Тайные общества. Полная история - Матвей Гречко

Арину схватили, пытали… а дня через три в ее камеру заглянул Ванька-Каин и предложил «отмазать» ее от обвинений, если она согласится на брак. Что было делать несчастной?

Но в 1745 году Иван Осипов, грозный Ванька-Каин, столкнулся с еще более грозной силой. Началось все с довольно заурядного происшествия: подобрал Каин где-то на улице сильно пьяную женщину, которая в полубреду говорила что-то о сектантских радениях и твердила, что это важно. Каин, хотя и думал, что баба врет спьяну, но по должности своей был к подобным делам любопытен и велел положить ее спать в чулане, пока не протрезвеет, а после решил допросить. Та назвалась купеческой женой Федосьей Яковлевной и сообщила, что знает множество «еретиков и раскольников», которые часто собираются для совершения беззаконных радений в доме некоего «лже-Христа Андреюшки», который притворяется немым и ходит летом и зимой босой в одной рубашке. Многие почитают его за святого, и от своей святости имеет он вход во многие знатные дома. Купчиха Федосья Яковлевна оказалась женщиной грамотной и сама своей рукой написала обо всем записку, запечатала ее и отдала Ивану Осипову, который немедленно отвез письмо в Тайную канцелярию советнику Ивану Алексеевичу Казаринову. Тут вышел казус: прочитав письмо, Казаринов распорядился взять Ваньку под стражу. Тот, естественно, воспротивился. А так как приехал он не один, а в сопровождении нескольких своих людей, то вышла изрядная ссора между командой Каина и людьми из Тайной канцелярии. Спустя несколько минут Казаринов отступил, объяснив недоразумение тем, что из путаной записки понял было, что Каин сам на себя доносит. «Да я ж вообще неграмотный! – напомнил ему Каин. – А тот, кто об оном доносит и чьей рукой записка писана, нынче у меня дома».

Дело выходило серьезным. Казаринов (взяв с собой Каина), не медля нимало, поехал к генералу Василию Яковлевичу Левашеву, бывшему тогда градоначальником Москвы, и обо всем ему доложил.

Обратите внимание: первая попытка – арестовать Каина. При ее неудаче Казаринов бросился советоваться с начальством. Объяснение может быть одно: в записке были упомянуты весьма известные имена.

Разговор вышел суровый и серьезный. Выслушав Ивана Осипова, его отпустили домой, велев держать доносительницу Федосью Яковлевну под строгой охраной. Воротясь домой, Каин сделал соответствующие распоряжения, а сам принялся пьянствовать. Был он алкоголиком и иного способа борьбы со стрессом не знал. А причина для волнения у него была: как умный и практичный человек, Ванька понимал, что градоначальник может принять решение замять донос, и тогда несдобровать ни самой купеческой жене, ни ему – Ваньке-Каину, ни его людям.

На этот раз его запой случился не вовремя: ночью к нему прибыл полковник Ушаков – близкий родственник самого начальника Тайной канцелярии. Ушакова сопровождали один секретарь, два обер-офицера и сто двадцать человек охраны. Им долго пришлось барабанить в дверь, так как сам Каин спал мертвецким сном, а его домашние так страшно перепугались при виде такого множества вооруженных солдат, что боялись открывать.

Пробудившись, он первым делом построил во дворе всю свою команду и только затем открыл ворота.

Но побоища не случилось: полковник сразу прошел в горницу и потребовал к себе писавшую записку женщину. Каин был только рад ее им представить. Ушаков с секретарем заперся с Федосьей в отдельной комнате и лично ее допрашивал. Та отвечала откровенно и ни в чем не запиралась.

Сыщики взяли купчиху с собой в карету и отправились по указанным ею адресам. Каину было приказано взять свою команду и сопровождать начальство. На Покровке арестовали купца Григория Сапожникова, на Таганке – купца Якова Фролова, малолетний сын которого с перепугу рассказал, что «христос сын божий, рожденный от богородицы Настасьи Карповны» живет в богатом доме о шести светлицах за Сухаревой башней.

Немедленно кинулись туда – но лже-Христа уж дома не оказалось: накануне он спешно уехал в Петербург. Это могло означать только одно: и в Тайной канцелярии у сектантов есть свои люди, которые успели предупредить еретика. В Петербург был отправлен курьер с описанием всех обстоятельств дела, и какого-то «лже-Христа» изловили на въезде в город и отправили назад в Москву под караулом. Но того ли? Его принялись пытать на дыбе, и он, разом избавившись от немоты, свойственной Андрею-юродивому, сознался во всех своих грехах.

В приворотной светелке «божьего дома» найден был скелет, зарытый в землю возле печки. Предполагают, что то были останки лже-Христа Ивана Тимофеевича Суслова, похищенные хлыстами из могилы в Ивановском монастыре.

Всего по делу о «квакерской ереси»[42] было арестовано 116 человек. Главари секты были сечены кнутом на Царицыном лугу и отправлены в ссылку в Рогервик (Эстония), монахини биты плетьми и отправлены в дальние монастыри, а рядовые члены секты, «прелепившиеся по глупости и от одной только простоты», отделались легкими наказаниями.

«Начальником» той ереси был объявлен купец Григорий Сапожников, а несчастная купеческая жена, с которой все это дело началось, внезапно умерла во время следствия и более не могла назвать ничьих имен.

Воспоминанием о том громком деле стала песня, распеваемая завзятыми картежниками и вроде бы сложенная основателем русского театра Федором Волковым. Она начинается словами: «Бес проклятый дело нам затеял». В ней поется:

Ванька-Каин пал спустя четыре года. В 1749 году Елизавета Петровна направила в Москву князя Татищева и сделала его обер-полицмейстером, дабы он искоренил воровство и взяточничество.

Татищев быстро понял, что за многими преступлениями стоит Иван Осипов. Татищев несколько недель ничего не предпринимал, ожидая подходящего случая. И тот не преминул представиться! Каин украл пятнадцатилетнюю дочку солдата Тараса Зевакина, потому что ему понадобилась вторая жена.

Татищев приказал вздернуть Каина на дыбу. Каин терпел несколько часов, прежде чем заговорить. А затем его откровения ужаснули самого Татищева: на содержании Каина состояли почти все городские чиновники.

Когда Елизавета узнала о показаниях Каина, она велела продолжить следствие и выяснить всех причастных к вымогательствам и взяткам. Самого же Каина перевели в тюрьму, где он просидел больше пяти лет. За это время были отправлены в отставку все коррумпированные чиновники Сыскного приказа. Потом состоялся скорый и закрытый суд, приговоривший Каина к четвертованию, которое ему заменили вечной каторгой, а на лбу выжгли клеймо «вор».

В мае 1755 года Ивана Осипова отправили в Рогервик, куда за несколько лет до этого сослали хлыстов. Есть сведения, что затем его перевели в Сибирь. Где и когда он умер, неизвестно.

Кроме гнусного обряда «христовой любви», существовал у хлыстов обряд поистине жуткий и совершенно языческий. Назывался он «причащение телу и крови».