Маргаритки на ветру - Джил Грегори

К тому же сам Вольф рассказал ей о Клариссе и признался, что никто в Паудер-Крике не знает правды. Разве это ничего не значит? А как он целовал ее…

У Ребекки вырвался сдавленный всхлип. Неужели Вольф с такой же страстью целует другую женщину? Обнимает ее так же крепко? Смотрит на другую таким взглядом, будто она для него самая желанная на свете?

Ночью Ребекка лежала без сна, слушая плач ветра и завывание койотов, потом взяла томик Байрона и попыталась забыть о своих бедах, но от тяжести на сердце было трудно дышать. В конце концов Ребекка оставила попытки уснуть, и едва только небо позолотили первые лучи солнца, она закуталась в одеяло, вышла на крыльцо и вдохнула полной грудью морозный воздух. Вдали, между крутыми каменистыми склонами, тускло поблескивало горное озеро, на горизонте, куда ни бросишь взгляд, темнели леса. Может, ей лучше было остаться в Бостоне и вести прежнюю бесцветную жизнь, как до приезда в Паудер-Крик? Пусть она не была там счастлива, зато не познала бы этой любви, смешанной с отчаянием, раздирающей сердце боли, выносить которую уже не хватало сил. Глядя на величественно прекрасные горы, бескрайние равнины, парящих в небе орлов, темнеющие на горизонте леса, Ребекка чувствовала себя крошечной, ничтожной и бессильной. Она приехала в Монтану, чтобы обрести покой и уединение, а вместо этого окунулась в сложную и противоречивую жизнь. Ее окружали друзья и шумная ребятня, подстерегали неведомые опасности, она встретилась со смертью, познала чувство общности с людьми и холод изоляции, надежду и отчаяние, любовь и сомнения.

Вечером того же дня, когда последний из учеников ушел домой, возле школы появился Шанс Наварро. Все еще пребывавшая в состоянии тревоги и неуверенности, Ребекка почувствовала смутное раздражение.

– Кажется, что-то неладно, – вдруг сказал он, проходя вслед за ней в класс. – Все дело в смерти Кетлин, правда, дорогая? Вы по ней тоскуете?

– Не думала, что это так заметно. – Ребекка не собиралась рассказывать ему о других причинах своего плохого настроения. – Перед детьми я стараюсь выглядеть жизнерадостной, особенно при Билли. Сама знаю, как больно потерять близкого человека. Мальчику, наверное, кажется, что он никогда не оправится от этой травмы. – Она взяла яблоко, которое ей преподнес Эван Крэмер, и начала с преувеличенным вниманием рассматривать ярко-красную кожицу. – Знаете, Шанс, когда умер мой отец, у меня возникло ощущение, словно я потеряла единственного человека на земле, которому была нужна, более того, единственного, кому вообще было до меня какое-то дело. Кроме отца, у меня нет других родственников, и после его смерти я чувствовала себя очень плохо. Казалось, на меня навалилась страшная тяжесть.

– Ребекка, вы никогда не говорили об отце.

– Неужели? – Она быстро взглянула на Шанса. – Наверное, потому, что я вообще редко о нем говорю. Вы… вы же знаете, кем он был? Все знают.

– Что ваш отец – известный преступник Бэр Ролингс? Конечно, знаю, дорогая. Если кто и может упрекнуть вас этим, только не я. – Наварро прикрыл ладонью ее руку. – Знаете, мой отец тоже был преступником.

От неожиданности Ребекка выронила яблоко.

– Как его зовут… звали?

– О, он не столь известен, как Бэр Ролингс, хотя на Миссури его помнят. Как вы думаете, Ребекка, почему я сменил имя? – мягко спросил он. – Я же говорил, у нас с вами много общего.

– Да, помню, но я не догадывалась… Шанс, это странно, правда? Можно очень любить человека, которого остальные ненавидят и презирают. Знать, что он сделал много дурного, и все же…

Видя, как девушка расстроена, Шанс крепко пожал ей руку:

– Я вас понимаю, дорогая. Мой старик был добрым человеком, по крайней мере со мной. Мы не часто его видели, но он регулярно посылал нам деньги, мама была ему благодарна и не спрашивала, откуда они взялись. Думаю, она считала, что для нас обоих лучше этого не знать.

Ребекка кивнула. Ей тоже не хотелось об этом думать, но именно «подвиги» Бэра давали ей возможность покупать красивые платья и драгоценности, учиться в пансионе мисс Райт.

– Отец, наверное, оставил вас обеспеченной? – спросил Шанс, рассматривая гибкую кисть девушки. – Учитывая, сколько он взял банков, вам досталось в наследство немалое состояние. Держу пари, вы просто не успели отстроить свое ранчо, но когда придет весна, купите большое стадо скота и будете зарабатывать неплохие деньги на говядине.

Ребекка пожала плечами:

– Кто может знать, что будет весной. – Она высвободила руку и принялась сосредоточенно поправлять стопку бумаг на столе. – Все деньги и ценные бумаги, которые мне завещал Бэр, я отдала на более важные цели, а себе оставила только ранчо, потому что он честно выиграл его в карты. Как видите, это не бог весть какое богатство. В будущем я собираюсь построить загон, купить скот и попытаться поднять ранчо, но мне нужно время, а пока я хочу скопить денег на покупку кур и нанять работника.

Шанс Наварро коснулся полей шляпы. Глаза на загорелом лице сверкнули, как два драгоценных камня.

– Вы пожертвовали все деньги на благотворительность? И ценные бумаги тоже? Ребекка, какое благородство!

– Ну что вы. – Она сняла с крючка возле двери темно-синий плащ. – Я многие годы принимала от Бэра деньги, добытые нечестным путем, и охотно пользовалась благами, приобретенными на эти деньги. Но с некоторых пор я начала задумываться о страданиях, которые мой отец причинял людям. Возможно, невинные люди, ограбленные им, сами были не слишком богаты и нуждались в этих деньгах гораздо больше меня или Бэра… С тех пор, а я тогда училась в школе, я уже не могла спокойно пользоваться его богатствами.

– Вы очень честный человек, Ребекка, – с удивлением заметил Шанс. – А. как же насчет остального наследства?

– Остального? Но у меня осталось только ранчо, не считая нескольких украшений и подарков, с которыми я не смогла расстаться. С ними у меня связаны дорогие воспоминания, может, я поступила неправильно…

– Но должно же быть еще что-то. Насколько мне известно, Бэр приобрел немало…

Ребекка удивленно воззрилась на Шанса, который вдруг смолк, не закончив фразы, и покраснел.

– Простите, Ребекка, это не мое дело. Вы впервые заговорили об отце, а поскольку у нас много общего, я подумал… словом, меня разобрало любопытство. Мне казалось, после его смерти вы могли бы купаться в золоте и серебре, но…

– Вы ошиблись, – спокойно ответила Ребекка, однако у нее по спине пробежал неприятный холодок.

Только сейчас она вдруг осознала, что осталась с Наварро совсем одна в пустой школе. Раньше они тоже бывали наедине, и Ребекка не испытывала при этом никакой неловкости, а теперь его расспросы почему-то встревожили девушку. Еще больше ее тревожил странный, какой-то нетерпеливый блеск в глазах Шанса. Неосознанным движением расправив плечи, она отвернулась от него и направилась к выходу. «Наверное, я сошла с ума, у меня начинается мания преследования, – подумала Ребекка, – мои подозрения нелепы. Если Шанс задавал много вопросов…»