«Князья, бояре и дети боярские» - Михаил Бенцианов

Годовщики составили, видимо, основу первых помещиков. Можно обнаружить примеры связи между годовщиками и будущими смоленскими помещиками. В 1552 г. на встрече литовского посольства на рубеже были москвичи Федка и Куземка Сукмановы. Григорий Козмин Сукманов в 1606 г. был одним из смоленских детей боярских. По Смоленску в начале XVII в. были записаны сыновья Истомы Монастырева, смоленского городничего 1547 г. Впоследствии по той же схеме смоленские поместья для своих детей приобрел Б.Б. Захаров, выполнявший в 1580 г. обязанности дьяка в Смоленске[503].

Введение опричнины не оказало принципиального влияния на изменения личного состава смоленских помещиков, хотя, скорее всего, часть переселяемых из опричных уездов детей боярских перебралась на территорию Смоленского уезда. Среди помещиков соседнего Невельского уезда в это время определенно появились переселенцы из попавшей в опричнину Ржевы[504]. Вполне вероятно, что изменение политической ситуации привело к возвращению в Смоленск потомков местных бояр, «литвы дворовой» по Медыни (Полтевы, Свитины, Лосминские[505], возможно, Соколовы). Г. Полтев, смоленский помещик, в 1570 г. ездил с грамотами от московских послов. Б. Свитин в 1565 г. также был известен в этом качестве. Представители этих фамилий присутствовали в десятне 1606 г.[506]

Своеобразный срез смоленских помещиков представляет список имен в «Синодике, убиенных во брани», «которые померли в царев приход крымского царя Девлет Кирея» в 1571 г. Анализ этих имен показывает, что рост численности смоленской корпорации происходил в том числе за счет внутренних ресурсов – активного привлечения к службе представителей земецких фамилий. В общем ряду погибших по крайней мере трое были выходцами из земцев – И.М. Шестаков, И.Л. Дернов и Б.И. Копылов. Начиная с 1560-х гг. представители земецких фамилий начинают встречаться в посольских книгах в качестве гонцов. В 1562 г. двое земцев участвовали во встрече литовского посланника. Какое-то количество земцев наряду со смоленскими помещиками участвовало в полоцком походе 1563 г. В следующем году в качестве гонцов от смоленских воевод ездили К. Ортюхов и Еня Ширков. Земец М. Садилов упоминается в 1576 г.[507]

Десятня новиков 1596 г. показывает, что смоленская корпорация в это время делилась на две части: собственно дети боярские и земцы. При создании этой корпорации, таким образом, была использована отработанная в Новгородской и Псковской землях схема, предусматривавшая несение службы земцами по особым спискам. К этому времени подобное деление было уже довольно условно. Земцы участвовали в поместных раздачах, принципиально не отличались от других служилых людей смоленского «города». Явные выходцы из земецких фамилий Р.В. Чечетов, А.С. Бердяев, а также А.К. и И.К. Груздавцевы вошли в этой десятне в число детей боярских. Очевидно, что некоторые из земцев еще при существовании упомянутого размежевания могли переходить в состав детей боярских[508].

Смоленская десятня 1606 г. окончательно устранила это размежевание. Фамилии «земцев» и «детей боярских» в ней были взаимно перемешаны друг с другом, в зависимости от служебного статуса, хотя на бытовом уровне подобное деление сохранялось спустя еще некоторое время. В 1606 г. при встрече польского посольства смоленским наместникам предписывалось отправить с грамотой «сына боярского или земца». В «Повести о победах Московского государства» упоминаются смоленские «дворяне и земцы». Местные «земцы» Козловские (дети боярские) выпросили себе в 1610 г. поместье у короля Сигизмунда[509].

Можно предположить, что проникновение земцев в круг детей боярских началось значительно ранее конца XVI в. К числу коренных смолян принадлежали, видимо, Озеренские. Озеренский стан существовал на территории Смоленского уезда. Донской Озерецкой (Озеренский) встречался в десятне 1596 г. среди земцев. С другой стороны, еще в 1566 г. сын боярский Ф. Озеренский ездил от смоленских воевод на рубеж[510].

По тому же пути шло проникновение земцев Роздеришиных в состав детей боярских в соседнем Торопецком уезде. Писцовая книга конца 1530-х гг. фиксирует целое гнездо представителей этой фамилии, оставшихся на своих землях после присоединения Торопца. В той же десятне новиков 1596 г. И.П. Роздеришин числился среди местных детей боярских[511].

Некоторые из бывших смоленских земцев согласно десятне 1606 г. приобрели статус дворовых детей боярских. Обращает внимание компактность расположения их имен в этом источнике. Первый блок, помещенный среди детей боярских с окладом в 450 четвертей, включал в себя Т.В. Алтуфьева, С. Карманова Шестакова, В.И. Петрыкина, Ю.В. и Б.И. Шестаковых. Второй, расположенный уже ниже, в окладе 400 четвертей – И.П. Коптяжина, И.Ф. Ильищева, И.В. Шестакова, Лиховата Ширяева Лыкошина, Н.М. Озеренского, Н.Т. Лыкошина, Посника Т. Шестакова и С.А. Коверзина. В этой же рубрике чуть ниже обнаруживается и третий блок, состоящий из Г.М. Шестакова, Б.И. Лосминского и Г.М. Озеренского. Для большинства из них очевидны связи со смоленским боярством[512].

В дальнейшем при перечислении дворовых детей боярских, которые служили «со отцы», подряд упоминаются представители тех же фамилий: Зилот Зиманов Озеренский, И.Д. Петрыкин, И.Е. Лакушин (Лыкошин), М.Т. Шестаков, Б.Е. Озеренский, Г.В. Петрыкин и Г.Б. Шестаков. К ним добавились также Нелюб В. Раков и Рахманин Дернов, для которых происхождение из земцев является вероятным[513]. Наконец, в списке дворовых новиков «в сотниках» вместе были названы Б.Т. Шестаков и А.В. Петрыкин. Подобные примеры можно обнаружить и при перечислении городовых детей боярских[514]. Десятня 1606 г., вероятно, опиралась на какие-то предшествующие ей списки земцев.