Посрамитель шайтана - Андрей Белянин

– Прямо сейчас?! – едва не заплакала от обиды Джамиля. – Но за что? Почему мне нельзя с вами?!

– Потому, что воровать чужих жён – это грубая, мужская работа. А ещё потому, что я тебя люблю… и не хочу тобой рисковать.

– Я буду очень-очень-очень осторожная!

– Зато я буду очень-очень-очень нервный и наверняка где-нибудь проколюсь, украв для Ахмеда не ту толкательницу ядра! Иди, пожалуйста, и приготовь что-нибудь вкусное на ужин… хотя мы вернёмся к завтраку… ну, в самом крайнем случае заверни кастрюлю в одеяло, чтобы в тёплом виде передать мне в зиндан. Шучу!

Оболенский быстро обнял повесившую нос девушку и, не оборачиваясь, припустил за остальными. Никто не знал, что стражникам ещё утром был дан странный приказ – пропускать во дворец всех подряд, не чиня препятствий. В особенности если пройти внутрь на экскурсию пожелает голубоглазый великан с белой кожей и русыми кудрями. Этого человека следовало не только впустить, но ещё и незамедлительно охранять от всяких случайностей…

В тактическую задачу нашей группы захвата входило: 1) выяснение месторасположения гарема; 2) извлечение оттуда Ириды аль-Дюбины; 3) общее бегство. Пункт второй делился на два подпункта – «мирное уговаривание» и «тапкой по башке, а там дотащим»… Причём, памятуя мощное сложение богатырствующей девицы, вопрос «кто будет бить тапкой?» так и не поднимался. То есть теоретически силы могло хватить только у Оболенского, но и он всё ещё хотел жить…

Рассредоточивались по одному: Ахмед – на кухню, Ходжа – в прачечную, Лев – на осмотр близлежащих территорий. Часа четыре успешно проваландались все, а уже после захода солнца три женоподобные фигуры, широко расставив ноги, встали перед входом в богато изукрашенное крыло падишахского дворца – гарем…

Напоминаю, что никто по-прежнему не обращал внимания на их трогательную шайку-лейку, кроме, может быть, очень одинокого шайтана. На этот раз нечистый бдил, высунув свой порочный, свиноподобный и непотребный, на взгляд истинного мусульманина, нос из мусорного ведра, забытого во дворе слугами…

Как ни парадоксально, шайтан вообще вёл в этой истории свою собственную, и весьма активную, роль. Думаю, он и сам не до конца понимал, почему так вцепился в этого северного парня…

Но явно любовь здесь точно ни при чём!

В спортзале запрещается: курить, ругаться матом, стрелять…

Фитнес-центр XXXL

– Охраны нет, – задумчиво отметил Оболенский.

– Возможно, падишах Самарканда настолько силён добропорядочностью своих жён, что не видит нужды в увеличении числа стражников, – неуверенно протянул домулло.

Ахмед, не говоря ни слова, только мялся с ноги на ногу, поочерёдно дёргая за рукав платья то одного, то другого соучастника…

– Огни в окнах не горят, и тихо как-то, неужели все тётки скопом завалились спать, время-то детское?!

– После вечернего намаза и заката солнца честной мусульманке в отсутствие мужа и подобает сразу же предаться сну. Если она будет с лампой под одеялом тайно читать любовные рубаи твоего деда, то сумеет довести себя до греха и без присутствия мужчины. Так что это очень правильно, раз они все просто спят…

– Ты меня так успокаиваешь?

– А зачем ты меня так запугиваешь?!

– Вай мэ, ну можно, я уже туда пойду, почтеннейшие, – тихохонько взвыл башмачник, и Лев махнул на него рукой:

– Иди. Размножайся. Понадобится медицинская помощь – зови! До утра мы подежурим тут.

– Держи. – Насреддин со вздохом извлёк из-за пазухи заветную склянку. – Но помни, раз уж верблюду достаточно двенадцати капель, то тебе будет довольно и трёх! Подержи на языке, проглоти и потрать не менее получаса на красивые разговоры об истинной любви. Тот факт, что твои слова не пустое бахвальство, она увидит сама, и нет такой женщины, которая бы не захотела убедиться и воспользоваться…

Ахмед с суетливой благодарностью пожал руки обоим, сунул чудодейственный нектар себе под паранджу и полез к дверям. Они были открыты…

– Ловушка, – не сговариваясь, поняли Лев и Ходжа, но башмачник уже сквозанул внутрь, и хитрый механизм накрепко запечатал дверь за его спиной!

– Взять их, – раздался знакомый голос откуда-то сверху.

В ту же минуту наши отчаянные спасители чужого семейного счастья в женских платьях были окружены длинными копьями бодрых самаркандских стражников. С крыши здания гарема тяжело спрыгнул отважный Аслан-бей с припудренными побитостями на физиономии, но в новом одеянии и с новенькой саблей:

– Ну вот, хвала Аллаху, я уже третий раз ловлю тебя, Багдадский вор! Глупцы, неужели вы думали, что я не найду своих людей в Самарканде, не предстану с докладом перед великим падишахом и не догадаюсь, кого и как вы вознамерились украсть… Ириду аль-Дюбину?!

– Мужик прав, – вынужденно покосился Оболенский. – Чегой-то мы и впрямь лопухнулись с этой девицей… И на фига оно нам было надо?

– Лёва-джан, не лечи суслика, когда он уже в могиле, – чуть раздражённо буркнул бывший визирь. – Раньше надо было умнеть… Но в чём-то ты прав, нам оно ничем не надо!

– Но вы ещё не взяли Ахмеда, – задрал подбородок гордый россиянин. – Он не сдастся без боя и отомстит за нас!

– О, участь влюблённого башмачника уже решена, – язвительно улыбнулся глава кокандской стражи. – В здании гарема нет женщин, их тайно перевели в другое крыло. Ныне по коридорам этого дома бегает огромная чёрная горилла. Она и раскроет свои чудовищные объятия вашему другу. Сегодня ночью благословенная госпожа аль-Дюбина станет вдовой, увы…

– Мерзавец… – обомлел Лев, уже бросаясь на копья, но домулло уверенно перехватил его, силы были не равны.

– Держи себя в руках, уважаемый, пока хотя бы один наш товарищ на свободе – мы успеем всех спасти…

– На свободе? Ах, вы о своём злонравном осле, – всё так же победно улыбающийся Аслан-бей щёлкнул пальцами, и из-за угла вынесли связанного, как младенца, Рабиновича. Между зубов верного четвероногого сообщника торчал надёжный кляп!

– И вы ещё будете мне благодарны за то, что я приказал не трогать молодую вдову из Багдада и её дуру-тётку. Возможно, она даже получит награду за способствование в поимке Багдадского вора… Во дворец их!

Злобный шайтан за мусорным ведром в упоении сучил лапками. Когда все ушли, он встал в полный бесстыдства рост, потянулся, похрустел суставами и презрительно глянул на выдвигающуюся к нему делегацию. Четырнадцать потрёпанных жизнью котов вновь пришли к своему господину за помощью и спасением… Но нечистый – известный лжец! Шайтан скорчил недовольную мордочку, без предупреждения пнул самого толстого в пузо и, что-то торжествующе пролаяв, исчез…

– Моя возлюбленная жена, где ты? Я ничего не вижу, – слабо доносилось сквозь массивные стены гарема.

Толстый котик, прилизав шерстку на животе, лапкой поманил к себе остальных и, жалобно подмяукивая от боли, изложил новый план действий. Его слушали не перебивая, а к концу речи проголосовали «за» одновременным поднятием хвостов…