Малышкина и Карлос. Магические врата - Андрей Денисов

Она расстелила на полу гостиной новую белую скатерть, из растопленных новогодних свечек слепила два сердца – одно побольше, другое поменьше – и положила на середину скатерти. Рядом разместила любимую мамину помаду и папину бритву: для обряда требовались личные вещи, а что может быть более личным, чем, например, губная помада?

Вокруг восковых сердец Алиса разложила камешки, потом засыпала все желтым песком. Аккуратно сложив перья букетиком, она перевязала пучок красной ниткой.

– Выйду я к синему морю, – нараспев заговорила Алиса, – там стоят двенадцать братьев, подойду к ним поближе, поклонюсь пониже. Вы, двенадцать братьев, сделайте так, чтобы не могли они друг друга ругать. При тебе, солнце красное, при матушке заре утренней Марии, вечерней Марьяне, полуночной Ульяне, при тебе, светлой луне. Вместе им быть и жить, хлеб вместе едать, деток воспитать. А раздоры и призоры пусть пойдут волчьей тропой в волчью стаю, пусть волки грызутся, а вам миловаться и обниматься. Как дитя не может без мати, овца без ягняти, так бы и вы друг к другу ласковы были. Век по веку, отныне и до веку! Снимите раздор и унесите в сухие леса, на пустые места!

Алиса взяла метелку из перьев и тщательно смела с восковых сердец песок.

– Смахну раздоры, сожгу, из сердец выброшу!

Затем взяла сердца, завязала их вместе с камушками в красный бархатный лоскут и перевязала красной ниткой, которую сняла с перьевой метелочки. Потом зашла в родительскую спальню, легла на пол и запихнула узелок между спинкой кровати и стеной.

– Будь дело мое крепко, лепко и исполнимо! – закончила Алиса.

– Классно сделано, – с чувством одобрил Грызлов ее действия. – Не придерешься!

Алиса едва успела ликвидировать беспорядок в комнате, как в прихожей раздался звук открываемой двери…

В полуподвале на Сретенке Швыр и баба Ванда принимали гостей. Хозяйка дома потчевала на кухне профессора Серебрякова и Карлоса своим борщом, с удовольствием наблюдая, с каким аппетитом они доедают ее произведение. А Швыров с недовольным видом гремел у раковины грязной посудой.

– Видите, дон Карлос, какой у меня хороший племянник, посуду моет, как терминатор, – ласково сказала Ванда, кивая в сторону Михаила. – Родители его все по заграницам мотаются, а он все больше при мне. Помощник вырос. Только вздору много у него в голове. Миша ведь у меня идеолог, рэп-анархию какую-то выдумал! Свобода, говорит, это рэп, а рэп это свобода. Беда с ним, да и только. Может, и моя вина в том есть. Я-то его все к порядку призываю, вот он и бежит от порядка сломя голову.

Карлос из учтивости сделал вид, что целиком поддерживает Ванду в ее нападках на рэп, но сам он не видел в нем ничего плохого. Для него этот вид искусства был такой же древностью, как джаз или рок. В его времени, в далеком будущем, это были дисциплины, которые входили в обязательную программу истории музыки в младших классах школы первого уровня.

– Тетечка, как же все-таки быть с профессором, может, сами с него снимем заклятие? – вступил в разговор Михаил. Он уже помыл посуду и вытер руки полотенцем. – Вилен Стальевич не хочет к Брюсу идти сдаваться, а Карлос говорит, что, если мы сами его разденем, это на сердце у него плохо отразится. Составим триаду: ты, я и Карлос, поляризуем магически Вилена Стальевича. Брюсу против нас четверых не устоять. Смотри, что у нас есть. Карлос, дай трость.

Карлос достал из нагрудного кармана пластиковых доспехов маленькую, размером с карандаш, тросточку и подал Михаилу. Тот взял за ее два конца и под одобрительным взглядом Карлоса без видимых усилий растянул до обычных размеров.

– Видишь, какая чудная дубинка. Это ведь нам поможет его уломать?

Ванда чуть не запаниковала. Такой ход событий меньше всего отвечает ее интересам!

– Понятия не имею, как быть с профессором, – с недоумением развела она руками и схитрила: – Не получится у меня без перстня нашего Вилена Стальевича на ноги поставить с его-то сердцем. А ты отказываешься мне его достать, перстень, блин, Гиппократа!

– Что же, профессору так и жить в железках? – спросил Швыров, игнорируя замечание тетки. – Нам нужно решить, как Брюса нейтрализовать. Ты посмотри, что на улице творится: все забыли, как солнце выглядит. А катастрофы? А повышение смертности? Мы должны, обязаны Брюса остановить. Это решит все проблемы.

Карлос присоединился к этому мнению и сказал, что серый туман будет сгущаться до тех пор, пока не превратится в такой ураган, что все предыдущие вместе взятые покажутся легким бризом. Если ему не помогут, он сам пойдет и арестует Брюса.

Баба Ванда задумалась. С одной стороны, слова Карлоса казались пустой похвальбой. И выглядел он очень несерьезно, как задиристый подросток, мальчишка, сверстник Михаила. С другой стороны, и это было ей известно, испанец вышел живым из Кокона Велиара. А это дорогого стоит. Вопрос в том, кто теперь сильнее – Карлос или Брюс? Установить это можно, лишь столкнув их лбами. Поэтому Ванда не стала спорить с молодыми людьми.

– Ладно, не гони волну, Миша, – примирительным тоном сказала она. – Худой мир лучше доброй ссоры. Я сначала попробую поговорить с Брюсом, узнать, какое у него настроение, а потом уже будем войну объявлять. Ты возьми ключи от родительской квартиры, отведи туда Карлоса и профессора, пусть пока побудут там. А то у меня клиенты каждый день здесь ошиваются. Незачем им пересекаться с нашими рыцарями…

Михаил подумал, что тетка, как всегда, права. Он объяснил профессору и Карлосу, что они перебазируются на другую квартиру, и наскоро собрал сумку с вещами. Немного подумал и кинул на них сверху маленький черно-красный бочонок. Бывший бочонок, а ныне – почетный барабан его любимой перкуссионной установки.

Рэп-тексты Михаилу давались легко, он мог сочинять их где угодно и в любое время дня и ночи, но делал это, обычно отбивая ритм на колене, столе или любом другом попавшем под руку предмете. Поэтому он и взял бочонок с собой – мало места занимает, а звук потрясающий…

Все смешалось в доме Малышкиных. Воистину, происходило в нем что-то странное и удивительное. Корделия после работы не наложила на лицо очередную устрашающую маску! Она стала непривычно ласковой и спокойной: чмокала Алису в щеку и даже не сделала замечания за долгое отсутствие без разрешения! За ужином она налила мужу чаю и заботливо пододвинула сахарницу, забыв напомнить, что сахар очень вреден для здоровья. А главное, не намотала на голову полотенце в знак того, что весь мир ополчился против нее вкупе с ближайшими родственниками в лице дочери и супруга! И даже без лишних слов помыла посуду!

Убедившись, что к ней нет претензий, Алиса помахала рукой отцу и маме и тихонько удалилась к себе в комнату. Там она подошла к постели и со вздохом облегчения, раскинув руки, рухнула на нее спиной.

Грызлов с видом Наполеона, сложив руки на груди крестом, принялся ходить по комнате вперед и назад.

– Прямо не знаю, что с мамой происходит, – озабоченно покачала головой Алиса. – Подобрала неизвестно где какую-то тетку, сказала, что это ее сестра, на вопросы не отвечает, говорит – расскажу, а я волнуюсь!