Дважды невезучие - Татьяна Устименко

– Охохонюшки, – горько вздохнула бабка, – горе ты мое луковое! Беда мне с тобой! Ну ладно, так и быть, подскажу тебе, где искать вторую монету…

– И где? – У меня аж уши от нетерпения зашевелились.

– Туда ступай. – Старуха довольно небрежно взмахнула рукой, указывая куда-то вдаль, за рощу. – В ту деревню, где люди пропадают. Там найдешь вторую монету богов. Коли сама не сгинешь, сумеешь ее взять и вернешься обратно… – Она издевательски хихикнула.

– Шутите небось? – не сразу поверила я, ибо подобная инструкция звучала совершенно неправдоподобно. – Взять… И что мне для этого сделать надобно?

– Да всего лишь то же самое, чего и все другие там делают, – уже не таясь рассмеялась старуха. – Чего уж тут непонятного.

– В смысле? – почти обиделась я.

– В прямом! – еще пуще захихикала бабка.

– Но если там все пропадают, – вслух рассуждала я, – то, значит, мне тоже придется… – Моя нижняя челюсть потрясенно отвисла. – Мне тоже пропасть придется?

Бабка довольно кивнула.

«Кажется, зря я Альку не послушалась! – размышляла я, отстраненно разглядывая осинки и топчась по ни в чем не повинным лопухам. – Похоже, ее пророчество начинает сбываться. Ведь если я там пропаду, то как же потом вернусь обратно? Вот тогда мне точно кирдык настанет…»

– Кстати, спасибо за дочку! – Внезапно прозвучавшая фраза вывела меня из задумчиво-созерцательного состояния.

– Какую дочку? – порывисто обернулась я, но на пеньке уже никого не было, лишь на траве валялся оброненный платок из-под пирожков. – Дочку, дочку… – бормотала я себе под нос, зачем-то подобрав чужой платок, возвращаясь к костру и готовясь выслушивать очередную воспитательную тираду от Зоргана. – Ох!.. – Я даже споткнулась, осененная некой страшной догадкой. – Передать привет дочке мне поручила та мертвая старуха на кладбище… А эта, – я опасливо оглянулась, – не может же она оказаться той самой покойницей? Ох, не иначе как мне сама королева Смерть явилась? – И я растерянно продолжила путь, мучаясь неразрешимыми сомнениями относительно своей смелой гипотезы…

– Жалеешь уже, поди, что ввязалась во всю эту затяжную историю с путешествием на остров? – спросил меня Зорган после того, как мы отужинали и расположились на мягком сене. – Лишилась дома, семьи, друзей…

Я расслабленно таращилась в ночное небо, сплошь утыканное искорками далеких звезд, и не торопилась с ответом. Нет, я ни о чем не жалела. И более того, начинала подозревать, что иногда боги намеренно забирают из нашей жизни серебро, дабы дать золото. Главное – вовремя это понять!

– Можно подумать, у Рогнеды, да и у всех нас имелась возможность что-то сделать по-своему, – невнятно пробурчал слепой, невежливо подслушивающий наш разговор.

Я хмыкнула, мысленно соглашаясь с вредным, но отнюдь не глупым эльфом. Ведь когда не знаешь точно, как поступить, когда теряешься в выборе, то жизнь всегда выберет за тебя – и причем не всегда выберет самое лучшее. Именно это с нами и произошло!

– Не жалею, – ответила я всем сразу. – И если придется выбирать снова, я опять выберу то же самое: вас, остров, испытания, приключения, потери и ежедневное обретение чего-то нового.

– Но разве жизнь складывается только из этого? – с горечью вмешалась Кайра. – Из испытаний и потерь?

– Жизнь складывается из того, что мы сделали сегодня, а не отложили на завтра! – поправила ее я. – И разве это плохо? Нет. Я ни о чем не жалею!

– И я не жалею! – поддержал меня Зорган.

– И я! – Голос слепца прозвучал хрипло, надтреснуто, словно его долго хранили в пыльном чулане, но тем не менее – вполне уверенно.

– И я! – пискнула Витка.

– И я! – кивнул Бальдур.

– И я! – немного подумав, сказала Кайра.

– И я! – вякнул из моего кармана дракон.

– И мы! – подхватили Лиззи с Вольдемаром.

Мы все выжидательно уставились на Тая, но принц взял гитару, улыбнулся, польщенный общим вниманием, и запел:

Немало бед случалось с нами,

И по вине, и без вины,

Таких, что не смягчить словами,

Не приукрасить именами —

Нет, ими не гордимся мы.

Нередко глупости творили

На радость спеси и врагам,

Родных своих недолюбили,

О кровном долге позабыли —

За то бывало стыдно нам.

Но, попадая в переделки,

У смерти стоя на краю,

С судьбою мы не шли на сделки,

Не поддались корысти мелкой —

Не предавали честь свою.

Платили кровью, а не златом,

Преодолели все трудом,

И, побывав в краю богатом,

Где жемчуга гребут лопатой —

Не забывали отчий дом.

В балладах разное поется:

И правда гнется в них дугой,

Но если выбрать вновь придется,

Пусть та же участь к нам вернется

И поведет нас в новый бой…

Ближе к полудню мы наткнулись на покосившуюся изгородь, огораживающую непонятно чего и невесть зачем тут поставленную. Связанные кожаными шнурками жерди тянулись вправо и влево, небрежно вколоченные в землю под разным углом наклона.

– Выпас, – определила опытная в деревенских делах Лиззи. – Думаю, пройдем еще немного вперед и выйдем к деревне…

Так и произошло. С невысокого пригорка нам открылось весьма обширное поселение, за коим начиналось не менее просторное кладбище. Из печных труб, торчащих над крытыми дранкой крышами, поднимался дым, сладко пахло свежим печивом, где-то мычала корова, призывно скрипел колодезный журавль, а на улицах виднелись фигурки селян, неспешно идущих по своим делам. В целом оная деревня производила впечатление вполне оживленного и благополучного места… Вернее – могла бы производить, если бы не порядком запущенный погост, портивший всю картину, настолько угрюмым и нехорошим он казался. Невзирая на солнечный день, в центре кладбища клубился неприятный сероватый туман, часть могил провалились и выглядели то ли заброшенными, то ли разграбленными. Деревянные знаки богини Аолы, обычно устанавливаемые над погребениями, здесь встречались крайне редко, а те, что имелись в наличии, – давно покосились, что тоже наводило на определенные размышления.

– Жуть какая! – пискнула Витка, неприязненно отворачиваясь от древнего погоста. – Зачем жить с таким ужасным соседством под боком?

– А чего ты ожидала увидеть? – удивился слепец. – Не забывай, мы находимся во владениях смерти!

– Вот она, наяву предстала перед нами – наглядная демонстрация вечного симбиоза жизни и смерти! – ударился в философию Зорган, с пригорка придирчиво рассматривая очередной пункт нашего путешествия. – Местные жители последовательно переезжают из живой части деревни в мертвую, и так будет длиться вечно.