Сказка четвертая. Про детей Кощеевых - Алёна Дмитриевна

уйти из этого дома. Бабушка верила в рок. Наверное, не зря. Демьян потянулся к ней. Кажется, хотел прикоснуться, и она отшатнулась. Он поджал губы и сел на стул.

— Юль, я очень виноват перед тобой. Я не знаю, как извиниться. Но тут дело не в том, что я выпил. Я всегда себя нормально контролирую, а тут что-то случилось и…

Его попытка оправдаться была жалкой. А она ведь почти простила… А ответ на ее вопрос оказался таким простым. Наверное, она бы сразу догадалась, если бы позволила себе допустить эту мысль.

— Контролируешь, — повторила она.

— Да, я…

— Ты напился и ворвался ко мне домой, напугал меня до чертиков… Контролируешь?

— Юль, дело не в спиртном.

— У вас всегда дело не в спиртном.

— У кого у нас?

— У алкоголиков.

— Я не…

— Ага. Вы все так говорите.

— Кто — все?

— Мои родители, например.

Она зажала рот ладонью, но было уже поздно. Слова вырвались, и их было не вернуть. А и пусть. Демьян первый все это начал. Никто не поил его насильно и не тащил к ней волоком. Это все он. Он... Какого черта?! Пусть он колдун, пусть существуют и Кощей, и страшный темный мир, населенный кем-то опасным. Но все это все все равно казалось нереальным. Было так далеко. А вот бутылка коньяка была вполне реальной. Как же так...

— Родители? — неуверенно повторил Демьян.

— Ага, — кивнула Юля, решив, что раз его карты она уже подсмотрела, то честным будет показать свои. Тем более, все равно приоткрыла. Тем более слова рвались наружу, подстегнутые обидой. — Вот именно так и говорили, что все контролируют. Только судья им не поверила, может, потому что явились на заседание под градусом… Мне было десять лет, бабушка лишала их родительских прав, я сидела в коридоре и видела… Даже ради суда не смогли сдержаться… И это ты называешь контролем?

— Ты же говорила, они погибли…

— Вот тогда они для меня и погибли, — резко ответила Юля. Хватит с нее. — В общем, Дем, хочешь пить — пей. Я вмешиваться не стану. Слить свою жизнь в бутылку, превратить ее в существование — это личное дело каждого. Но наблюдать за твоей деградацией я отказываюсь. Так что забудь про меня. Это несложно. Вон, у моих родителей вообще никакой проблемы не возникло, когда они выбирали между дочерью и алкоголем. А я тебе и так… Все… Все.

— Юля…

Он все-таки обнял ее. Нужно было отстраниться, уйти, но вместо этого она позволила ему это и все-таки заплакала. Вот так, бабушка. Ты думала, что по кривой дорожке пойдет она, но вместо нее это делают все, кто ей действительно дорог. А может быть, она как черная кошка — приносит несчастье? Надо спросить у Демьяна, бывают ли такие люди. Он-то точно должен знать. Интересно, когда это у него началось? До нее или после?

— Прости, я не знал… Юль… Я...

— Перестанешь пить? — горько усмехнулась она.

— Юль…

Что и требовалось доказать. Она отстранилась, вытерла глаза запястьем.

— Прости, Дем. У меня пунктик, и как бы глупо это не было, я не могу просто взять и забыть о нем.

— Это не глупо. И может быть, ты права. Значит, я перестану пить.

Смешной.

— Так не бывает.

— Много чего бывает. Помнишь, как мы тебе дипломную с нуля написали в ночь перед сдачей. Ты тоже не верила, что у нас получится. Но вышло же.

Юля против воли улыбнулась. Смахнула последние слезы. Ага, было дело. Но помимо учебы она работала на двух работах, и не удивительно, что перепутала даты сдачи. А он пришел и помог ей. Как всегда помогал. И всегда был трезвый. Она ни разу не помнила, чтобы он напивался при ней. Выпивал — да, но так, даже банку пива и то оставлял наполовину полной. Две распитые когда-то давно бутылки текилы не считались, это она принесла.

— Так ты дашь мне шанс? — спросил он.

Юля кивнула. Черт возьми, нужно было убираться из этой квартиры, но она не могла. Просто не могла выкинуть его из своей жизни. Наверняка в этой зависимости не было ничего здорового.

— Я обещаю…

— Не надо обещать, — перебила она. — Просто сделай. Если понадобится помощь, скажи, но спасать тебя я не буду.

Ещё бы самой в это поверить. Но если он не сможет... Гниющую конечность лучше ампутировать, а иначе умрёшь от заражения крови.

— Дем, который сейчас час?

— Полпятого.

Сколько?! Господи, это как долго она проспала?..

— У меня в семь репетиция свадебного танца!

— В ДК?

— Да.

Демьян успокаивающе улыбнулся. Так, как умел только он. Когда он так улыбался, она верила, что все будет хорошо. И сейчас вот тоже поверила.

— Ты успеваешь, — уверил он. — Сейчас картошку поедим, и ты пойдешь. Голодную и расстроенную я тебя все равно не отпущу.

Нет, что-то было не так с этой картошкой. Он, конечно, и раньше кормил её ею. Но она никогда не задумывалась о том, что тут может быть иная подоплёка, кроме того, что ему просто нравилось это блюдо. А выходит...

— Антидепрессант, да? — поинтересовалась Юля.

— Проверенный временем, — ответил он.

— А мне бабушка блинчики пекла. И варенье к ним в хрустальных розетках ставила пяти видов. А еще мед. Но я больше со сметаной любила…

— И теперь ты их себе готовишь, если грустно?

— А у меня такие не получаются.

— Мама отлично печет блины, — улыбнулся Демьян. — Я как-нибудь у нее попрошу, она тебе отложит.

— Дем, а твоя родная мать?..

Почему-то про это совсем никаких картинок в голове не было. Ничего до домика на болоте.

Демьян перестал улыбаться.

— Давай я тебе попозже расскажу, — попросил он. — Мне правда надо время.

Юля согласно кивнула. В конце концов она тоже отнюдь не горела желанием делиться всем. Есть истории, которые окружающим лучше не знать. И есть те, которые почти невозможно рассказать. Уж кому как не ей было это понимать.

— Ладно, давай помогу тебе с картошкой.

Демьян благодарно улыбнулся, отошел, достал из ящика мешок картошки, вывалил в раковину и принялся чистить. Юля взяла второй нож и молча принялась помогать.

— Расскажи хоть про