Тасмин - Александр Операй

Оживший мертвец. Весь в дырах и следах от огня.

Лицо из гнили и гноя. Плоть опадает кусками на вязанный свитер с забавным оленем, танцующим под Луной, которая желает всем «Счастливого Нового Года», на джинсы в дерьме и крови, на белые кеды с высокими голенищами.

Бледный склоняется над черепом, который лежит на жертвенном столе. Он говорит:

—Встань и иди.

Но Девора никуда не спешит.

Она все там же. Прикована к месту смертью.

Все зубы выпали. Глаза высохли. Черные нитки на обрывках век и в уголках рта торчат в разные стороны будто волосы. Кожа слазит со скул.

Солдаты приводят пленников и рабов.

Удары дубинкой по почкам, под печень, в живот, под колени, заставляют мужчин, женщин и детей подняться на алтарь. Крики, жалобы, стоны. Солдатам нравится бить. Чем громче жертва кричит, тем больше хочется сделать ей больно. Слуги Ваала отмечены знаком. На плече застыло лицо человека без рта, носа, ушей. Их личности, созданные древним богом, не обладают собственной волей и появились на свет, чтобы служить.

Солдаты кладут на жертвенный стол двух женщин. Пленницы не двигаются и не кричат, словно внутри их тел жили гусеницы и, пройдя метаморфозу, личинки стали бабочками и наконец улетели, оставив после себя только мусор. Игрушки для сквозняка.

Бледный берет в руки нож.

Он поднимает ритуальное орудие над головой и со всей силы вонзает лезвие в грудь одной из жертв. Женщина смотрит в зал. На Даутцен. В самый последний момент, перед смертью, в ее глазах мелькает смирение. Облегчение, которое ни с чем не спутать.

Удар.

Еще.

И еще.

Кровь заливает алтарь и течет под ноги воскресшему королю.

Бледный бросает на пол сердце. Оно все еще живое.

Он говорит:

—Вот человек. Вот он. Смотри. Мерзость свершений, мерзость надежд на будущее и мерзость сожалений о прошлом. Смотри! Смотри! ТЫ ВИДИШЬ, МАМА?

Даутцен отводит взгляд. Она чувствует, как жгучая волна страха поднимается к горлу. Девушка отступает назад и хочет убежать из тронного зала. Но боль. Яркая. Белая боль пронзила всё тело.

Крыска Джухейна кусает Даутцен за шею.

Комната покачнулась. Потолок упал вниз и снова поднялся. Кровь наполняет голову, как кастрюлю вода из-под крана. Кожа будто сползает с лица. Красные слезы льются из глаз.

—Мне снится кошмар,— шепчет Даутцен.

Она бьет себя по шее и груди, пытаясь стряхнуть крыску Джухейну, но тьма подступает все ближе. Последняя часть ночи перед рассветом. Самая черная краска из всех.

Здесь и сейчас никогда, ничего не случалось. Всё это сон. Наваждение. Ужас. Даутцен делает шаг, пытаясь уйти в другой мир и на мгновение видит мрачные горы над побережьем и дальше пустыню. Там никто не живет. Ветер играет с песком. Насыпает барханы. Везде пустота. Ни рек, ни деревьев, ни домов, ни машин, только шорохи, скрипы. Стерильная, мертвая эта пустыня тянется за горизонт.

Даутцен кричит.

Но звука нет. Словно кто-то скрутил громкость до минимума.

Бледный берет в руки череп Деворы и смотрит в пустые глазницы мертвой колдуньи.

Comeasyouare

Даутцен спит и видит кошмар.

Всюду кабели и провода.

Пол усеян комками полусгнившей студенистой массы. На стойках у дальней стены вспыхивают огоньки ожидания системы хранения данных. Компьютеры и мониторы. По всему помещению расположены бассейны цилиндрической формы. Они заполнены серым гелем. В центре по кругу стоят металлические колбы и холодильные камеры. Некоторые из них пустуют, в других разлагаются человеческие тела: мужчины, женщины, дети.

Сквозь потолок проходят молитвы. Пение. Возгласы и хвала. Признание в любви к древнему богу. Бесконечный шепот раскаявшихся грешников, которые взывают к существу меньше всего похожему на человека. Ведь Его нельзя познать разумом. Мирское представление о древнем боге всегда будет ошибочным. Только ритуалы и таинство, чудеса и откровение являются непосредственными доказательствами бытия Древнего.

Там на верху храм Ваала.

В голосах людей слышится радость. Они обрели веру.

Тысячи прихожан возносят молитвы во славу чудовища.

—Сильный жрет слабых. Разве не этому учит нас Библия?

Тьма скрывает его. Звенит только голос. Он звучит отовсюду. Эхо отражается от стен подвала, и фраза повторяется снова и снова до тех пор, пока не становится частью молитвы, которая проходит сквозь стены храма Ваала. Стоны и крики. Религиозный оргазм.

СИЛЬНЫЙ ЖРЕТ СЛАБЫХ.

СИЛЬНЫЙ ЖРЕТ СЛАБЫХ.

СИЛЬНЫЙ ЖРЕТ СЛАБЫХ.

Тень волка прячется на краю зрения.

Она перетекает из одного угла в другой. Она падает вниз по капле. Черная жижа копится на полу. От нее идет запах горелого мяса. Паленых волос и облезшей кожи.

Он там.

Точно за спиной у Даутцен.

На нем висит вязанный свитер с забавным оленем, танцующим под Луной, которая желает всем «Счастливого Нового Года».

Он говорит:

—Бог не мог быть везде, поэтому он создал мать.

Бледный гладит Даутцен по лицу.

Она не может отвернуться от этой ласки.

Яд крыски Джухейны все еще действует. Девушка парализована. Она лежит на кушетке под стеной рядом с пустой колбой, от которой идет запах гнили. Нечто все еще течет из контейнера наружу. Смесь эпителиальных клеток, волос, слизи, желчи и воды. Оно ничем не пахнет, но на вид, как дерьмо.

Руки скользят дальше.

Горячие словно хамсин. Изнуряющий жаркий ветер, который так часто весной бродит в пустыне.

Пальцы обжигают кожу. Она плавится, как пластмасса. Кипит пузырями.

Девушка кричит.

Но звука нет. Словно кто-то скрутил громкость до минимума.

Бледный трогает Даутцен за грудь. Сжимает. Тянет вверх. Он играет с нежными сосками, как с куском глины. Будто хочет оторвать их, растереть между пальцами в тонкий слой грязи. Острые ногти впиваются в кожу. Но крика нет и не будет. Девушка не может говорить. Она заперта в своем теле. В тюрьме для разума.

Бледный задирает платье Даутцен вверх и рассматривает ее трусики. Длинные, стройные ноги. Белую и гладкую кожу. Безумие вытекает из него каплей слюны в уголке рта. Она вязкая, как сперма. Он гладит себя в паху, будто вытирает грязь с ладоней. Движения грубые, быстрые. Ребенок, который лишь недавно связал возбуждение с наслаждением. Визуальный образ и физическое влечение. Но эрекции нет. Всему виной сахарный диабет. Он гуглил. Он знает, что проблемы с эрекцией отмечают у себя примерно 33% мужчин, страдающих этим дерьмом. Нужно больше насилия. Таблеток. Инсулин и виагра. Связывание, удушье, подвешивание за ноги, каннибализм. Вот соответствующий контекст. ОБЯЗАТЕЛЬНО. Ведь так хочет мужчина.