Из будущего - в бой. Никто, кроме нас! - Михаил Ланцов

И надо сказать, что это еще не все — Иван Яковлевич фотографировал весь день, увлекшись съемкой столь колоритных батальных сцен. Даже удались два совершенно потрясающих кадра — панорамы боя. С той техникой, какая была в его распоряжении, подобные фотографии были чем-то на грани фантастики и очень порадовали Сашу.

Тем же вечером, пока солдаты еще копали большие братские могилы для погибших противников, произошел короткий военный совет, на котором утвердили дальнейший план действий, а именно, преследование отступающего и деморализованного противника и наступление на Вашингтон. Пьер и Джонсон оказались так впечатлены успехом боя, что решили пренебречь распоряжением президента Дэвиса и на плечах отступающих федералов ворваться в их столицу. Дело в том, что Джефферсон Дэвис отказался выслать необходимые, на взгляд Джонсона, двадцать тысяч солдат для поддержки наступления на столицу Федерации. Но впечатления от успеха, и особенно от страшных потерь, которые понесли северяне, в руководстве армии возобладали над осторожностью, и генералы решили рискнуть. Уж больно много давала победа в этой импровизации.

Преследовать и беспокоить отступающие войска федералов, не давая им остановиться, и навести в своих рядах порядок было поручено четырем кавалерийским полкам. Бригада же великого князя, как самая организованная, выступила в качестве авангарда основных сил армии. Поэтому уже утром ей надлежало сниматься с позиций и выдвигаться маршем в направлении Вашингтона. В качестве боевого охранения ей временно придавали кавалерийский полк Джеба Стюарта, который успел прекрасно себя зарекомендовать в этой роли. Подобное положение дел позволило бойцам Александра совершенно спокойно и без эксцессов прибыть двадцать шестого июля к предместью столицы САСШ — города Вашингтона.

Именно на этом переходе великий князь впервые столкнулся с североамериканской прессой, которая ему была знакома только по прошлой жизни. Саше в руки попала ежедневная газета «New York Herald» за 22 июля, в которой была статья о битве при Булл-Ране.

«…американские войска героически сражались с превосходящими силами противника, держа напряженную оборону на холме Метьюз, который штурмовал корпус принца Александра, стремившийся воспользоваться серьезным численным преимуществом своих наемных солдат славянского происхождения, чтобы окружить и принудить к сдаче гарнизон. Лишь благодаря самоотверженному героизму и прекрасным боевым навыкам добровольцев под предводительством полковника Шермана наши войска смогли удерживать холм до самого вечера, когда из-за общего стратегического отступления армии на хорошо подготовленные оборонительные позиции им пришлось покинуть прекрасно обжитый и ставший уже буквально родным холм…»

Александр перечитывал этот листок раз за разом, пытаясь понять, не сон ли это. Но нет, действительно, «New York Herald» безбожно врала в угоду политической конъюнктуре и, видимо, желая всячески приподнять патриотические настроения в среде обывателей. Невольно скривившись, он убрал эту газету к себе в архив, на память. «Нужно будет этой бумажкой позже воспользоваться и высмеять этих комедиантов», не зря же он таскал с собой военного корреспондента с фотоаппаратом.

Конечно, кавалерийский полк осуществлял оперативную рекогносцировку и разведку, но великий князь решил не страдать болезнью «великих полководцев» и не ходить маршевыми колоннами мирного времени по вражеской территории. То есть впервые за время пребывания в Северной Америке развернул бригаду в нормальное маршевое построение с дозорами, походными заставами и прочими прелестями грамотного подхода к делу. Поначалу было несколько непривычно управляться с такой толпой как ему самому, так и его офицерам, поэтому двигаться получалось очень медленно. Впрочем, второй день марша позволил развить куда большую скорость, чем первый. А люди потихоньку привыкали к необычному, но вполне разумному новшеству.

Вашингтон, впрочем, их ждал. Авраам Линкольн, сразу как узнал о поражении и угрозе для столицы, самым решительным образом занялся подготовкой города к обороне. По наиболее важным направлениям строились баррикады, разворачивалась новая армия из остатков разбитых частей и добровольцев. Однако до взрыва мостов через реку Потомак дело не дошло. Да и вообще — их толком никто и не охранял. А те небольшие отряды, что встретились на двух ближайших к Вашингтону мостах, были отогнаны беглым огнем с недосягаемой для их оружия дистанции. Причем на южном берегу реки безраздельно господствовала кавалерия южан и федеральных войск вообще не было. Это привело к тому, что все солдаты противника, находившиеся вне города, стремительно туда отступили и укрылись за баррикадами. Никаких попыток воздействовать на переправляющиеся войска с помощью кораблей также не предпринималось.

Все складывалось как нельзя лучше для дальнейшего наступления, однако Александр решил не рисковать и отправил на рекогносцировку приданный отряд кавалерии. Он вернулся очень быстро, так как попал под плотный огонь на нескольких въездах в столицу. Стрельба северян хоть и носила хаотический характер, но привела к потерям — пятьдесят три кавалериста были убиты или ранены. Судя по обстановке, которую описал Стюарт, в городе, по всей видимости, находилась дивизия или даже две противника общим числом в несколько тысяч человек. Радужное известие. Поэтому Саша решил подождать подхода основных сил, так как не желал единолично штурмовать баррикады и участвовать в непредсказуемых и хаотичных уличных боях. Вопреки традициям XIX века он не желал терять своих людей, вне зависимости от их происхождения, столь бессмысленным и бездарным способом. По большому счету Саша их вообще не желал терять. А наступать дальше, оставив город, забитый противником, в тылу, было бы редким безрассудством, так как «авангард Северовирджинской армии» слишком далеко оторвался от основных сил. Вся эта диспозиция привела к тому, что Саша решил просто и незамысловато занять оборонительную позицию в пригороде Вашингтона Джорджтауне, оставив за собой контроль двух мостов через реку Потомак и отличную артиллерийскую позицию для обстрела прилегающей акватории.

Тихое и спокойное ожидание длилось недолго, так как недоедавшие уже несколько дней из-за перебоев в снабжении и отсутствия «запасливого хомяка» в обозе кавалеристы порывались начать грабить, чтобы просто насытиться. Пришлось на первых порах отсыпать продовольствия приданному полку из бригадных запасов и начать как-то решать эту проблему. Александр отвечал за этих «скакунов», а приобретать весьма сомнительную славу мародера из-за действий своих подчиненных ему совсем не хотелось. После того как люди Джеба нормально покушали, их отправили на фуражировку по окрестностям, где вменили в обязанность скупать продовольствие за нормальную цену. Как несложно догадаться, имея хоть небольшое представление об американском менталитете, местные с удовольствием продавали продукты питания своим врагам. Получалось не очень много, но бригаде хватало, даже с запасом. И более того — местные дельцы, поняв, что дело пахнет прибылью, стали пригонять фургоны с продовольствием прямо к заставам русских.

С подходом основных сил армии эти интендантские дела отошли на второй план и началась активная подготовка к штурму. Джонсон считал, что осаждать — только время терять. Впрочем, Александр вместо ожидаемого предписания о наступлении на город во время планирования общего штурма получил несколько неожиданное предписание, согласно которому его бригаде надлежало обойти Вашингтон с запада и заблокировать дорогу на Балтимор, которая представлялась Джонсону самым опасным направлением для отступления федеральной армии. По ней же могли подходить подкрепления. Великий князь поначалу хотел было взбрыкнуть, так как жаждал войти в Вашингтон в составе армии победителей, но здравый смысл и Сергей Семенович очень быстро привели его в чувство. Поэтому двадцать девятого июля его бригада, усиленная все тем же полком Стюарта, уже находилась в трех милях к северо-востоку от Вашингтона и интенсивно окапывалась.