Сроки службы - Марко Клоос

– Это не противокорабельное оружие, – говорит Халли. – Что за дрянь делает такие дырки?

– Что бы это ни было, свою работу оно сделало, – отвечаю я. – Готов поспорить, по этому борту ни одного герметичного отсека не осталось.

За «Версалем» на его бесцельном пути тащится мусор. Куски брони, замерзшие пузырьки вытекших жидкостей и случайный хлам из отсеков, вылетевший в космос. Халли приходится уклоняться и вилять, чтобы не влететь в самые большие куски мусора. Мы замечаем несколько тел – члены экипажа, задохнувшиеся и замерзшие, кувыркаются прочь от корабля. Есть и части тел – руки, ноги и головы, оторванные то ли ударом того, что разворотило корпус, то ли внезапной декомпрессией, за долю секунды выбросившей все, что было в отсеке, в космос. Я вспоминаю, что каюты инженеров располагались ближе к правому борту корабля, и задумываюсь, не болтались бы здесь и мы с Халли, если бы я, как положено, ушел из ЦНС в конце вахты. Задыхаться без воздуха в вакууме кажется мне одним из самых неприятных способов умереть.

– Посмотрим, кто еще спасся с этой развалины, – говорит Халли. Она переключает коммуникатор на аварийную частоту флота.

– Экипаж «Версаля», это Жало-Шесть-Два, – говорит она в микрофон своего шлема. – Если меня кто-то слышит на корабле или спасательных капсулах, пожалуйста, подтвердите.

В ответ – только статика. Халли дважды повторяет сообщение, но никто не отзывается, не слышно даже щелчка нажатой кнопки ответа.

– Я отведу нас от корабля поближе к планете, – говорит она и делает «бочку». Я смотрю на «Версаль» через боковое окно, пока уничтоженный фрегат не скрывается из вида.

– Экипаж «Версаля», это Жало-Шесть-Два, – повторяет Халли, когда мы удаляемся от туши корабля. – Кто-нибудь слышит меня там, внизу?

На этот раз по аварийной частоте приходит неразборчивый ответ. Халли смотрит на меня и шумно выдыхает.

– Слава богу. Я начинала думать, что мы остались одни, – говорит она мне. – Экипаж «Версаля», будьте на приеме. Я перейду на нижнюю орбиту, чтобы улучшить прием. Следующая передача через пять минут.

Мы движемся от «Версаля» к планете под ним. В других обстоятельствах полет превратился бы в обзорную экскурсию. Между нами и сине-зеленой планетой нет ничего, кроме приборных панелей и дюйма бронированного стекла. Перед нами расстилается первозданный мир чистых океанов, заснеженных горных вершин и диких, пустых континентов. Колония САС – единственное человеческое поселение на Уиллоуби: тысяча двести человек на планете размером с две трети Земли.

Пока мы выходим на нижнюю орбиту, Халли поворачивает корабль вокруг вертикальной оси, чтобы получше рассмотреть планету. Она с легкостью управляет кораблем, и «Оса» следует ее приказам, как мощное, хорошо выдрессированное животное. Я помню, как сложно мне было в учебке хотя бы направить в нужную сторону нос виртуального корабля, а ведь Халли говорит, что на настоящем летать раз в пять труднее, чем на симуляторе.

– Красивая, правда? – говорит она мне, и я согласно киваю. – Посмотри, сколько здесь земли, и вся незаселенная. Мы могли бы сесть в середине одного из этих континентов и годами жить на запасах, хранящихся в «Осе». Твоя мечта о куске земли на планете-колонии сбылась бы раньше времени.

Я смеюсь в ответ, но фантазия о робинзонаде на далекой планете вместе с Халли на секунду кажется до неприличия манящей.

– Флот бы за нами прилетел, – говорю я. – Потребовали бы вернуть «Осу», и я не думаю, что нас отпустили бы до истечения контракта.

– Да фиг бы они прилетели. «Версаль» разрушится в атмосфере. Флот бы счел, что мы сгорели вместе с ним и второй десантный корабль никогда не выбрался с взлетной палубы.

На мгновение я не понимаю, шутит она или нет, и возможность повисает в воздухе между нами как что-то почти осязаемое. Потом аварийная частота разражается очередным неразборчивым сообщением, и впивающийся в уши звук искаженной передачи выкидывает нас обоих в реальность.

– Кажется, не надо было сообщать, что мы тут, наверху, на работающей «Осе», – говорит она. – После этого сложно свалить незамеченными.

– Жало-Шесть-Два, вы слышите меня, прием?

Голос в динамиках неожиданно становится различимым, словно передача ведется прямо из нашего грузового отсека.

– Так точно, – отвечает Халли. – Это Жало-Шесть-Два, слышу вас хорошо. Пожалуйста, назовитесь.

– Жало-Шесть-Два, говорит старший помощник. Каков ваш статус и положение?

– Жало-Шесть-Два на орбите. Мы выбрались с корабля и собираемся приземляться, сэр.

– Шесть-Два, есть ли у вас боезапас?

Мы с Халли обмениваемся взглядами.

– Э… Никак нет, сэр. Это запасной корабль. Мы его только заправили, но боеприпасов не загрузили.

– Понял вас, Шесть-Два. Очень жаль.

Халли нажимает несколько кнопок на тактической консоли, прежде чем продолжить разговор:

– Сэр, ТакЛинк показывает, что ваша капсула в четырех сотнях километров к северу от моей позиции. Я могу достичь вас через двадцать минут.

– Чем быстрее, тем лучше. Шесть-Два, у вас на борту хоть какое-то оружие есть?

– Так точно, сэр. У нас полный арсенал стандартного тактического вооружения.

– Отлично, – говорит старпом, и облегчение в его голосе пугает. – Спускайтесь быстрее, но будьте осторожны. Не повредите корабль, это единственная техника, которая у нас осталась в этой системе.

– Что он несет? – спрашивает у меня Халли. – А как же вторая «Оса»? Та, которая полностью загружена боеприпасами «воздух – земля»?

В ответ я могу только пожать плечами.

– Сэр, разве Шесть-Один не спустилась с вами на поверхность?

– Если и спустилась, с нами она не связывается. Можете попробовать их вызвать по пути вниз. А теперь поторопитесь – вы нужны нам еще вчера.

– Так точно, сэр. Направляемся к вам.

Халли отключает связь и снова начинает барабанить по кнопкам тактической консоли.

– Судя по профилю полета, спуск займет двадцать две минуты, – говорит она. – Я буду нестись на всех парах, так что проверь ремни. Дорога будет ухабистой.

– Что там внизу вообще творится? Судя по голосу, он боится до усрачки. Может, СРА пытается захватить планету?

– Понятия не имею, – отвечает Халли, корректируя траекторию и направляя нос «Осы» ниже отдаленного горизонта. – Минут через двадцать узнаем. А теперь держись покрепче и заткнись.

Если боевые приземления в ТА были словно экстренный спуск в скоростном лифте, то вход в атмосферу Уиллоуби с орбиты похож на падение в шахту в обнимку с ракетой. Когда мы входим в верхние слои атмосферы, Халли задирает нос корабля, чтобы подставить керамическую броню на днище «Осы» трению, создающемуся нашим стремительным движением. Минут десять я не вижу за окном кабины ничего, кроме перегретых паров, пролетающих мимо в ярких вспышках. Халли корректирует угол и траекторию полета джойстиком и рычагом тяги, но результаты ее работы слишком незаметны, чтобы я их почувствовал. По моим ощущениям, мы просто падаем в атмосферу брюхом вниз, и только спокойное и сосредоточенное поведение Халли удерживает меня от слепой паники. Когда фейерверк снаружи кабины наконец утих, чернота космоса сменилась яркой, светлой голубизной чистого неба.