Завоевания крестоносцев. Королевство Балдуина I и франкский Восток - Стивен Рансимен

Византийские осадные машины на протяжении нескольких дней кидали снаряды в городские стены. Раймунд не мог рассчитывать на помощь извне и беспокоился из-за настроений, царивших в самом городе. Теперь даже многие из его баронов осознали, насколько мудрой была политика Алисы, от которой они отказались. Через непродолжительное время Раймунд отправил Иоанну сообщение, в котором соглашался признать его своим сюзереном, если тот позволит ему править княжеством в качестве наместника. В ответ Иоанн потребовал, чтобы Раймунд сдал ему город, не ставя перед ним каких-либо условий. Тогда князь сказал, что должен посоветоваться с королем Фульком, и спешно отправил в Иерусалим гонца с письмом.

Однако ответ Фулька не обнадеживал. «Все мы знаем, — писал король. — И старшие всегда учили нас, что Антиохия принадлежала Константинополю до того, как ее захватили турки, удерживавшие ее на протяжении четырнадцати лет, и что слова императора о договорах, заключенных нашими предками, правдивы. Должны ли мы тогда отрицать правду и мешать тому, что правильно?» Получив от короля, которого он считал своим сюзереном, такой совет, Раймунд решил, что больше не может сопротивляться. Его послы выяснили, что Иоанн готов пойти на компромисс. Раймунд должен был прибыть в византийский лагерь и принести императору полную вассальную клятву, признав таким образом его своим сеньором, а также позволить ему войти в город и цитадель. Более того, если византийцы с помощью франков сумеют захватить Алеппо и соседние города, Раймунд должен был отдать Иоанну Антиохию, а вместо нее получить княжество, в состав которого войдут Алеппо, Шайзар, Хама и Хомс. Князь неохотно согласился. Он вышел из города, встал перед императором на колени и принес ему присягу. После этого Иоанн не стал настаивать на своем праве войти в Антиохию, но приказал повесить над цитаделью имперский штандарт.

Эти переговоры показали, что действия императора вызвали обеспокоенность франков. Возможно, ответ Фулька был обусловлен сиюминутными потребностями. Король прекрасно знал о той враждебности, с которой Занги относился к королевству франков, и не хотел оскорблять единственного христианского правителя, способного сдержать мусульман. Вероятно, не обошлось здесь и без влияния королевы Мелисенды, стремившейся таким образом оправдать действия своей сестры Алисы и унизить человека, который обманул ее. Однако письмо короля, очевидно, было составлено с учетом мнения его законников. Несмотря на всю пропаганду Боэмунда I, наиболее добросовестные крестоносцы помнили, что договор, заключенный между Алексеем и их предками в Константинополе, все еще действует. Антиохию следовало вернуть Византии, а Боэмунд и Танкред, нарушив данные ими клятвы, утратили право на какие-либо притязания. Эта точка зрения, вероятно, была еще более проимперской, чем мнение самого Иоанна.

Византийские императоры всегда были реалистами. Они понимали, что выгонять франков из Антиохии, не предложив им компенсацию, непрактично и глупо. Более того, они предпочитали располагать на границе своих владений вассальные государства, осуществляющие свою политику под контролем Византии, но в то же время способные принять на себя вражеский удар. Таким образом, Иоанн в своих притязаниях руководствовался не договором, заключенным в Константинополе, а тем, который Боэмунд подписал на берегу реки Деволи. Император потребовал отдать ему Антиохию, не ставя при этом каких-либо условий, как будто Раймунд был вассалом, восставшим против своего сеньора, но в то же время он был готов сохранить за княжеством статус вассального государства. При этом Иоанну было необходимо, чтобы оно тотчас же начало участвовать в его военных кампаниях против мусульман.

Однако для нового похода было уже слишком поздно, поэтому Иоанн, установив свою власть над Антиохией, вернулся в Киликию, чтобы довести до конца ее завоевание. Князья из династии Рубенидов, завидев византийскую армию, бежали в горы Тавра. Трое из сыновей Левона: Степан, Млех и слепой Константин — укрылись у своего двоюродного брата графа Эдессы Жослена. Родовая крепость Вахка, которой отважно командовал Константин, продержалась несколько недель. Слепой сын Левона вступил в рукопашный бой с Евстратием, солдатом из македонского отряда, и их схватка произвела неизгладимое впечатление на все византийское войско. Вскоре после падения крепости сам Левон и его старшие сыновья Рубен и Торос были захвачены в плен. Их отправили в Константинополь и заключили в тюрьму, где Рубен вскоре был казнен. Но Левон и Торос снискали расположение императора и жили под надзором византийских властей. Левон умер через четыре года, а Торосу удалось бежать и вернуться в Киликию.

Когда завоевание этой области было завершено, Иоанн вернулся на Киликийскую равнину, где планировал перезимовать. Туда к нему прибыл владетель Мараша Балдуин, принесший ему вассальную клятву и попросивший помощи в борьбе с турками. Тогда же император отправил послов к Занги, стремясь заставить того поверить, будто византийцы не желают вступать с ним в вооруженный конфликт.

В следующем феврале, следуя приказу императора, власти Антиохии внезапно арестовали всех купцов и путешественников из Алеппо и соседних с ним городов с мусульманским населением, чтобы те не успели отправить домой сообщения о приготовлениях к войне, которые нельзя было не заметить. Ближе к концу марта византийское войско выдвинулось к Антиохии, где к нему присоединились армии антиохийского князя и графа Эдессы, а также отряд тамплиеров. В итоге 1 апреля союзники вступили на вражескую территорию и заняли Балат. Затем, 3 апреля, они подошли к Бизаа, сопротивлявшемуся под руководством жены командира на протяжении пяти дней. В течение недели союзники отлавливали в окрестностях мусульманских солдат, большинство из которых укрывалось в пещерах Эль-Бабы, откуда их выкуривали византийцы.

В это время Занги находился у Хамы, пытаясь выгнать оттуда дамасский гарнизон. Когда разведчики сообщили ему о вторжении христиан, он спешно отправил несколько отрядов во главе с Саваром в Алеппо, чтобы усилить местный гарнизон. Иоанн надеялся застать горожан врасплох, но, прибыв к Алеппо 20 апреля и произведя атаку, он выяснил, что город прекрасно укреплен и готов к обороне. Император решил не горячиться с организацией осады и отошел на юг. Уже 22 апреля он занял Атариб, 25-го — Мааррат-эн-Нууман, а 27-го — Кафр-Таб. Благодаря этому 28 апреля его армия подошла к Шайзару.

Шайзаром правил Абуль Асакир Султан, эмир из династии Мункизидов, сумевший сохранить независимость от Занги. Возможно, Иоанн надеялся, что из-за этого последний не станет беспокоиться за судьбу города. Но, завладев им, христиане смогли бы контролировать среднее течение Оронта и помешали бы дальнейшему продвижению войска Занги в Сирию. Полные решимости византийцы приступили к осаде и вскоре заняли часть нижнего города, а император велел пригнать огромные баллисты, из которых можно было метать снаряды по верхнему городу, стоявшему на отвесной скале над Оронтом. В источниках, написанных как на латыни, так и на арабском языке, содержится рассказ о храбрости, проявленной императором, о его энергичности и эффективности предпринятого им обстрела города. Казалось, его золоченый шлем виднелся везде — Иоанн успевал и инспектировать осадные машины, и воодушевлять осаждавших, и утешать раненых. Племянник эмира Усама описывал ужасные разрушения, причиной которых стали греческие катапульты. Единственный снаряд мог уничтожить целый дом, а железный флагшток, на котором был закреплен штандарт эмира, падая, пронзил тело человека, шедшего по улице, из-за чего тот погиб.