📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгИсторическая прозаТиран - Валерио Массимо Манфреди

Тиран - Валерио Массимо Манфреди

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 53 54 55 56 57 58 59 60 61 ... 106
Перейти на страницу:

— Ах вот как? И кто же он?

— История. История и есть судья. Она помнит, кто сделал добро людям, и осуждает тех, кто их притеснял и заставлял страдать беспричинно.

— Ах, история… — ответил Дионисий. — Понятно. Значит, по-твоему, человек должен соизмерять свои поступки с тем, что скажет о нем история, когда сам он станет лишь горсткой пепла и ему уже будет все равно? А история — кто ее пишет? Уж конечно, люди, не более достойные, чем я… Историю творю я, мой друг. Понимаешь? Я знаю наверняка, что могу изменять ход вещей по своему усмотрению, даже если все, казалось бы, противоречит этому. Помни, ты еще ничего не видел… ничего, понимаешь? Самое главное еще впереди.

— Ты заблуждаешься. История — это события, происходящие с человечеством, пропущенные через призму восприятия людей, обладающих даром понимания. И история идет туда, куда ей заблагорассудится, Дионисий, она — как огромная река, то стремящаяся вперед с безудержной силой, сметая все на своем пути, то медленно струящаяся и лениво изгибающаяся. При этом иногда кажется, что обуздать ее и управлять ею могут даже посредственности. История — это тайна, сплетение страстей, страхов, надежд, волнений, коварства; это судьба и случайность, но также, конечно, и результат упрямой воли и целеустремленности таких людей, как, например, ты. История — это желание превозмочь наше человеческое бессилие, единственный памятник, все переживающий. И даже когда наши храмы и стены превратятся в руины, наши боги и герои станут призраками, образами, поблеклыми от времени, а статуи начнут разрушаться, теряя целые фрагменты, история сохранит наши деяния, память о них переживет нас, и это — единственное отпущенное нам бессмертие.

— Отлично, — ответил Дионисий, — тогда записывай, Филист. Я ведь знаю, что ты уже давно делаешь заметки. Я свой выбор уже сделал и готов оставить о себе дурную память на века. Пусть меня считают чудовищем, совершающим любые гнусности, но также и настоящим человеком, человеком, способным менять ход событий по собственной воле. Лишь такие люди похожи на богов. Лишь если ты действительно велик, люди простят, что ты ограничивал их свободу, в противном случае они порвут тебя на куски и растопчут — как только ты проявишь хоть малейшую слабость.

Филист умолк, пораженный этими высокомерными, дерзкими речами, а также слепой верой Дионисия в собственное предназначение, угадываемое в его голосе, в лихорадочном блеске глаз.

— Так что ты намерен делать? — спросил он друга спустя какое-то время.

— Я должен завербовать еще наемников, построить в Ортигии крепость — она станет моей резиденцией. Там разместятся верфь и портовые сооружения, так что никто не сможет блокировать меня с моря. Будет построена поперечная стена на перешейке, ведь мои враги способны явиться с любой стороны: снаружи и изнутри. Причем те, что явятся изнутри, могут оказаться самыми ужасными и жестокими, ведь злодейство братьев — самое страшное из всех.

Филист взглянул на него пораженно:

— Колоссальный проект. Где ты возьмешь деньги?

— Успокойся, у тебя просить не стану.

Филист проговорил обиженно:

— Кажется, я никогда…

— Я не это хотел сказать. Ты уже и так слишком много для меня сделал. Не хочу тащить тебя за собой в пропасть, если мне самому суждено там оказаться. Я хочу, чтобы ты был счастлив насколько возможно. В любом случае даже всего твоего состояния, истинная величина которого мне, правда, неизвестна, не хватит, чтобы покрыть такие расходы.

— Так как же ты в таком случае поступишь?

— Не знаю, — ответил Дионисий, — но я найду решение. Для человека, у которого хватает смелости мыслить по-крупному, решение всегда найдется. А теперь мне нужен свежий воздух, морской. Составишь мне компанию?

— С большим удовольствием, — согласился Филист.

— Тогда накинь плащ, нам ни к чему возбуждать нездоровое любопытство жителей города.

Они вышли из помещения через потайную дверь, в плащах с капюшонами, и побрели по темным улицам Ортигии.

Дионисий и Филист подошли к гавани, где стояли на ремонте большие корабли сиракузского флота. Оттуда они двинулись по улице, ведущей на север, к торговой пристани.

— Смотри, там что-то странное, — дернул друга за рукав Филист. — Вон там, у второго причала.

Дионисий пригляделся и увидел корабль, успевший причалить в последних лучах заката и теперь сгружавший на берег рабов. Они прошли мимо, и главнокомандующий заметил, что один из них очень светловолос, почти блондин. На нем не было совершенно никакой одежды, и потому, видимо, кожа его покраснела и обгорела на солнце. Если не считать небольшой татуировки на груди, его украшало только жесткое ожерелье, напоминающее по форме шнур, спереди оканчивающийся двумя маленькими змеиными головами, вырезанными из дерева.

Дионисий несколько мгновений рассматривал его, а потом сказал Филисту:

— Спроси, сколько он стоит.

Филист подошел к торговцу:

— Мой друг интересуется, сколько стоит вон тот кельт с обгоревшей на солнце кожей.

— Передай своему другу, пусть завтра утром приходит на рыночную площадь и поторгуется за него с другими покупателями, — ответил торговец, даже не обернувшись.

Дионисий шепнул что-то на ухо Филисту, сделал условный знак и удалился. Филист снова подошел к купцу:

— Мой друг весьма заинтересован в покупке твоего раба и намерен заплатить за него хорошую сумму.

— Не сомневаюсь. А ты знаешь, сколько старых педиков завтра явится на рынок, чтобы посостязаться за достоинство этого светловолосого северного Аполлона? Ты ведь не думаешь, что твой друг лучше их всех? Я же сказал, если он хочет приобрести этот замечательный товар, ему придется под звон серебряных статеров соревноваться с другими претендентами.

Филист сдвинул капюшон на плечи, открывая лицо.

— Моего друга зовут Дионисий, — тихо объявил он. — Тебе это имя ничего не говорит?

Выражение лица торговца и его поведение мгновенно переменились.

— Ты хочешь сказать, тот самый Дионисий? — спросил он, тараща глазищи.

— Именно, — ответил Филист, многозначительно поглядывая на него. — Если хочешь совет, на твоем месте я бы назначил ему хорошую цену.

— А что такое, по-твоему, хорошая цена?

— Пять мин — мне кажется, это честно.

— Пять мин? Но он стоит как минимум втрое больше.

— Верно. Именно столько я тебе хотел предложить, но ты упустил свой шанс. Теперь тебе придется довольствоваться меньшим, если, конечно, у тебя нет желания играть в опасные игры с непредсказуемым исходом.

— А откуда мне знать, что ты надо мной не потешаешься?

— Действительно, ты не можешь быть в этом уверен. Гебе решать, верить моим словам или нет. Если тебе повезет, завтра на рынке ты получишь двойную цену. Если нет — останешься ни с чем. Ну как, что ты решил?

1 ... 53 54 55 56 57 58 59 60 61 ... 106
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?