконец меня сильно рвет. Вся рвота попадает на полицейского, который меня удерживает. Он отшатывается.

И меня тут же утягивают в толпу, которая все увеличивается с каждой секундой.

В отдалении раздается вой сирен.

– Бегите! – кричит кто-то, и люди бросаются врассыпную.

За руку меня хватает какая-то девушка.

– Ну же, Джульетта, беги!

Страх придает сил, и я стараюсь не отставать от студентов. Мы бежим по переулку, сворачиваем в проулок и подлетаем к задней двери дома. Все шесть человек торопливо протискиваются внутрь, но я еще помню, чем в прошлый раз обернулась помощь незнакомца, и поспешно отступаю.

– Входи скорее, пока нас не засекли. – Девушка усиленно затягивает меня в дом, а два парня, немногим старше меня, взволнованно выглядывают погоню.

Они совсем не похожи на вчерашнего мужчину – просто испуганные студенты, которые очень рискуют, чтобы помочь мне.

И я сдаюсь.

Как Пенни и обещала, правительственная машина подъехала в десять. И хотя сначала я отказывалась, теперь порадовалась, что не придется добираться на автобусе, пересаживаться и переживать, как бы не опоздать.

Я скользнула в салон на заднее сиденье, и машина тронулась.

Глядя в окно, я подворачиваю рукава блузки и размышляю, что стоило надеть черную, но вряд ли кому-то есть дело до моего наряда. Вряд ли кто-то вообще придет.

Жду я только Сэм.