Кость войны - Антон Корнилов

– День как-то быстро пролетел… – говорил сам с собою купец, нервно топчась на одном месте. – Я думал, до темноты успеем разгрузиться, ан нет… Что-то для этого времени года в Руиме быстро стемнело… Видать, ночью ливень будет. Хотя дождем совсем не пахнет.

Тюки были тяжелы. Вытащив на палубу один, Берт уже обливался потом. Вокруг него бегал Самуэль, услужливо придерживая тюк за уголок, но толку от него было мало. Берт вдруг почувствовал, как ослабло его тело. Воля к жизни покинула мышцы: они теперь ныли от каждого движения. Единственное, чего хотелось Берту, – вернуться на палубу и снова улечься в тени парусов.

– Пошевеливайтесь! – заорал Ушаам, подбегая ближе. – Быстрее! А ну… – Он махнул рукой, подзывая к себе скучающих в стороне воинов-охранников. – А ну!..

Моряки, оказавшиеся в зоне внимания купца, заколебались – корабль причаливал, у них и собственных дел было по горло. Капитан – высокий сухопарый морской волк с копной седых волос на крупной голове и россыпью разноцветных татуировок по смуглому голому торсу – скрипя сквозь зубы ругательства, подбежал к Ушааму. Между ним и купцом завязалась длинная перебранка… Охранники, считавшие ниже своего достоинства возиться с грузом, ножнами шпыняли молчаливых истощенных рабов, а те, не в силах поворачиваться быстрее, задыхались и то и дело падали под тяжестью тюков.

И вдруг суматоха на судне затихла.

Сначала моряки, потом воины-охранники, а потом и рабы повернулись к носу корабля, где неподвижно и молча стояли Ушаам и капитан. Вцепившись руками в борт, они напряженно вглядывались в раннюю серую полумглу, из которой навстречу им выплывал Берег.

Один за другим люди подходили к бортам. Самуэль, отпустив уголок тюка, вопросительно посмотрел на Берта. Тот пожал плечами и с облегчением уронил тюк на выскобленные доски корабельной палубы. И шагнул к сгрудившимся на носу людям.

Громадное пространство руимского порта, довольно хорошо различимое даже с такого расстояния из-за десятков факелов, горящих на длинных, вбитых в землю жердях, было до странности безлюдно. Четыре колонны стражников рассекали порт на пять почти равных участков. Пурпурные накидки – отличительный знак городской стражи Руима, светили сквозь полумглу, отблески факельного пламени играли на небольших круглых щитах и коротких мечах стражников, лишенных ножен.

– Эт-то еще что такое? – прохрипел Ушаам, дергая себя за бороду.

– Пираты? – неуверенно предположил капитан. – Они совершают набеги на рыбачьи поселки в окрестностях, но чтобы осмелиться напасть на Руим… – он недоуменно покрутил головой, – такого еще не было.

– К черту пиратов! Какие еще пираты?! Не станет герцогиня из-за каких-то морских оборванцев прерывать деловую жизнь порта. Тут дело поважнее…

– Война… – зашелестело тревожно между собравшимися.

– Чушь! – фыркнул. Ушаам. – Руим принадлежит Метрополии! Тот, кто объявит войну Руиму, объявляет войну Метрополии.

– Можно подумать, города в Метрополии не воюют между собой… – тихо высказался кто-то.

– Руим находится под покровительством самого государя Императора! – Ушаам обернулся и поискал глазами смельчака. И, не найдя, продолжил: – Кто станет нападать на Руим? С трех сторон – океан, с запада: захолустные княжества, денег у владетелей которых не хватит на одну приличную армию. Чушь! Бред!

– А не повернуть ли обратно, пока не поздно? – наклонился к уху купца капитан.

– Я т-тебе поверну! – рассвирепел краснобородый. – Я и так терплю убытки, понятно тебе или нет? Забыл, что в тюках? Шкуры северных безрогих буйволов и шерсть золотых антилоп – вот что в тюках. Из-за этого чертова морского воздуха половину товара придется по сниженным ценам продавать, а ты говоришь – обратно! Я из-за ваших страхов по миру идти не собираюсь… Война! Да и пусть война! Я торговой гильдии серебром плачу? Плачу! Война не повод, чтобы честных торговцев разорять. Причаливаем! К тому же война…

Тут Ушаам замолчал. Погрузив пальцы в бороду, он глубоко задумался: видимо, о том, есть ли возможность что-нибудь выгадать в том случае, если и правда у руимской герцогини вдруг каким-то чудом возникли трения с близлежащими городами…

Причаливало судно при полном молчании команды. Один из отрядов стражников двинулся с места, и старшина, чья пурпурная накидка была много длиннее накидок прочих, а островерхий шлем украшал пышный черно-красный султан, выстроил своих воинов у причала в два ряда по три десятка человек в каждом. Берт с Самуэлем как раз кинули последний тюк к борту, когда проходящий мимо капитан еле слышно бормотнул:

– Храни нас господь от дьявольских козней…

– Н-да… – сказал Самуэль, посмотрев на непроницаемые лица пурпурных стражников и на старшину, ожидавшего подачу трапа, нетерпеливо постукивая пальцами по клинку богато изукрашенного меча, подвешенного у пояса. – Что-то будет, хозяин… Хозяин?

Но Берт молчал, рассеянно глядя на мутные волны, лениво толкающие судно жирными боками. «Пусть небо опрокинется на землю и твердь, развернувшись, поглотит красное солнце – мне все равно», – казалось, говорил его обращенный внутрь взгляд.

Спустили трап, и старшина стражи в сопровождении двух воинов взбежал на палубу. Рабы и охранники расступились, моряки, рассевшиеся по снастям, будто птицы, приготовились слушать.

– Руим приветствует своих гостей! – торжественно начал старшина, и купец, стоящий напротив него, вздохнул с облегчением.

– Гость нашего города – наш друг, – продолжил старшина и поглядел сначала на купца, потом на капитана: – Так ведь?

– Истинно так, – ответил капитан, а Ушаам даже поклонился:

– Так, так…

– Многие годы славный герцог, а потом и дочь его, принявшая в свои руки власть, дарили вас, торговый люд, добрым отношением. Руим позволял вам вести дела так, что прибыль неизменно текла в ваши кошельки… – старшина говорил быстро. Видимо, подобные речи он держал уже много раз, и все основные выражения давно успел выучить наизусть. Берт, поначалу вслушиваясь в слова стражника, очень скоро потерял нить повествования.

Очнулся он оттого, что Самуэль дергал его за рукав.

– Война! – шептал Самуэль, – война, хозяин, и впрямь война!..

– Теперь мы переживаем скверные времена! – заученно трубно гремел старшина. – И долг всякого друга нашего города: помочь! Помочь нам сокрушить врага и вновь обрести прежние спокойные времена! Каждый, кто может носить оружие, пусть вступает в ополчение Руима!

– Это приказ Императора? – дрожащим голосом осведомился Ушаам.

– Это приказ герцогини, – отчеканил стражник.

– Простите, господин, – залепетал купец. – Но у меня… торговые дела… И потом, я не воин, я коммерсант. У меня семья… И…

– Все вы свободные люди, – широко развел руками старшина. – Герцогиня уважает право свободных людей. Руим не собирается требовать, чтобы вы встали под его знамена, угрожая оружием! Герцогиня лишь напоминает о долге друга перед другом, попавшим в беду. Герцогиня просит своих друзей о защите!