Сказка четвертая. Про детей Кощеевых - Алёна Дмитриевна

его тоже, правда, не знала, но не потому, что не запомнила, а потому что не разобрала — музыка играла слишком громко, ей послышалось что-то между Димой и Деней, а чем дальше они заходили, тем неудобнее было переспросить... Для себя Юля решила, что если все будет нормально, обязательно скажет ему, насколько он хорош. Но Демьян безжалостно прихлопнул ту надежду, что успел подарить ей. Только тогда она еще не знала, что он поступил правильно, что это к лучшему, потому что не встречаться было единственным способом остаться вместе.

— Дем, я…

В этот момент Демьян поднял руку, и Юле показалось, что он потянулся к ней, она неосознанно отшатнулась, а он замер, не донеся руки до лица.

— Щека зачесалась, — виновато пояснил он.

— Ладно, — выдохнула она. — Просто скажи, мне есть смысл тебя бояться?

Она ждала от него четкого однозначного «нет». И она бы поверила. Но Демьян смотрел на нее, и чем дальше он смотрел, чем четче она понимала, что «нет» не будет. Какого черта…

— Не знаю, — наконец ответил он.

— В смысле?

— В прямом. Я не знаю, но собираюсь выяснить.

И все-таки она оказалась права. У него проблемы. Ладно, он хотя бы их признает. А она будет рядом и поможет.

— Это что-то психологическое? Какое-то расстройство? Ты хочешь обследоваться?

— Ну, почти, — нервно усмехнулся он. — Вот как раз собирался, но ты пришла. Но это хорошо, а то мне стало страшно. А вот теперь увидел тебя и вспомнил, зачем я все это делаю.

— Делаешь что? — с нажимом произнесла Юля.

Демьян замялся. Прикрыл глаза.

— Это сложно.

— Хорошо, — Юля скрестила руки на груди и взяла тон учителя. К такому она прибегала, когда ей нужно было заставить расшалившихся маленьких танцоров угомониться. — Конкретно сейчас мне есть смысл тебя опасаться?

Демьян нахмурился и опустил подбородок, будто прислушиваясь к чему-то внутри себя. Потом качнул головой.

— Нет. Сейчас нет. Слушай… Я страшно виноват перед тобой. И я не хочу тебя больше пугать. И если ты боишься… То, что я показал тебе… Я обещаю, ты больше этого не увидишь.

— А что я видела?

Демьян отвел глаза и почему-то воззрился на потолок. Юля тоже посмотрела. Просто так, на всякий случай. Мало ли, что там может быть. Но потолок был девственно бел, и ничего лишнего на нем не обнаружилось.

— Ты видела морок, — наконец ответил он. — Это просто картинка. Но это место существует на самом деле. И я связан с ним.

— И та… женщина?..

— Да.

Юля хотела облизать губы, но обнаружила, что во рту пересохло. Тишина в квартире давила, будто была осязаема. И Юля была в шаге от того, чтобы ему поверить.

— А она может…

Демьян прикрыл глаза и потер лоб, будто у него болела голова.

— Мы следим за тем, чтобы этого не происходило.

Мы.

Нет, он все-таки сумасшедший. Как и эта княжна. Или же…

Где та грань, когда доверие перетекает в слепоту?

— Ты пришел ко мне домой, миновав дверь, закрытую на замок и цепочку. Как? — тихо спросила Юля.

Демьян снова помолчал. А потом все-таки выдал:

— Это несложно для колдуна моего уровня.

— Кого?!

— Колдуна, — как-то обреченно повторил он. — Я колдун, Юль. Самый настоящий.

— Дем…

А потом он просто улыбнулся ей и кивком указал вниз. Юля опустила глаза. Прямо из пола у нее под ногами прорастала трава, и словно в ускоренной съемке поднялись и распустились цветы. Юля испуганно взглянула на Демьяна, и увидела, что вместо потолка над его головой в коридоре дыра, и смотрит она прямиком в небо, и оно не пасмурное, как было уже несколько дней и тогда, когда она шла сюда, а самое настоящее голубое — с белыми кучевыми облачками-барашками.

— Вот это и есть морок, — пояснил Демьян. — Как голограмма, но не более.

Он щелкнул пальцами, и все исчезло. Они снова стояли посреди коридора. Под ногами был ламинат. Над головой потолок.

— Покажи еще что-нибудь, — тихо потребовала Юля.

Ей нужны были доказательства.

— Например? — нахмурился Демьян.

— Не знаю! — нервно и недовольно воскликнула она. — Ты же здесь колдун!

— Ну да… Только вот так сходу ничего в голову не приходит. Могу обернуться, но…

— В смысле?

— Ну, в животное. Но ипостась у меня такая… — он закатил глаза и цокнул. — Отец все посмеивается...

— Ты можешь обернуться в животное, — медленно повторила Юля.

— Да.

Ха.

Ха-ха.

А если и вправду…

— А ты… ну…

— Полностью контролирую себя в животном теле.

А потом Демьян топнул ногой, и на его месте оказалась большая лохматая черная собака. Русский терьер, — заботливо подсказала память информацию, которая сейчас, конечно же, была важнее всего.

— Твою мать! — не сдержалась Юля и подалась назад. Пес послушно лег на пол, сложил перед собой лапы и уложил на них голову. Предано посмотрел на нее голубыми Демьяновыми глазами.

«Я хороший, — говорил весь его вид. — Ну вот прям очень».

— Давай обратно, — потребовала Юля. — Прямо сейчас.

Но пес явно не собирался превращаться обратно. Вместо этого он перекатился на спину, поднял лапы кверху и заскулил. А Юля рассмеялась. То есть, разумеется, это окончательно сдали нервы, но какая разница. И она медленно подошла ближе и села рядом с ним на корточки. Пес снова перекатился на живот и теперь смотрел на нее, явно чего-то ожидая.

— И чего ты хочешь? — нахмурилась Юля. — А можно…

Пес-таки боднул ее головой в колено, и Юля, затаив дыхание, положила руку ему на голову. Господи. Она знала это ощущение. Она погладила его между ушей и поджала губы, чувствуя, как на глаза навернулись слезы.

— Это все по правде, да? — спросила она.

Парадигма жизни треснула и рассыпалась на осколки, осколки принялись складываться в новый рисунок, обрастая все более и более интересными подробностями, и Юле нужно было время, чтобы все это принять.

Пес тяжело вздохнул и положил голову ей на колено. Юля ойкнула и села на пол. Он снова тихонько заскулил.

— Я тебе верю, — прошептала Юля, продолжая наглаживать жесткую шерсть между ушами и на холке. — А теперь расскажи мне все, что можешь рассказать.