Зеленый мозг. Долина Сантарога. Термитник Хеллстрома - Фрэнк Герберт

Десейн и себя почувствовал жертвой. Лоб его покрылся испариной, ладони вспотели. Да еще и Бурдо куда-то подевался!

Но это же глупо! Значит, Дженни не замужем…

Десейн напомнил себе, что он – психолог, наблюдатель. Но наблюдатель обязан следить и за собой.

Почему он реагирует так странно? Дженни не замужем?

Две семьи из проезжающих уже покидали зал, подталкивая детей к выходу и негромко переговариваясь. Они отправлялись «в другой город».

Но почему эти люди не могут остановиться в гостинице? Цены тут вполне умеренные.

Десейн вспомнил карту данного района. Портервилл находился в двадцати пяти милях отсюда, на дороге, по которой он приехал в долину. Если двигаться в противоположную сторону, то до федерального шоссе номер триста девяноста пять нужно около сорока миль петлять по горной дороге. Ближайшие населенные пункты располагались на этом шоссе в семидесяти милях к югу. Это были земли Национального парка: озера, пожарные пути, лунные пейзажи, сформированные базальтовыми скалами, и почти никаких людей, за исключением тех, что населяли долину Сантарога. Так почему эти семьи предпочитают ехать куда-то в ночь, вместо того, чтобы остаться здесь, в гостинице?

Десейн закончил ужин, так и не допив пиво. Перед тем, как предпринимать очередные шаги, он должен обсудить произошедшее с начальником своего отдела, доктором Чами Селадором. На небольшом коричневом подносе лежал счет на три доллара восемьдесят шесть центов. Десейн положил на него пятидолларовую бумажку и еще раз осмотрел зал. Внешне все выглядело нормально. Картежники были увлечены своей игрой. Бармен, облокотившись на стойку, болтал с двумя посетителями. Ребенок за столиком справа ныл, что не хочет пить это противное молоко.

Но все это лишь казалось нормальным, подсказывала Десейну интуиция. Все готово было взорваться и разнести эту хрупкую завесу нормальности, и ему совсем не хотелось быть тому свидетелем. Вытерев губы салфеткой, он подхватил свою папку и направился в холл.

Чемодан стоял на стойке там, где он его оставил. Из открытой двери в углу по-прежнему доносилось жужжание распределительного щитка. Десейн взял чемодан, нащупал в кармане ключ. Номер двести пятьдесят один. Если в номере не окажется телефона, он спустится обратно и позвонит Чами из телефонной будки в холле.

Десейн направился к лестнице, чувствуя себя после того, что произошло в столовой, крайне неловко. В холле в креслах сидели разные люди, и несколько пар глаз, притаившихся за газетами, внимательно проследили за ним.

Лестница тянулась вверх, на затененный полуэтаж, где были расставлены рабочие столы и находилась противопожарная дверь с табличкой: «Второй этаж. Держать дверь закрытой».

Следующий лестничный пролет поворачивал влево. Сверху струился неясный свет, а стены коридора, как и большинство помещений гостиницы, были обшиты панелями темного дерева. Через очередную противопожарную дверь можно было пройти в коридор, где слева виднелся знак аварийного выхода. На табло, расположенном напротив двери, были обозначены номера комнат. Чтобы добраться до двести пятьдесят первой, следовало пройти через коридор и направо. Потолочные светильники, висевшие друг от друга на изрядном расстоянии; толстый, темно-бордового цвета ковер под ногами, широкие тяжелые двери с бронзовыми ручками – все здесь создавало атмосферу доброго старого девятнадцатого века. Так и казалось, что сейчас из какого-нибудь номера выйдет горничная в гофрированной наколке, фартуке с пышной завязкой на спине, в длинной юбке и черных чулках, или же дородный банкир в жилетке с высоким воротником и золотой цепью во все пузо. Нет, он, Десейн, тут явно неуместен! Не его стиль!

Бронзовый ключ мягко провернулся в замке и впустил Десейна в комнату с высоким потолком и окном, выходившим на парковку. Десейн щелкнул выключателем, и комнату осветила напольная лампа с абажуром, украшенным кистями, которая стояла около туалетного столика из тика, с вычурными формами. В желтом свете была видна полуоткрытая дверь в ванную, откуда доносились звуки капающей воды, и рабочий стол на толстых ножках с придвинутым к нему единственным в номере креслом. У стены стояла узкая высокая кровать с резной передней спинкой.

Десейн провел ладонью по постели. На ощупь она казалась мягкой. Положив на кровать чемодан, он внимательно посмотрел на него. «Молния» на чемодане защемила торчавший изнутри кусок белой ткани. Десейн открыл чемодан и принялся изучать его содержимое. Он считал себя, причем обоснованно, аккуратным и методичным паковщиком чемоданов. То, что он увидел, порядком было назвать трудно. Кто-то явно открывал незапертый на ключ чемодан Десейна и копался в его содержимом. Он проверил – ничего не пропало.

Почему они так мной интересуются? – спросил он себя.

Осмотрев комнату, Десейн увидел телефон – старинный французский прибор, стоявший на полке рядом со столом. Направляясь к телефону, он заметил в зеркале над туалетным столиком свое отражение – широко открытые глаза, прямая линия рта. Вид угрюмый. Десейн улыбнулся и покачал головой. Да, улыбка в таком месте явно неуместна.

Десейн сел в кресло и поднял трубку. В комнате витал запах дезинфицирующего мыла и еще чего-то, похожего на чеснок. Он несколько раз нажал на рычаг, и на том конце провода женский голос произнес:

– Коммутатор!

– Мне нужно позвонить в Беркли, – сказал Десейн и продиктовал номер.

После секундной паузы женщина спросила:

– Какой у вас номер?

Десейн назвал.

– Одну минуту, сэр!

Он слышал звук набора, звонок. Подключился еще один оператор. Запах чеснока усиливался. Десейн смотрел на постель, на свой открытый чемодан. Постель выглядела уютно; она будто напоминала Десейну, насколько он устал и как хочет отдохнуть. Грудь болела. Он сделал глубокий вдох.

– Слушает доктор Селадор! – раздалось в трубке.

Каким близким и родным показался Десейну этот индо-оксфордский акцент Чами! Склонившись к телефону, он назвал себя, и тут же им овладело чувство удивительной близости к человеку, чей голос звучал на противоположном конце линии – близости, которая только усиливалась ощущением расстояния, разделявшего их. А ведь между ними было почти полштата!

– Гилберт, дружище! У вас, как я понимаю, все получилось! – воскликнул Селадор.

– Я в долине Сантарога, в гостинице, док!

– Я слышал, там достаточно уютно, правда?

– Похоже на то.

Усталость, звеневшая в ушах, не помешала Десейну осознать, что он поступает не очень умно. Зачем он позвонил? Селадор будет доискиваться до скрытых смыслов, до мотивов, которыми руководствуется он, Десейн.

– Полагаю, вы позвонили не для того, чтобы сообщить, что добрались благополучно, – произнес Селадор.

– Нет, конечно. Я…

Десейн понял, что ему не удастся передать в разговоре чувство внутреннего беспокойства и даже страха, которое им владело, а тем более то странное ощущение тотальной разделенности, какое он пережил в столовой, где после разразившегося скандала с толстяком-коммерсантом между местными и приезжими вдруг выросла высокая стена.