На грани срыва - Юлия Оайдер

Очень быстро добираюсь до здания местной администрации. Давлю педаль в пол, едва успеваю различать цвета светофора и встречные автомобили при обгоне. Движок рычит, а сердце вторит ему своим бешеным стуком, отдавая громкой пульсацией в висках.

Мне просто повезло, что нынче еще не совсем поздний вечер и отец Инги все еще на своем рабочем месте. Но попасть к нему на «аудиенцию» нужно постараться. Хорошо, что у меня есть удостоверение и с ним большинство дверей сразу становятся открытыми.

В приемной личного кабинета Огнева Петра Эдуардовича я нахожу того, кого искал. Встречаюсь взглядом с Лешей и тот замирает, даже перестает клеить молоденькую секретаршу.

- Оленька, я тут краем уха подслушал, что вы хотели сходить в магазин до закрытия? - спрашивает Леха у девушки.

- Да, но мне нельзя, рабочий день еще не кончился, - вздыхает она.

- Я вас прикрою, бегите, а то ваши ультрамодные туфли купит кто-то другой, - подмигивает ей товарищ.

Раскрасневшаяся и смущенная особа моментально собирает свои вещи и покидает пределы приемной. Леша поворачивается ко мне и вопросительно поднимает брови, мол, «что хотел?». А я стою как истукан и не могу придумать, как начать этот разговор. Как все не испортить.

- Садись и давай быстрее говори, что хотел? - тихо произносит он, кивая мне на кресло напротив него.

- Мне нужно к Огневу, - спокойно говорю я. По крайней мере мне так кажется.

- Нельзя, извини. Что-то еще?

- Лех, это важно…

- Плевать. Запрещено пускать без допуска.

Набираю воздуха в легкие и протягиваю старому другу стопку документов с результатами тестов ДНК, справками о беременности Алены еще до отъезда друга.

Все эти документы тогда подготовила Алена к приезду Ледника из командировки, вот только он не дал нам даже шанса объясниться.

Леша хмурится, но все же принимает бумаги, просматривает их и останавливается на самом важном листе, где черным по белому написано: вероятность моего отцовства ноль процентов.

- Что это за хрень? - поднимает на меня озлобленный взгляд Ледник.

- Правда, которую ты не захотел слушать, - сглатываю ком в горле, голос хрипит. Я не знаю чего ждать от друга, какой реакции, поэтому как можно скорее стараюсь изложить свою просьбу. - Мне нужна помощь. Помнишь Ингу? Ее похитили, а сделала это жена твоего босса. Не знаю насколько он причастен, но я намерен вытрясти у него любую информацию вместе со всем дерьмом! Я не заставляю, но прошу помощи…

- Да ты охренел совсем?! - подскакивает Леха. - Это что за прикол нахрен такой?! Какие ДНК, какая беременность?!

- Это правда. Все что ты видишь, чистая правда. Мать Алены отправляла ее на аборт, но та хотела сохранить детей. Твоих, придурок, детей! Она пришла ко мне за помощью и я сделал все возможное, чтобы она жила и дождалась тебя ни в чем не нуждаясь. Я к ней пальцем не притронулся до твоего возвращения…

Ледник бросает на стол бумаги и опирается о него, стараясь удержаться, словно услышанные слова сбивают его с ног. Шумно дышит, а я использую это промедление, чтобы продолжить сваливать на друга горы тяжелой правды.

- Девочек похитили и убили из-за того дела с наркотиками. Того самого, с которым связана и моя Инга, понимаешь?! Наших… - осекаюсь, но мотнув головой, продолжаю. - Наших детей убили подручные Марии Добровольской и у меня есть доказательство! Ты хочешь мести? Я хочу.

Леша поворачивается ко мне и я не могу прочитать эмоций на его побледневшем лице. Мужик в шоке и едва держится, но у меня нет выбора.

- Но сейчас я больше всего на свете хочу спасти одну очень важную для меня жизнь. Если для этого придется прижать яйца папочке депутату, который хотел сдать собственную дочь в психушку по неведомой причине, я это сделаю. С твоей помощью или без. Если хочешь - останови меня.

Подхожу к двери кабинета, ожидая что друг продолжит препятствовать, но нет. Он так и стоит, глядя невидящим взглядом на то место, где только что был я.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Захожу в кабинет и и закрываю за собой дверь, так и не получив препятствий со стороны Ледника. Мне до невозможности больно оттого, что пришлось вот так вывалить на старого друга ужасную правду, но времени на моральную подготовку и другое соплежуйство попросту не было.

- Какого х… - поднимается с места Огнев, но, встретившись со мной взглядом, ухмыляется и садится на место. - Васильев, если не ошибаюсь? Дочку мою охраняете, да?

- Не ошибаетесь, - расстегиваю куртку и приближаюсь к мужчине.

Я помню его еще со дня, когда привез Ингу в больницу. Это именно тот тип людей, на которых смотришь и понимаешь - скотина. Наглая, богатая, беспринципная скотина. Когда он с женой примчался в клинику, я еще был там и лицезрел в полной красе всю “отеческую любовь” к своим детям.

- Что она сказала? - чуть ли не кричал он на сына посреди больничного коридора.

- Она без сознания, что она могла сказать?! Это все, что тебя волнует?! - ответил тогда Хантер и получил смачную оплеуху.

Только сейчас, зная про Добровольскую, про быстрый взлет в депутаты Огнева, я понимаю - колесо начало крутиться уже тогда. Вот только в голове не укладывается, если Петр Эдуардович замешан в делах Марии - как отец может позволить так поступить с родной дочерью?

- Говорите, что хотели и выметайтесь, пока я не позвал охрану. Кстати, что вы сделали с Алексеем, что он пропустил вас сюда? Усыпили или вырубили? - самонадеянно ухмыляется Петр Эдуардович, развалившись в своем кресле. Его взгляд цепляется за мою наплечную кобуру, виднеющуюся из-под куртки. - Разве вам нужны проблемы?

- А вам? - останавливаюсь прямо напротив его стола. - Вы в курсе, чем занимается ваша супруга? В курсе, что из-за нее вашу дочь чуть не убили?

На лице мужчины не дрогнул ни один мускул. Как смотрел прямо на меня и безразлично, так и продолжает. Да, не из-за проданной Хантером компании он так ощетинился на них, вплоть до того, что сжег квартиры. Он действовал под четким руководством.

- Я не лезу в бизнес своей жены, а она, в свою очередь, не суется ко мне, - пожимает плечами Петр. - Мы просто нашли друг в друге поддержку. А это выгодно...