Он съел моего фамильяра - Евгения Бергер

Полина, пытаясь взять себя в руки, залезла с ногами на покрывало и подтянула колени к груди.

Неужели все сказки такие? Заканчиваются, едва лишь начавшись... И кажутся вовсе не сказкой, а драмой. С дурным... Нехорошим концом.

Мысли лезли, как одна, мрачные и гнетущие...

А тут еще Брегер скривился, и девушка вспомнила о наставлении доктора Месси.

- Мне нужно позаботиться о тебе, так доктор сказал, - сказала она и похлопала по покрывалу.

Мужчина покорности не проявил:

- Не стоит, мне уже лучше.

- Но доктор сказал... - Девушка улыбнулась. - Я ведь все равно не отстану. К тому же мне нужен здоровый защитник. - И снова похлопала по покрывалу. - Ну, иди же сюда... Боишься?

Брегер боялся.

... Всего, что может случиться, и даже себя.

Но все-таки встал и присел на самом краю. Полина обняла его со спины... Крепко-крепко. Даже дыхание перехватило...

- Снимай рубашку. Я сделаю все сама!

И он решил отшутиться, просто, чтобы развеять повисшее напряжение.

- Похоже, у тебя входит в привычку, заниматься мужским гардеробом! -Наэлектризованный воздух колол при каждом сделанном вдохе...

- В данном случае я не против. Очень даже наоборот...

Полина сама расстегнула колет и рубашку, распахнула ее и поглядела на рану. Брегер даже не шелохнулся, он и дышал-то едва ли раз через три... Что-то дикое и подспудное, подавляемое день ото дня, билось под кожей как пульс. Он даже чувствовал это: мускусный аромат женской кожи, смешанный то ли с желанием, то ли со страхом...

Нет, первого все-таки больше.

И он невольно сглотнул.

- Рана хорошо затянулась, - сказала Полина и провела по зарубцованной плоти кончиком пальца. - Ты сказал правду...

Брегер и отозвался:

- На моей родине говорят, «заживает как на оборотне».

- А у нас говорят, - Полина наклонилась над раной и коснулась кожи губами, - если болит - поцелуй. Боль сразу уймется!

Аромат мускуса стал совсем нестерпимым, разлился по комнате, удушающий, плотный, и Брегер совсем забыл, как дышать. В глазах как-то враз потемнело...

Он мотнул головой.

- Перестань.

Но девушка обмакнула палец в пахучую мазь и пожала плечами:

- Доктор мне прописал заботу о вас, мастер Брегер. - Она принялась втирать мазь в чуть воспаленную кожу, а сама глядела мужчине в глаза. И продолжила: - Кто его знает, что завтра случится! Может быть, это моя последняя ночь перед казнью... - И попросила: - Не отказывай мне.

- Ты не знаешь.

- И ты.

Пальцы ее стали настойчивей и прошлись до самой груди, пробежались по ней, заставляя покрыться мурашками удовольствия, снова вернулись назад.

- Ты невеста нашего принца.

- Но люблю я тебя. И хочу тебя одного!

Пальцы снова скользнули по коже, очерчивая мышцы упругого живота, лаская нежную кожу ключицы. Брегер перехватил ее руку, стиснул, едва дыша от желания...

- Боги, что ты творишь? Я не могу.

- Можешь...

- Это неправильно.

И Полина чуть наклонилась вперед, прошептала в самые губы:

- У меня есть право на последнее из желаний... А я желаю тебя! - Брегер задыхался от жара и запаха ее кожи. Казалось, волосы на загривке стояли торчком, как в грозу... Перед глазами поплыло, он плохо соображал. - Мы даже раны не потревожим, - звучал тихий голос сквозь пелену пред глазами. - Я сделаю все сама... Ты главное... не кусайся! - И кажется, она улыбнулась.

Он больше не мог себя контролировать... что-то прорвалось, рвануло разжатой пружиной и потянулось к терпкому аромату.

Он втянул его полной грудью и... опрокинулся с девушкой на матрац. Подмял ее под себя и, кажется, принялся целовать... а может, сдирать зубами одежду. Он плохо помнил, что было в тот первый раз, только желание обладать, острое, словно игла, воткнутая в кожу, и столь же мучительное. Кажется, он даже рычал...

Не от боли.

Он действовал интуитивно... Древний танец из самых простых и понятных движений превратился для Брегера в ритуал, очищающий душу и сердце.

Он проклинал себя, когда это закончилось...

Он проклинал свою животную сущность, прорвавшуюся наружу.

И даже смотреть на нее не хотел...

- Это было чудесно, - услышал он словно во сне. И рука легла ему на живот...

Брегер ждал чего-то другого и сразу напрягся...

- Извини, - произнес через силу.

Полина прижалась к нему и улыбнулась

- А ни за что, - сказала она. - Это было самое лучшее, что случалось со мной за долгие годы...

Брегер сглотнул: издевается или...

Осмелился посмотреть прямо в глаза.

- Теперь не страшно и умереть, - улыбалась Полина. - Но лучше бы повторить... Мне кажется, ты был чуточку не в себе... что и понятно: долгое воздержание и...

Он сграбастал ее и прижал к себе со всей силы, зарылся лицом в светлые волосы, выдохнул полной грудью.

Она его не боялась...

Совсем. Ни на йоту!

Первая, что не бежала, уступив его страсти...

И Брегер окончательно понял, что это начало конца.

- Свободен! - Дракон с радостным криком носился по пещере, как мальчик, отсидевший две пары кряду скучнейшего из уроков. - Свободен! Юх-ху.

Пуны по-прежнему превращали его в мехового дракошу, пушистого медвежонка, но он этого словно не ощущал. Свыкся с мохнатыми приживалами и не чувствовал веса пары сотен маленьких тел...

- Может, я их того... - предложила Виктория и пальчиками пошевелила. Искры брызнули во все стороны...

- Нет, - дракон сразу остановился, головой покачал, - не надо «того». Жалко их!

Вика и констатировала:

- Стокгольмский синдром. Самый что ни на есть!

- Что за зверь такой этот «синдром»? Не знаю такого! - чешуйчатый явно обиделся. -Что-то ведьмовское?

- Все равно не поймешь.

Вике представился вдруг огромный плюшевый медвежонок с грелкой внутри... Чем не замена большому дракону? Она и домыслить деталей еще не успела, как тот, словно по волшебству... по настоящему волшебству, вот она глупая, оказался в пещере, и пуны, скосив на пушистого зверя черными глазками, через минуту бежали к новому другу.

Когда последний из маленьких прилипал шлепнулся на пол, дракон шумно выдохнул и развел в стороны лапы.