Меч Вещего Олега. Фехтовальщик из будущего - Валерий Большаков

– Гляди, сколько их тут! – удивился Карн.

Шаев тоже обратил внимание на арабские фелюги и завы, коих скопилось у вымолов более десятка.

– Эй, откуда путь держите? – окликнули Шаева с карельской лайды.

– С Вины мы! – схитрил Шаев. – По Водле спустились, соль везем!

– А куда? – не отставал карел.

– В Альдейгу, – буркнул Карн. – Чего пристал?

– А нету более Альдейги! – криво усмехнулся карел. – Спалили ее!

– Кто?! – охнул Шаев, чуя, как нечто холодное и липкое касается спины.

– Свеи напали! – В голосе карела послышались горечь и злость. – И Бьярмар наш выжгли, и Альдейгу вашу. Дочиста. Победили свеи…

– Вот как? – холодно сказал Шаев. – Ну, это мы еще посмотрим, кому боги победу отдадут. Эгей! Грузимся! Живо!

Растревоженные добровольцы из гридней быстренько перекидали биармские товары – моржовые бивни и меха – на застоявшиеся соймы и скедии и сели за весла. На озере распустили паруса, но и весел не бросали – тревога за родных и близких подгоняла. С ходу вошли в реку Сувяр. Через пороги Медведец и Сиговец прошли бечевой, а далее высокие берега опали, стали отмелыми, заросли камышом и осокой, за осокой шелестели заросли березняка, а дальше вставали сосновые леса.

Неожиданно открылся бережок, затравевший до самой воды. Из-за деревьев вышел молодой человек с боевым луком через плечо и замахал руками, закричал, требуя остановки.

– Кажись, Валит! – изумился Илейко.

– Точно! – подтвердил Асташко. – Валит, эхой! Сейчас мы!

– К берегу! – скомандовал Шаев.

Соймы и скедии заскребли днищами по каменному крошеву. Валит подбежал поближе и прокричал:

– А Шаев с вами? Шаев, сын Чекленера!

– Ну я Шаев, – откликнулся кугыжа. – Слушаю!

– О войне прознали уж?

– Да оповестили добрые люди, – усмехнулся Шаев. – А чего ж наши свеям поддались?

– Больше их было! – сердито ответил Валит. – У конунга в дружине пять сотен всего, так он каждого третьего отправил служить, кого на Вытегру, кого в Мелинеск, кого еще куда. А собрать всех не успели просто! Это ж, пока оповестишь кого надо, пока те в поход соберутся, пока доплывут… Только Лидул, ярл Онежский, поспел и половину своих привел, а Вадим, подлюка, к свеям переметнулся!

– Врешь! – рявкнул Карн, доброволец из дружины Вади ярла.

– Клянусь секирой Перуна и бородой Велеса! – пылко воскликнул Валит. – На неделе конунг свейский венец Вадиму пожаловал, и тот сразу поскакал отрабатывать милость – Дрэллеборг взял!

– Ах, паскуда… – проговорил Карн, опускаясь на скамью.

– Зато мы весь свейский флот пожгли! – радостно уведомил посланец.

– Да ну? – воспрял духом Шаев. – То есть свеи все еще не ушли?

– А как? Набились в крепость и сидят, как тараканы!

– Ты нас только для этого тормозил? – перебил его восторги Шаев.

– Нет, конечно! – мигом построжел Валит. – Конунг меня специально послал тебя перехватить и бересту послал. Вот!

Шаев развернул протянутую ему берестяную грамоту. Корявыми рунами на ней был накорябан приказ: следовать в район Бьярмара, брать на борт охочих до войны карел и перевозить поближе к устью Олкоги.

– Хакон силы стягивает, – важно пояснил Валит и добавил на полголоса тише: – А еще он послал за Рюриком!

– За Рюриком? – расслышал ушлятый Акун. – Вот это здорово! Ох, и дадим мы тогда жизни свеям! Да я даже рад, что они еще здесь, – будет кого поколошматить!

Шаев отмахнулся от орущего Акуна и спросил Валита:

– А Алаборг чей?

– Наш!

– Тогда прыгай на борт! Снимаемся! Идем в Алаборг, прячем товары – у меня там дом, и в Бьярмар!

Шаев поднялся на сойму и сел к правилу. На душе у него было легко и ясно. Да, впереди война, где могут покалечить, а то и вовсе прибить, но страхи покинули Шаева. Что ему свейский меч? Тот, что у него в ножнах, рубит не хуже! Хватит ему вилять и метаться в тщетных стараниях полюбиться каждому из сильных мира сего. Он выбрал себе дорогу и будет следовать по ней до погребального костра!

Курланд – Витланд

Курланд незаметно перешел в Витланд, но те же песчаные отмели тянулись по берегу моря, и такие же холмы поднимали на горбах шумливые сосняки.

В Себорге Олег совершил сделку – телегу обменял на пару седел. Без громыхавшей и тряской повозки было куда приятнее, да и безопаснее. Что уж говорить о конях – новые хозяева снова облегчили им жизнь. А к седлам Олег пристроил скатки одеял и похудевшие мешки с зерном.

– А мы где сейчас? – спросил Пончик, оглядывая виды. – Ну, примерно?

– Мы пересекли госграницу Российской Федерации, – торжественно объявил Олег, – и топчемся по польской территории.

– Вот теперь все понятно! – воскликнул Пончев. – А то – Курланды-Витланды…

Леса не покрывали будущую польскую территорию сплошным навалом – дебри то и дело разрывались луговинами, рассыпались отдельными рощицами. И копыта коней бодро тюпали по пыльному шляху, вьющему петли по лугам и перелескам. Нещадная жара спала, понемногу поднимался ветер, нагоняя серые облака, и столько нагнал, что тучам тесно стало в небе. Облака толклись, кружили, совершенно закрыв солнце. Иногда лишь пасмурная вата разлезалась, пропуская яркий сноп лучей, и снова затягивалась.

– Кажется, дождь собирается! – сказал Пончик, пародируя Пятачка.

Олег хотел отшутиться в той же манере дорожного трепа, но, обернувшись к своему спутнику, он разглядел на далеком холме, с которого скатывался шлях, облако пыли.

– Эта пыль неспроста! – проговорил Олег, пародируя Винни Пуха. – Так пылить могут только те, кто скачет галопом. А зачем скакать галопом, если ты ни за кем не гонишься? По-моему, так! А за кем тут гоняться, кроме нас? По-моему, так и никак иначе. Ходу, Пончик!

Сухов хорошо подбодрил коня, тот взбрыкнул, словно гальмуя на старте, и поскакал.

– Может, это не за нами? – прокричал Пончик на скаку, судорожно вцепившись в поводья.

– Сейчас проверим!

Шлях впереди троился, разбегаясь дорожками поуже. Олег свернул на крайнюю, по-змеиному уводящую в лес. Миновав рощу грабов, он оглянулся. Десятка два всадников, мчавшихся по шляху, свернули по выбранному им пути.

– Это погоня! – крикнул он.

– Да что мы такого сделали? – возмутился Пончев.

– А ты приглядись!

Шурик вывернул голову, разглядывая преследователей, и бледность разлилась по его лицу.

– Это витингсы! – охнул он. – И жрецы!

– А плащи какие на них?