Королева Америки - Катарина Макги

– Это лучше, чем корона, – согласилась Сэм. – Интересно, есть ли у Рамирезов что-нибудь настолько же крутое? – Герцоги Техасские были второй семьей, которая когда-то правила сама, но приняла понижение в звании до герцогства, чтобы их территория могла присоединиться к Соединенным Штатам.

– Я уверен, что у них есть королевские сапоги с гремучей змеей или что-нибудь такое. В смысле, это же Техас, – ответил Маршалл. Сэм тихо фыркнула, и несколько человек, включая Тедди, взглянули в их сторону.

Они замолчали, когда Беатрис поднялась по ступенькам павильона. Как и все в толпе, она была одета в оранжевое, хотя ее платье было не таким ярким, как у сестры.

Сэм чувствовала себя немного виноватой из-за того, что до сих пор не поговорила с Беатрис о Конноре. Но как именно поднять этот вопрос? Каждый раз, когда Сэм видела сестру, рядом всегда кто-то маячил. Она думала, что у нее выпадет шанс в эти выходные, но, конечно, Беатрис и Сэм не могли лететь в Оранж на одном самолете.

Когда она достигла второй по высоте ступени, чуть ниже герцога Оранжского, она остановилась. Сэм внезапно почувствовала прилив гордости за то, как властно выглядит сестра.

– Добрые люди Оранжа, – начала Беатрис. – Я обращаюсь к вам от имени Соединенных Штатов Америки и хочу выразить свое восхищение вашей стойкостью, энергией и духом. Я пришла с приглашением присоединиться к нашему благословенному союзу.

Дедушка Маршалла расстегнул медвежий плащ, театральным жестом стряхнул его и положил Беатрис на плечи. Затем поднял ее на ступеньку рядом с собой, упал на колени и поцеловал ей кольцо.

– От имени Оранжа я принимаю ваше любезное предложение, – заявил он. – Да будет известно, что мы отказываемся от своего суверенитета; мы больше не оранжцы, но становимся единой нацией пред лицом Бога…

Сэм перестала слушать.

– Какая очаровательная история, – пробормотала она себе под нос.

– Да уж. На самом деле они неделями спорили о сроках. А когда наконец подписали договор, то сильно напились. – Маршалл ухмыльнулся. – В конце концов, именно этому и посвящен праздник.

– Я знаю. Вот почему мне нравится Оранж, – ответила она, и он засмеялся.

* * *

Официальный прием в честь Дня присоединения прошел в герцогском особняке, огромном доме на бульваре Сансет.

Сэм пробормотала Маршаллу извинения и направилась прямиком в дамскую комнату. Принцесса как раз стояла у раковины и мыла руки, когда вошла Келси Брук.

Келси была красива, но свежей американской красотой, а не той смелой и агрессивной, за которой гналось большинство актрис. Со светлыми волосами и бледно-голубыми глазами она выглядела как чирлидерша из ромкома восьмидесятых.

Сэм возненавидела ее с первого взгляда.

– Саманта! – вскрикнула Келси. – Я так рада, что с тобой столкнулась. То есть, как здорово наконец встретиться лично!

У Сэм возникло сильное желание поправить Келси за то, что та не назвала ее «Ваше Королевское Высочество». Так Саманта почему-то начинала чувствовать себя как Беатрис.

– Угу. – Она хотела повернуться к двери, но Келси не поняла намек.

– Ты ведь здесь с Маршаллом? – спросила актриса, хотя, конечно, уже знала ответ. – У него большой опыт в таких делах. Он всегда держал мой бокал, когда я позировала для фото, и накидывал куртку мне на плечи, когда я мерзла. Ты в фантастических руках, – добавила Келси со снисходительной улыбкой. Она говорила так, будто одолжила Саманте пару туфель, хотела подчеркнуть, как они хороши, но ожидала, что Сэм скоро их вернет.

– Да, он великолепен, – уклончиво сказала Саманта.

Келси весело рассмеялась, встретившись с принцессой взглядом в зеркале.

– Так у вас, ребята, все серьезно?

– Это вроде как не твое дело, – услышала свой голос Саманта. Она вышла из туалета, сожалея, что отреагировала на наглость девицы, но ее раздражение быстро утихло. Снаружи ждал Маршалл.

– Я тебя искал, конфетка. Идем. – Он схватил ее за руку и потащил вверх по лестнице. – Я хочу тебе кое-что показать.

Когда они вышли на балкон третьего этажа, у Сэм перехватило дыхание.

Город развернулся перед ними, уходя куда-то в темное пятно океана. Гуляки в оранжевых одеждах все еще носились по улицам, смеялись и перекликались меж собой. Огни города сияли, как свечи на праздничном торте. Сэм захотелось загадать желание.

– Похоже, вечеринка в ближайшее время не прекратится, – заметила она.

– О да, в День присоединения люди сходят с ума. – Маршалл подтащил два стула и развалился на одном. – Каждый носит хоть какой-нибудь предмет оранжевого цвета. Если тебя поймают без него, получишь наказание.

– Какое? – спросила Сэм, устраиваясь рядом.

– На выбор. Либо подмести ступеньки местного почтового отделения, либо купить серию шотов в местном баре, – объяснил Маршалл. – Традиционно это ряд рюмок с апельсиновым желе, что я считаю абсолютно ужасным.

– Почему-то я сомневаюсь, что апельсиновое желе настолько традиционное.

Группа гуляк на улице рассмеялись, а затем разразились пьяной песней.

– А мы можем пойти туда? – задумчиво спросила Сэм. – Их вечеринка выглядит веселее, чем в бальном зале. Шоты из желе и все такое.

– Я знаю. – Маршалл вздохнул. – Как думаешь, почему я сбежал сюда? Стоит родителям меня увидеть, они напомнят мне, какое я разочарование.

Сэм моргнула.

– Ты не разочарование, – начала она, но Маршалл ее перебил.

– Поверь, так и есть. Родители хотели бы, чтобы Рори родилась первой, – сказал он, глядя на город. Улицы в темноте превращались в матовое золото. – Иногда я тоже об этом мечтаю. Если бы только Рори избавила меня от страданий и согласилась принять герцогство. Но она не хочет.

– Я знаю, каково это, – тихо сказала Сэм. – Я разочарование в своей семье.

Она так долго изображала безрассудную запасную, что иногда забывала, с чего все началось: с притворства. Попытки отличаться от сестры. И куда это в конце концов ее привело?

Миллионы девочек хотели стать как Беатрис, первая королева Америки. Но никто никогда не говорил, что хочет стать как Саманта.

– Отец постоянно давал мне книги по истории Америки, – сказала она в тишине. – О конституционном конвенте, или о Первом Парижском договоре, или о космической гонке. Каждый раз, когда я заканчивала книгу, папа спрашивал меня, что я узнала. Даже если я узнавала, что мои предки были далеки от совершенства. – Сэм вздохнула. – Тогда я мечтала стать юристом. Думала, это означает, что я буду похожа на людей, о которых все время читала, что смогу принимать законы во благо. Помогу творить историю.

– Из тебя бы вышел фантастический юрист. Ты определенно дружишь с логикой, – ответил Маршалл, лишь слегка ее поддразнивая.