Хватайся за соломинку. Жар бабьего лета - Марина Серова

Он, криво улыбаясь натянутой улыбкой, пытался вывернуться из моих жарких объятий. Но не тут-то было. Я вцепилась в него мертвой хваткой. Андрей подхватил его с другой стороны, и мы потащили Балашихина к нашему столику. Официант тут же поставил третий прибор. Андрей по такому случаю распорядился принести бутылку водки, заявив, что Антон обязан – неизвестно, правда, почему – выпить штрафную. Чтобы ему не было одиноко, мы с Андреем тоже хлопнули по рюмашке.

– Ты как здесь оказался? – спросил Андрей. – Ты же должен быть на юбилее у Геннадия?

– Я как раз оттуда и приехал. Кстати, они все скоро тоже здесь будут. Меня попросили стол организовать.

– Ну вот! – с досадой произнес Андрей. – Не сидится честной компании на одном месте. Теперь будут до утра кочевать!

– А кто такой Геннадий? – поинтересовалась я.

– Геннадий – это один очень хороший наш с Антоном общий приятель. А заодно он еще и хозяин той самой дачи, о которой я тебе говорил. Сегодня он отмечает свое сорокалетие.

Андрей понизил голос:

– Слушай, Тань, у нас еще есть время на то, чтобы скоренько смыться до их приезда. Они ведь нас в покое не оставят. Может, поедем в другое место? – шепнул он мне на ухо.

– Ну уж нет! Дудки! В кои-то веки мне выпал шанс пообщаться с Антоном в неформальной обстановке. Уж я его не упущу – покачала я головой.

– Смотри-ка, Антон, Татьяна на тебя глаз положила. Будь начеку, – подмигнул Андрей. – Ты только не слишком увлекайся. Я ревнивый.

Антон, кисло улыбаясь, стрелял во все стороны глазами, избегая встретиться со мной взглядом. «Сегодня, голубчик, ты так легко от меня не отделаешься», – думала я. Мне уже давно хотелось поговорить с ним по душам.

Андрей, угадав мои намерения, произнес:

– Ну вы тут поворкуйте, а я отлучусь ненадолго. Но только гляди в оба, Антон, никаких пгуров с мурами. Я Отелло.

Антон кривенько улыбнулся.

Андрей чмокнул меня в щеку, извинился и отошел.

– Что это ты, Антон, такой смурной?

Балашихин молчал и смотрел на меня неприязненным взглядом.

– Ты всегда такой злой или это я так тебя раздражаю? – осведомилась я.

– Меня раздражают люди, которые суются не в свое дело.

– Почему вдруг не в свое? – возмутилась я. – Я — частный детектив, и расследовать преступления – моя прямая обязанность. Я за это деньги получаю.

– Ха! Как же! Держи карман! О деньгах и не мечтай. У Наташки их нет и не будет. Так что зря напрягаешься.

– Совсем не зря. Деньги мне, к твоему сведению, уже заплачены.

Балашихин насмешливо хмыкнул.

– Ничего она тебе не заплатила.

– Она-то, положим, нет. Но заплатил кое-кто другой.

– Кто? – с тревогой спросил Антон.

– Андрей.

– Андрей? Когда?

– В тот самый день, когда я пришла в «Лотос».

– Ты врешь! – прошипел он.

– Не веришь – спроси Андрея.

Балашихин мне поверил. Поверил и здорово перепугался.

– Ладно, мне с тобой не о чем говорить, – сказал он, порываясь встать и уйти.

– Почему же не о чем? Я как раз хотела спросить тебя кое о чем.

– Я не обязан отвечать на твои вопросы.

Он поднялся. Я схватила его за рукав.

– Ты, видно, жуткий трудоголик. Не так ли? И днем и ночью на работе пропадаешь.

Балашихин замер.

– Ч-что? – тихо спросил он, склонившись к моему лицу.

– Ты присядь. В ногах правды нет.

Он сел, не сводя с меня колючего взгляда.

– Знаешь, Антоша, я частенько совершаю ночные пробежки – совмещаю приятное с полезным, ведь иногда во время спортивных занятий можно увидеть много интересного. Например, как среди ночи из опечатанного офиса выходит его директор. Ну как тут не подивиться трудоспособности и такой любви к работе, которым ни ночь, ни печать на двери не мешают.

– А может, ты просто перепила где-нибудь в кабаке и тебе все это привиделось? – проговорил Антон сквозь зубы.

Я оставалась невозмутимой.

– А знаешь, Антоша, есть у меня еще одна полезная привычка, – продолжала я. – На такие прогулки я захватываю с собой видеокамеру. Бывает, натыкаюсь на такие интересные сюжетики, хоть в «Сам себе режиссер» посылай, например. Правда, тот сюжетец, о котором я веду речь, для этой передачи, пожалуй, интереса не представляет. А вот в прокуратуре им очень даже могут заинтересоваться. Ты как считаешь?

Он молчал, буквально испепеляя меня ненавидящим взглядом.

– Ты только подумай, какую я тебе оказываю услугу – не останавливала я «давление». – Готова предоставить тебе право первым просмотреть запись. А взамен прошу лишь большего дружелюбия.

Балашихин все так же молча буравил меня взглядом. Хотя ему и не надо было открывать рта для того, чтобы дать мне понять, что он думает по поводу моего предложения. Весь его вид красноречиво говорил о том, каких «благ» он мне желает.

Неожиданно он вскочил, прошипев нечто вроде «да пошла ты», круто повернулся и почти бегом бросился вон из зала.

* * *

Глядя вслед так постыдно ретировавшемуся Антону, я вздохнула. Нелегко, оказывается, пронять его. Все же я не считала свой с ним разговор безрезультатным. Я ясно увидела, что он безумно напуган, и еще сильнее утвердилась в мысли, что совесть у него нечиста.

Удовольствовавшись пока этим результатом, я оглядела зал в поисках Андрея, но его нигде не было видно. Пришлось от безделья выцедить еще один бокал вина. Наконец он возвратился, поцеловал меня и извинился за столь длительную отлучку, объяснив ее тем, что предоставил мне возможность побеседовать с Балашихиным тет-а-тет и поэтому был вынужден взять на себя заботы по приготовлению праздничного стола для юбилея.

Пресловутый юбиляр не замедлил вскоре объявиться вместе с развеселой компанией сотрапезников, так и не дав нам возобновить прерванный ужин. Это был невысокий, но очень широкий в плечах мужчина, всем своим видом излучавший энергию и довольство жизнью. Увидев, как юбиляр направляется в нашу сторону с шумными приветственными возгласами, я грустно констатировала, что самая приятная часть нашего свидания осталась позади.

– Андрюха! – заорал Геннадий, хлопнув его по плечу. – Вот мы тебя и поймали!

Андрей представил нас друг другу.

Геннадий резко повернулся и уставился на меня долгим оценивающим взглядом. Я тоже, не в силах сдержать улыбку, разглядывала его красную, лоснящуюся физиономию с круглыми щеками, толстыми губами и маленькими, хитро прищуренными светлыми глазками.

Изучив меня, Геннадий с одобрением покивал головой и поощрительно хлопнул Андрея по плечу.