На обочине мира - Росс Уэлфорд

Из неё выходит женщина в камуфляже, с короткими серыми волосами под бордовым беретом, и кто-то окликает:

– Сюда, генерал.

Из другой двери возникает невысокая женщина с тронутыми сединой растрёпанными волосами и в сером анораке, застёгнутом до самого горла.

– О-о, «генерал», значит? Важная птица! – бормочет Бонни.

Я напряжённо вглядываюсь, пытаясь разглядеть носилки за заслоном из тел и транспорта, но я даже не уверена, хочу ли увидеть, что там. Генерал стоит, повернувшись к нам широкой спиной, и приподнимает край простыни. Когда она это делает, из-под ткани выскальзывает длинный чёрный хвост и свисает, задевая мокрую землю, а потом носилки загружают в скорую. Генерал и её миниатюрная спутница принимаются что-то обсуждать.

Через считаные секунды все уже рассаживаются по машинам, собираясь уезжать. Трое или четверо солдат остаются охранять спуск к набережной, но на этом всё.

– Ну кто бы мог подумать, – говорит Бонни. – Что, ради всего святого, это такое было? Вы как считаете?

Мы ничего ей не отвечаем. Она всё равно не поверит. Я слышу всхлип, а обернувшись, вижу, что Мэнни утирает глаза рукавом. Бонни тем временем продолжает болтать.

– Вы видели новости сегодня утром? Вон та в анораке, которая разговаривает с командиршей? Ну знаете, учёная из правительства? Говорит, будто война будет химическая, помоги нам всем бог. Она-то тут что забыла?

Никто её не слушает. Мэнни отошёл и стоит, опираясь на ржавые перила над набережной, и я подхожу к нему.

– Мне жаль, что так вышло с кобакой, – говорю я.

– Я подумал… – нерешительно говорит он. – Ой, я не знаю. Как будто кобака отдала за нас жизнь, понимаешь? Моей ма нравились марфины, как она их называла. Она считала, они волшебные.

По мне пробегает холодок: я осознаю, насколько я бесчувственна. Я-то вернулась к своей семье и, хоть она и неидеальна, она у меня есть. А у Мэнни нет никого. Он отказался от единственного шанса быть со своей мамой, потому что она – не «настоящая» его мать.

– Мне очень жаль, – снова говорю я. – Насчёт твоей ма, в смысле. И может, она была права, и марфины правда волшебные.

Мэнни вздыхает.

– Ага.

– Могу поспорить, ты найдёшь её в этом мире, Мэнни, – заверяю я его. – Я… о боже мой!

Меня накрывает мощным, как удар в живот, озарением, и я оглядываюсь и смотрю на машины, которые уже отъезжают. Учёная из правительства, которую показывали в новостях, – я её узнаю.

– Мэнни! Это же доктор Амара Холи!

– Кто? Что?

Мне нужно поговорить с доктором Холи. Я не думаю ни о чём – и уж точно не думаю о бросающихся за мной солдатах, – когда кидаюсь к огромной чёрной машине с тонированными окнами.

– Доктор Холи! Доктор Холи! – кричу я и выскакиваю перед машиной.

Всё происходит одновременно.

Папа кричит:

– Уилла? Что ты творишь такое?

Алекс бросается вперёд, чтобы перехватить меня, но её, в свою очередь, перехватывает полицейский, который говорит:

– Ну уж нет, мисс!

Она вырывается.

– Отпустите меня!

Я стучу по капоту машины, крича:

– Доктор Холи! Послушайте меня! Послушайте!

Водитель резко тормозит и выходит, заслоняясь дверцей и держа обеими руками пистолет, нацеленный в воздух. Мама визжит.

Изнутри машины раздаётся раскатистый голос:

– Прекратить!

И все слушаются. Водитель опускает пистолет.

Всё немедленно делается тихим и замирает, и только Бонни причитает тоненьким голоском:

– И-и, вот как я расскажу это моему Терри…

Сквозь тонированные окна я едва могу разглядеть людей в машине.

– Вы должны меня выслушать, доктор Холи! Я дружу с Моди! Моди, эм… Фрай? Только здесь её по-другому зовут. У неё фамилия Лоусон. Вы знаете её сына, Каллума. Вы написали ту книгу – ну помните – «Квантово-какой-то… подход… какое-то что-то к лунному чему-то»? – У меня путаются мысли, и я ужасно волнуюсь. – Ну вы знаете! Ох, пожалуйста! Я знаю, что это за животное! Вы должны дать мне объяснить.

Заднее окно опускается, и из машины высовывается рука в камуфляжном рукаве, подманивающая меня ближе.

Когда я заглядываю в окно, генерал и доктор Холи смотрят на меня с нескрываемым любопытством.

– Лучше бы твоей истории оказаться хорошей, – строго говорит генерал. – Буквально… очень хорошей.

Так что, пока мама с папой и Алекс ждут снаружи, мы с Мэнни сидим на заднем сиденье машины с главным генералом и ведущим учёным Британии, и я включаю им видео на своём телефоне. Я не могу удержаться от мысли, что, как Моди Фрай, изменившая тот мир, сидя в машине президента Кеннеди, мы, возможно, прямо сейчас делаем то же самое.

Через полчаса в «Счастливую Страну» в Уитли-Бэй въезжает совсем маленькая и неприметная группа людей. Генерал пересела со своей большой машины в машину поменьше, чтобы не привлекать внимания, и мы все собираемся в «сидельне» Моди под выцветшей табличкой «НЕТ БОМБАМ».

Доктор Холи улыбается.

– Приятно снова увидеться, Моди! До чего же это умная девочка – запомнила мой «Квантовый и многомерный подход к гиперсенсорному лунному восприятию». Не самое моё сочное название, должна признать. – Она издаёт негромкий смешок, будто это максимально шуточное высказывание, на какое она способна.

Потом она смотрит на Мэнни, прямо ему в глаза – ища в них что-то, чего я не понимаю.

– Что до этого юноши… – Она кивает, будто довольная чем-то, но предложение не заканчивает.

Внезапно эта миниатюрная женщина начинает казаться выше.

– Это вопрос повышенной национальной и международной безопасности. Мы – и под «мы» я имею в виду сеть учёных со всего мира, консультирующих правительства по самым противоречивым вопросам, – вот уже некоторое время использовали спутники, чтобы вести мониторинг находящейся здесь неподалёку «серой дыры».

Мама с папой притащили себе по деревянному ящику и сели, но папа снова встаёт.

– Постойте, серая дыра…

– Можно назвать это «космическим коридором». Знаю, знаю: осмыслить это непросто. Но, учитывая опасное состояние международных отношений на данный момент, жизненно необходимо держать всю информацию под строгим контролем. Не сомневаюсь, вы со мной согласны.

Она кажется очень уверенной. Папа грузно опускается обратно.

– А теперь, – говорит доктор Холи, переключая внимание на меня, – будь добра, покажи мне то видео, которое ты сняла на телефон.

Так что мы смотрим его снова. На этот раз мама не плачет на отрывке с Алексом, а вместо этого печально улыбается. Теперь приходит черёд Моди удивляться.