Ты плакала в вечерней тишине, или Меркнут знаки Зодиака - Марина Ларина

— Еще мне хотелось бы разыскать одно место во Франции, — сказал Тициано. — Я думаю, там должен быть выход туда.

— И что это за место? — полюбопытствовала Прокофьева.

— Ренн-ле-Шато, — ответил Тициано.

Настя достала свою карту и, слегка порыскав по Франции, ткнула пальцем.

— Это на юге, — сказала она. — Маленькое село.

— Да, но там есть церковь Святой Марии Магдалины.

«Ничего себе — святая проститутка, — подумала она. — Какое лицемерное вранье — все это христианство».

— И что там? — произнесла Настя вслух.

— Я же сказал, — начал раздражаться Тициано. — Я хочу туда съездить. Там должен быть выход.

«Лестница в небеса, что ли? — подумала Прокофьева, но придержала язык за зубами.

— Там жил когда-то священник, — продолжил ее собеседник, — который был очень беден, но неожиданно разбогател. Он нашел древние свитки и, наверное, сокровище и построил эту церковь. Через два месяца у меня будет отпуск, и я хотел бы туда поехать. В свитках есть код, если его разгадать, то, может быть, можно будет кое-что понять.

— Что? — снова не удержалась Настя. — Где сокровище, что ли?

— Я не хочу об этом сейчас говорить, — прервал их разговор Тициано. — Мне завтра работать. Нужно идти спать. Через два дня у меня будет выходной день, и мы сможем целый день провести вместе.

— Не знаю, — сказала Прокофьева, — вообще-то я собиралась поехать к подруге в Салерно. Не знаю.

— Хорошо, — сказал итальянец. — Пойдем, я покажу, где ты можешь лечь спать.

Настя прошла за ним в другую комнату, поставила на пол рюкзак и сумку.

— Вот это моя комната, ты можешь спать здесь, а я лягу там, в гостиной, — указал он рукой на комнату с противоположной стороны коридора.

Прокофьева хотела было сказать, что, быть может, лучше ей лечь спать в гостиной… но потом решила не нарываться. По простоте душевной она не видела в этом никакого подвоха. Хотя если бы, во-первых, вспомнила, в какие странные игры играл с ней Арчи в начальную пору их знакомства, и, во-вторых, если бы хоть капельку верила в силу того, что называют обрядовой магией, то, может быть, поступила бы иначе.

Так Прокофьева, которой уже было не привыкать где спать, спокойно разделась и легла в постель Тициано, которая ей почему-то не понравилась. Но она уснула сном ребенка и утром проснулась в более-менее сносном состоянии, готовая снова двинуться в путь. Естественно, возвращаться в Мессину к Тициано, чтобы провести с ним его выходной день, она не собиралась.

Когда Настя уже оделась, Тициано зашел в комнату и поторопил ее: дескать, опаздывает на работу и им нужно уже выезжать. Он пообещал ее подвезти до порта, взял ее рюкзак и, перекинув его через плечо со словами «Я поднесу», двинулся к двери. Подождав несшую сумку Настю, он пропустил ее вперед, и они стали спускаться по лестнице. Тут Тициано вдруг вспомнил, что кое-что забыл дома, и, сунув Насте ключи от автомобиля, попросил ее подождать его в машине.

Прокофьева пошла вниз, а Тициано вместе с ее рюкзаком вернулся. Через несколько минут он спустился. Настя в каком-то странном состоянии, которое напоминало легкое подпитие, ждала его в машине. Ей было не по себе. Слегка кружилась голова, и вообще было как-то плохо внутри. Наверное поэтому она не возражала, когда Тициано положил рюкзак в багажник, хлопнув крышкой.

Итальянец сел за руль и подвез ее к порту. Настя вышла в ожидании, что водитель достанет из багажника рюкзак.

— Через два дня буду тебя ждать, — бросил Тициано и рванул с места. Прокофьева не успела даже опомниться.

«Вот сволочь, он все спланировал. Или на самом деле забыл?» — подумала она. Настя побрела искать кабину телефона-автомата, чтобы набрать номер, который Тициано написал на бумажке и сунул ей в карман, когда они еще сидели в машине. Телефон Тициано не отвечал. Настя еще час ходила вокруг да около телефонной кабины, проклиная тот день, когда она ступила на землю Сицилии. Наконец итальянец снял трубку.

— Да, извини, я забыл достать его из багажника, — сказал Тициано. — Но я никак не могу сейчас вернуться. У меня командировка в Милан. Встретимся через два дня. О’кей? Я верну все твои вещи. Извини, не могу говорить, — выпалил он в трубку.

Настя хотела было возразить, что там остались ее документы и все деньги, попросить, чтобы он, как честный гражданин, вошел в ее положение, но не успела. С другой стороны, это все же было неправдой. Документы, которые нельзя было показывать, и энная сумма денег лежали в сумке. С ней был также бесполезный зеленый камешек, который она все так же носила в кармане брюк, не забывая перекладывать, чтобы не потерять, когда меняла одежду.

«Вот тебе и свобода, которой нет у католиков. Накаркала на свою голову. Браво, Прокофьева, браво, очередной раз попадаешь как кур в ощип, — подумала она. — Вот, блин, надоело мне с этими пачками носиться, вечно где-нибудь забываю. Придется еще вернуться в эту Мессину, черт побери. Или нет?» — пронеслось у нее в голове.

Деваться Насте Прокофьевой особо было некуда. Телефон Ленки Даниловой по-прежнему не отвечал. До Валерия из Тулузы нужно было еще добраться. Но главное — о чем его просить без денег, которые она планировала пустить на покупку документов. Как всегда, когда не знала, что делать, Настя купила сигарет и присела на парапет покурить и подумать. Долго думать ей не пришлось.

— Эй, Ганна, — донеслось до ее ушей. Настя обернулась. Из открытого окна подъехавшей фуры махал рукой все тот же Мовтяну Георгий из Молдавии, с которым она рассталась два дня назад. Забрав очередной груз, он снова ехал через пролив Сциллы и Харибды на материк. Настя помахала ему и подошла к машине.

— Что с тобой? — спросил Мовтяну, глядя на ее не очень-то радостное лицо, когда Настя подошла ближе.

— Да так, приключилось кое-что, — ответила она.

— Ну что же ты, залазь в машину, расскажешь, — сказал Мовтяну, открывая ей дверь. — Где твой рюкзак?

Настя рассказала все, что стряслось, утаив конечно, что было в рюкзаке.

— Заяви в полицию, — посоветовал Георгий.

— Да зачем? Он сказал, что вернется через два дня, тогда и отдаст.

— И ты ему веришь?

— Вроде не обманывает. Просто не хочется тут висеть два дня. Не знаю, куда податься.

— Поехали со мной, я в Кротон еду. Это тоже в Калабрии. Не очень далеко.

— Кротон? — переспросила Настя, — Это там, где была школа Пифагора?

— Не знаю, тебе видней.

— Да, похоже, что там, — вспомнила Прокофьева книжку про жизнь Пифагора, которую читала не так давно.

— Поехали, посмотрю еще и это историческое место, — согласилась она, решив не отъезжать далеко от этой самой Сицилии. — А там видно будет.

В Кротоне Настя и Георгий расстались, договорившись встретиться через несколько часов. Мовтяну поехал разгружаться, а Прокофьева отправилась осматривать достопримечательности. Но то ли Настя перепутала место, где он ее должен был ждать, то ли он уехал раньше, но там, куда она пришла, машины Георгия не оказалось. Она вновь погуляла по городу, посетила музей Пифагора и попыталась найти место, где была его школа. Но нашла только развалины, очень древние и заваленные мусором.