Глупышка - Вера Окишева

– Опять все неправильно поняла? – тихо спросила она, погладив меня по волосам. Я закивала. – Чудо мое гороховое. Ну и кто же он?

Я, закусив губу, не знала, как преподнести эту новость.

– Ты только не ругайся, хорошо? – попросила для начала.

Мама усмехнулась и отвела взгляд.

– Людочка, ты у меня уже взрослая, разве я могу тебя ругать? Ты уже не в том возрасте.

Я была благодарна ей за поддержку, поэтому показала сообщение и призналась:

– Это мой начальник. Его зовут Дмитрий Анатольевич. Мам, можно я приглашу его Новый год к нам?

Потрясение на лице мамы заставило усомниться в правильности моего признания. Может, стоило промолчать?

– Людочка, доченька, как же это? Ты и начальник?

Я кивнула, стушевавшись под изумленным взглядом мамы.

– Сколько ему лет? Он же, наверное, совсем старый.

– Нет, мам. Ему около тридцати, может, чуть больше.

– А тебе двадцать один! – в шоке шепнула мама.

– И что? Нельзя? – не поняла я ее реакции.

– Он хоть любит тебя? – строго спросила мама, вновь перечитывая сообщение. – Ни тебе «любимая», ни «котенок», ни «зайка», – возмущалась мама, тыча пальцем в экран. Она подняла на меня взгляд, а я пожала плечами и робко улыбнулась:

– Мам, он очень сдержанный, немногословный. Но я уверена, что нравлюсь ему.

– Ой, дочь, – выдохнула мама, отдавая мне смартфон, а я мысленно возликовала. Если она так вздохнула, значит, все, успокоилась и сдалась, принимая мои слова как должное. – Приводи, надо посмотреть, что у тебя там за начальник. Отец как раз к Новому году приедет, пусть и разбирается с твоим женихом.

– Мам, – смутилась я, – какой жених. Мы только вчера встречаться начали.

– Люда, Люда, когда же ты уже повзрослеешь!

Она ласково потрепала меня по волосам и отправилась спать, хотя, наверное, ябедничать сейчас отцу, уж больно быстро ретировалась. Я же уже по-новому взглянула из окна на ночную Москву, которая теперь мне весело подмигивала оранжевыми квадратиками окон домов. Я села на подоконник писать ответное послание, допивать теплый чай и грезить новой встречей с Боссом.

Свидание

– Дим, ты совсем меня забыл.

Негласный тяжело вздохнул, устав слушать нытье друга уже третий час кряду. Но Бобров не унимался, продолжая стенать, как ему сложно после попойки работать за двоих.

– Сам виноват, кто же устраивает корпоратив в середине рабочей недели.

Романа мутило с самого утра. Он поморщился от вкуса горячего кофе, который никак не желал питься.

– Когда было свободно, тогда и заказал. Это же элитный ресторан, тридцатое еще в июле было забронировано, двадцать девятое – в сентябре. А мы, как обычно, спохватились в декабре! Это только благодаря моим связям нас пустили в малый зал. Знаешь, кто в большом зале праздновал?

– Видел, – сухо отозвался Негласный, пригубив кофе из белой чашечки. Анюта постаралась для Боссов. Кофе вышел отменным – насыщенным, густым, ароматным.

В большом зале вчера отдыхали конкуренты – рекламное агентство «Алькасар», и надо отдать должное Боброву, тот умудрился утереть им нос тем, что пригласил именитых гостей и заполучил лучшего ведущего столицы. Вечер удался на славу. Письма с благодарностями и поздравлениями завалили как личную почту генерального директора, так и общую агентства.

– Как там Люда? Как нога?

– На больничном, вывих, – лаконично ответил Негласный, пытаясь не показывать другу, как его задел интерес Романа.

– Бедная девочка, подвернуть ногу в самом начале вечера, она столько пропустила. Жаль. Я хотел пригласить ее на танец.

– Бывает, – сухо отозвался Дмитрий, гася внутри себя гнев. Чашка звонко брякнула о блюдце, а Бобров страдальчески поморщился.

Негласному надоело наблюдать за мучающимся другом.

– Выпей таблетку и иди работай.

– Не хочу таблетку, – капризно протянул Роман, – не хочу работать.

– Езжай домой, – приказал тогда Негласный.

– А как же отчет? – тут же бодро поинтересовался Бобров, раскрывая свое притворство.

Но Дмитрий уже устал от его нытья и махнул ему рукой, чтобы проваливал. Тот все понял и, поблагодарив друга, освободил наконец кабинет. Мужчина усмехнулся, поражаясь тому, как Роман легко относился к своей жизни. Тратил ее впустую, развлекался на полную катушку, а виной всему был сам Дмитрий, разбаловал он Боброва.

Мысли плавно перетекли к воспоминанию об утре, о милой, ласковой и нежной Людочке. Она уже вернулась домой. О чем думает, что делает? Вспоминает ли его и их завтрак?

Не пряча улыбки, Дмитрий заложил руки за голову и откинулся на спинку кресла. Нужно было подумать, что теперь делать с Людой. Она собиралась уволиться, стоит ли отпускать ее или же привязать к себе еще больше?

Его задумчивый взгляд упал на циферблат круглых часов на стене – половина третьего. Мужчина поморщился – дела не ждали. Чем быстрее закончит, тем скорее попадет домой. Но пропущенный рабочий день отразился кипой документов, которые требовали самого пристального внимания. И только в полдвенадцатого Негласный позволил себе уйти с работы.

Дома на плите его ждал сюрприз. Полная сковородка поджарки из говядины с жареным картофелем. Милая записка, приклеенная к стеклянной крышке, передавала пожелания приятного аппетита от Люды.

Дмитрий устало сел на стул, с улыбкой рассматривая сковородку и еду в ней. Заботливая, скромная и очаровательная девушка. А какая страстная в постели! Негласный не знал, как пережить ночь в одиночестве, томимый мыслями о Люде. Решительно встав, Дмитрий взял тарелку и наложил себе еды, аппетитный аромат заставлял сжиматься голодный желудок. Была бы здесь Люда, то ему и разогревать ничего не пришлось. Она бы позаботилась о нем, утолила бы голод не только желудка, но и тела, души.

Готовить Люда умела – мясо было сочным, мягким, с умеренным количеством приправ. Дмитрий ел, задумчиво поглядывая на диван, где вчера сидела Люда и весело щебетала о своем детстве, о деревне. Ему не хватало ее голоса, открытой улыбки и ясных глаз.

Покончив с ужином, мужчина вошел в темную спальню, оглядел одинокую кровать, вспоминая обнаженную девушку на ней, и стиснул зубы. Он пообещал себе, что эта ночь будет последней. Нужно потерпеть одну только ночь…

* * *

Утром меня разбудила мама – позвала закрыть за ней дверь. Я сонно зевнула, пожелала ей хорошего дня, а сама вернулась в комнату и зарылась с головой под одеяло. Но поспать мне не дали. Юлька закидала сообщениями, где восторженно вещала, что сегодня пойдет на каток с Тимофеем, и звала меня. Я написала в ответ, что нужно сначала сходить к врачу и послушать, что он скажет по поводу ноги, а так я с большим удовольствием покаталась бы на коньках. Но, увы, пришлось лишь завистливо вздыхать.