Настоящая королева - Грегори Киз

Теперь он смотрел на другой храм — святого Вота.

А еще через мгновение перенесся во времени и в пространстве. Ему девять лет, он смотрит вниз со скал, неподалеку от своего дома, вдыхает аромат моря. Он видел, как Землэ снимает рубашку. Он облегчался за кустом на обочине Старого Королевского тракта. Он смотрел, как Эспер целует Винну.

И хотя Стивен понимал, что это воспоминания, все казалось совершенно реальным: он ощущал свой вес, когда переминался с ноги на ногу, запахи, холод или тепло воздуха, но вот смена образов пошла все быстрее, точно струящийся поток, а его «я» оказалось словно вовне. Не пытаясь ничего узнать, Стивен лишь следил за изменчивым течением.

Вскоре увидел еще одну реку, глубокую и темную, текущую рядом с ним, почти касающуюся его тела. А потом она влилась в первый поток, и он стал еще шире.

«Что это?»

Но тут его способность формулировать вопросы исчезла.

Прошло довольно много времени, прежде чем он понял, что все закончилось, и он вновь находится в одном месте и в одном времени, продолжает дрожать и не может пошевелиться. И он понял, что существо вновь говорит с ним, вероятно, уже некоторое время.

— …пройти сквозь него? Чепуха Я чувствую кости. Кости там. И в них есть кровь, верно? В них. О, так ты вернулся. Послушай, однодневка. Он меня не знает, во всяком случае, уверенности у него нет. Так мне нравится. Думаю, тебе тоже понравится. Он такой услужливый, да? Тебя когда-нибудь интересовало, почему он хочет, чтобы ты прошел священный путь? Ты задавал себе этот вопрос?

— Да, — попытался ответить Стивен.

— Ну, скажи… о, нет, подожди. Я вижу. Уже получается. Ты можешь отвечать на мои вопросы.

Стивен ощутил, как у него в горле развязывается какой-то узелок, он поперхнутся, и его вырвало. Позывы к рвоте еще долго не прекращались, хотя его желудок был уже пуст.

— Ответь на мой вопрос, — прорычала пустота.

— Да, — удалось заговорить Стивену. — Задавал. — Ему ужасно хотелось спросить, с кем он говорит, но довольно быстро он понял, что не может этого сделать.

— Ты знаешь, кто это?

«Я ничего тебе не скажу», — подумал Стивен.

— Я не скажу тебе, что думаю… это призрак Каурона.

Стивен вдруг понял, что произнес вслух то, что думал, и застонал. Что это за колдовство?

— Каурон? — отозвалось существо. — Это всего лишь имя. Оно ничего не означает. Ты знаешь, кто он есть?

— Это все, что я знаю, — сказал Стивен, чувствуя, как слова сами выскакивают изо рта. — Он помог мне найти гору и священный путь.

— Конечно, помог. Никто, больше, чем он, не хочет, чтобы ты прошел этот путь.

Стивен даже не попытался спросить, почему.

— Ну, так пройди его, — проворковал голос. — У меня нет возражений.

Стивен ощутил взмах крыльев и порыв воздуха. Он распрямился, как пружина, и, наконец, его перестало трясти.

Стивен немного полежал, чувствуя, как тоска сжимает сердце — неужели он когда-то считал себя смелым? История постоянно повторялась: всякий раз, когда ему казалось, что он в состоянии управлять собой и своим миром, святые находили способ снова его сломать.

Стивен открыл глаза и обнаружил, что ведьмины огни к нему вернулись. Он все еще находился под землей, но не в огромном каньоне, где его похитили; не видел он поблизости и реки, хотя слышал, что она где-то шумит.

До него не доносилось звуков, которые могли издавать его спутники, даже обостренный седосом слух не мог ему помочь. Он крикнул, не особенно рассчитывая на ответ. Тишина.

Он постарался не думать о самом простом объяснении — все они мертвы. Этого не могло быть, поскольку в таком случае умерла бы и Землэ. А она должна жить.

Итак, где же он?

Потолок пещеры был довольно низким, Стивен даже не мог выпрямиться во весь рост, он уходил в темноту, куда не доставал свет ведьминых огней.

Энни Отважная описывала такое место: “комната покорности”. Может быть, похититель доставил его в эту пещеру, чтобы Стивен начал проходить священный путь именно отсюда?

— Каурон, где ты?

Ответа не было.

Ему не хотелось двигаться. Ему вообще ничего не хотелось делать. Однако он все же поднялся на четвереньки. Выбрал направление, которое показалось ему верным, и пополз вперед.

Ему не пришлось ползти долго. Перед ним возникла каменная колонна, величиной с большой дуб. На ней был начертан древний виргенианский символ, обозначавший единицу.

Стивен остановился. Ему никогда прежде не доводилось видеть находящийся под землей седос. На поверхности они обычно выглядели как небольшие холмы, хотя иногда это был выход скальной породы, или впадина в горе. Какой святой оставил свой след здесь, и как к нему следует подходить? Священные пути Церкви содержали святилища с изображением соответствующего святого, которые помогали подготовить разум и тело к восприятию силы. Но здесь подобные подсказки отсутствовали, если число не являлось неким подобием шифра. И все же почти наверняка это просто первое место, которое ему следует посетить.

Но как она узнала последовательность? В ее дневнике об этом ничего не было написано.

Чувствуя усталость, он пополз к седосу.

Приблизившись к нему, Стивен, не вставая с колен, потянулся к камню.

— Я не знаю, что ты за святой, — пробормотал он. — Если бы знал я бы подошел к тебе согласно обычаю.

Может быть, это не имело значения. Ревестури — священники ренегаты, которые помогли Стивену найти это место — утверждали, что никаких святых не существует, а есть лишь сила.

Стивен прикоснулся к камню.

Что-то ударило его по пальцам и побежало по руке. Он ахнул, когда оно добралось до его сердца и сжало. Он приготовился к мучительной боли, но боли не было.

Он сел на корточки, когда неприятное ощущение исчезло. Но кожу слегка покалывало, и им вдруг овладело ощущение удиви тельной легкости.

Все его болячки, маленькие и большие, исчезли и, хотя еще совсем недавно им владело почти полное отчаяние, теперь он даже не мог себе представить, что такое может быть.

Стивен вновь прикоснулся к камню, но больше ничего не ощутил.

Однако легкость не исчезала. Он почувствовал, как на его лице расцветает улыбка.

Почему он медлил? Если все и дальше так пойдет, то этот священный путь он пройдет легче, чем предыдущий.

Он двинулся к следующему месту, которое теперь представлял вполне отчетливо, как если бы его звал