Я подарю тебе "общак" - Евгений Сухов

Эдак они его и сожрать могут, подумал Тихий, решив в первую очередь избавиться от скотча, закрывавшего ему рот, и позвать на помощь. Где-то сбоку хрустнула ветка. Он отвлекся от крыс, посмотрел в сторону, откуда был слышен звук, и вздрогнул от неожиданности. Там стояла какая-то странная женщина. Одежда на ней была дорогая, но казалось, будто она одевалась в большой спешке, да еще при выключенном свете. Волосы давно не мытые и растрепанные. Изможденное лицо с ввалившимися глазами и сурово сжатыми губами, причем на лице – ни грамма косметики. Возраст определить было трудно – лет тридцать, а может, и сорок.

Тихий замычал, призывая незнакомку ему помочь, но та не сдвинулась с места, лишь глаза лихорадочно заблестели.

Ему это не понравилось. Что-то было не так. Тихий стал приглядываться и с трудом узнал жену бизнесмена Семенова, с которым у него совсем недавно были небольшие терки. Жену звали Василиной. Она еще выступала на суде. Это Тихий помнил хорошо, так как подумал тогда, что неплохо бы ее завалить. Даже со слезами на глазах она выглядела чертовски привлекательной. Теперь это была жалкая пародия на женщину, которую он видел в суде. Изменения во внешности жены бизнесмена были просто чудовищны.

По ее взгляду Тихий понял, что Семенова догадалась о том, что он ее узнал. В глазах сверкнуло торжество, и она, хищно улыбаясь, вытянула из сумки здоровенный тесак.

Тихий в ужасе замычал, замотал головой, стараясь избавиться от скотча. Он бы смог ей объяснить, что с ее дочерью просто приключился несчастный случай, и убивать ее никто не собирался. Однако сделать он ничего не успел.

С диким воплем, от которого у авторитета заледенела кровь в жилах, женщина вскинула вверх руку с ножом и кинулась к нему, точно фурия.

Антонов гнал машину, как отъявленный лихач. Управляя одной рукой, второй он набирал на сотовом номер Баранова. Связь установилась с первого раза.

– Миша, срочно организуй спецназ. У меня мать и бабку похитили люди Тихого. Я сейчас еду туда. Попробую решить все на месте, чтобы никто не пострадал. Не получится, тогда спецназ.

– Где их держат? – не задавая лишних слов, спросил Баранов.

– У Тихого на даче, – ответил следователь и бешено выкрутил руль, чтобы объехать зазевавшегося на перекрестке пешехода. В пяти сантиметрах от его капота впереди пронеслась «Газель». Оказалось, что он пер на красный свет. Ему отчаянно засигналили, но Антонов не обратил на это внимания. – Высылай парней к нему на дачу через пять минут. За это время, я думаю, все прояснится, – продолжал он давать указания помощнику.

– Не получится, – спокойно возразил Баранов.

– Как так? – изумился Антонов.

– Так, спецназ на дачу Тихого уже выслали, – ошарашил его Баранов, – там у него весело. Соседи слышали взрывы и перестрелку с применением автоматического оружия.

– Опоздал! – убито воскликнул Антонов и врезал по рулю: – Я так и знал, что все этим кончится. Так и знал. Господи!

– Спокойно, скорее всего, твои родные живы и здоровы, – попытался успокоить его оперативник, – ты сам лучше не лезь. Подъедет спецназ, и парни разберутся.

Антонов молча отключил сотовый, положил его на приборную панель и прибавил газу. Только теперь он заметил столб черного дыма на горизонте. Не было никаких сомнений, что это горит особняк Тихого.

Чем ближе он подъезжал, тем сильнее щемило сердце. Воображение рисовало кровавые картины, одна страшнее другой. Однако оказалось, что дым был вовсе не из особняка Тихого. За квартал до него кто-то жег старые покрышки. Наконец в поле зрения показался дом с темно-коричневой черепичной крышей и огромной спутниковой тарелкой на крыше. Антонов прислушался – ни выстрелов, ни взрывов. Въездные ворота были распахнуты настежь. Оставив машину на улице, он кинулся к особняку. Вошел в главный вход и сразу же увидел мать, поддерживавшую голову лежавшей на земле бабушки. Никого больше вокруг не наблюдалось, только трупы бандитов и следы нешуточного боя. Антонов бросился к матери:

– Мама, что с бабушкой! Она жива?!

– Господи, Захарушка, – всхлипнула мать, обнимая сына, – мне было так страшно. Они хотели убить нас. Приставили пистолет к голове Лизаветы Сергеевны. И как у них совести хватило! Ведь старый больной человек! Господи-и-и!

Нахмурившись, Антонов проверил у бабушки пульс, посмотрел зрачки и набрал «Скорую», бросив матери:

– Сейчас приедут врачи и ей помогут. Что эти уроды от вас хотели?

– Да ничего, – пожала она плечами и смахнула бежавшие по щекам слезы, – схватили, привезли в подвал и велели сидеть. Потом стали стрелять. Один из бандитов повел нас и еще одного заложника, мужчину, сюда. Потом ему пуля попала в голову. Мы освободились и спрятались. Тот мужчина, которого держали в подвале вместе с нами, из ФСБ, кажется. Все выспрашивал маму о какой-то кукле. Потом подошел еще один со страшным лицом. Они разговаривали по-французски, а потом тот, второй, стал угрожать маме оружием, и она потеряла сознание.

– По-французски, говоришь? – задумчиво переспросил мать Антонов.

– Ну, мне так показалось, – всхлипывая, ответила она.

– Он был не из ФСБ, – покачал головой следователь, – это бандиты, которых я ищу.

– Я тоже подумала, что он врет. Ведь тот, второй, угрожал маме, а он и ухом не повел, будто так и надо. Я решила, может, он специально делает вид, что заодно с ними.

Антонов с нетерпением посмотрел на часы:

– Ну, где же эта «Скорая»? – И тут же спросил: – А что они говорили про бабушкину куклу? Зачем она им понадобилась?

– Я не совсем поняла, – смутилась мать, – он упоминал какую-то Кэт. Не было ли у бабушки в детстве подружки с таким именем. Мама сказала, что с таким именем у нее была только кукла.

– Так оно в кукле, – воскликнул изумленный следователь, сразу догадавшись, что к чему, – вот что он имел в виду.

– Кто? – не поняла она.

– Мой прадедушка-бандит, – сурово пояснил Антонов, – намудрил там, а нам теперь расхлебывать. – И рассказал матери все, что ему удалось узнать.

– Ну и ну, – покачала она головой, – жаль, что кукла в пожаре сгорела.

– Как сгорела? – опешил Антонов.

– Бабушка сказала, что был пожар, – пробормотала мать.

– Вот, дед, – в сердцах ударил себя по колену Антонов, – нашел, где спрятать.

Застонав, Лизавета Сергеевна открыла глаза.

– Бабушка, – обрадованно воскликнул Антонов, – ты нас так напугала!

Лизавета Сергеевна строго посмотрела на плачущую дочь и тихо произнесла:

– Кукла не сгорела, она в сундуке на чердаке дома. Я соврала этому человеку, потому что он мне сразу не понравился.

В воздухе повисла продолжительная пауза. Затем Антонов буркнул:

– Да, бабуля, умеешь ты делать сюрпризы.