Я тебя прощаю. Чужая любовь - Лана Морриган

Лера едва дышала. Сжалась в комок и, кажется, готова была вот-вот разрыдаться.

– Прости. Мне не надо было вываливать на тебя своё прошлое. – Я поправил подушку и лег на спину.

О чем я только думал?.. Столько лет держал в себе.

Валерия перевела дыхание.

– Этой ведьмой была Мария? – спросила она.

– Как ты догадалась?

– Миа мне намекала, что вас связывает общее прошлое. – Я резко повернул голову. – Но никогда не говорила ничего конкретного, – поспешила заверить.

– Что еще рассказала Миа? – спросил я в попытке сменить тему.

– Что ты рисковал своим волком из-за меня.

Лера осуждала и не понимала меня. Поморщилась, бросила взгляд куда-то в темноту, приоткрыла губы, намереваясь что-то сказать.

– Только не спрашивай зачем, – вспылил я.

– Не буду, – ответила она без обиды. – Расскажи, что же случилось дальше. Я очень хочу знать. Если ты не против.

– Дальше… – Я уставился в потолок. – А дальше мамы не стало. Отец продержался еще полтора года, ушел, попросив меня позаботиться о младшем брате. Оборотень редко выживает, лишившись пары.

Она так резко села, что я подскочил вместе с ней.

– Сколько вам было? Сколько вам было, когда вы остались без родителей? – Придвинулась ко мне.

– Семь.

– Какой ужас. Я тогда совсем ничего не понимаю. – Она эмоционально всплеснула руками. – Вы должны были держаться друг за друга. Я бы никогда не простила себя… Мама же пожертвовала собой! – Взглянула на детскую кроватку. – Я бы поступила точно так же, случись что с Артемом. – Ладонями промокнула набежавшие слезы. – Разве можно быть таким бесчувственным эгоистом, – ее мысли вновь переметнулись к Эрилу. – Не оценить жертву. Не прожить свою жизнь человеком.

– Брату казалось, что его недостаточно ценят и уважают в стае, – заметил я с горькой ухмылкой. – И он выбрал меня причиной своих неудач.

– Адам, – позвала Лера едва слышно. – Почему ты не рассказал мне раньше?

– Тебе мало боли?

– А тебе? – отзеркалила мой вопрос.

Я невольно улыбнулся.

– А ты бы мне поверила? – спросил я. – Ты совсем недавно говорила, что не веришь ни единому моему слову.

– Я ошибалась, – призналась она, глядя на меня исподлобья. – Спасибо, что рассказал. – Она поднялась на колени и обняла меня. По-дружески, едва коснувшись моей щеки своей и руками – шеи. Ее прерывистое дыхание щекотало. Несколько секунд, и Лера порывисто отстранилась. – Спокойной ночи, Адам. – Плотно завернулась в одеяло и легла набок.

Ну уж нет!

Я притянул девушку к себе. Прижал ее спиной к своей груди, лицом зарываясь в мягкие волосы на затылке.

Окаменела. Притихла. Повела плечом.

– Разреши, – я прошептал на ухо, касаясь губами. – Просто обнять.

Она едва заметно кивнула и не сразу, но расслабилась в моих руках.

Валерия

***

Меня всюду окружало тепло. Расслабляющее. Родное. Такое чувство возникает, когда я обнимаю сына.

Но в этот раз в объятиях была я. Мужские руки окутывали меня. Горячие. Как и дыхание, что гладило лицо.

«Вот бы никуда не торопиться и не вставать», – подумала я, приоткрывая глаза.

Мне было так хорошо, что я забыла, где нахожусь. Забыла о фальшивом семействе Лотковых и празднестве дня рождения их дочери. Обо всем.

Чуть приподнявшись, я взглянула на спящего сына.

Объятия Адама не мучили меня, наоборот, я хотела прижаться плотнее. Но не делала этого. Все же стыд не давал полностью расслабиться.

Если я дам оборотню шанс? Что же скажут в стае? Что подумают мои родители?

«Если», – я улыбнулась сама себе. Теперь Адам точно не отступит. Не сдастся, чтобы я ни говорила. Вчера своим молчанием я дала согласие.

– О чем думаешь? – прозвучал тихий мужской голос над ухом.

– О… нас, – ответила я.

– О нас. – Адам улыбался. – Хорошо звучит. О нас… – Его улыбка стала довольней.

– Наверное, – произнесла я с сомнением. Я боялась мечтать и загадывать.

– Не «наверное», а точно, – поправил меня оборотень, целуя лицо. Нежно, легко, с ленцой. Но за этими поцелуями скрывалась страсть. Как и за в мгновение ставшим тяжелым дыханием.

– Адам, – я невнятно возмутилась.

Но зачем? Сколько можно прятаться и отрицать? Сейчас нас никто не видит. Никто не будет порицать и осуждать.

И разве я не заслужила немного счастья?

Горячие ладони скользнули под топ и разогнали неприятные мысли. Одно движение пальцев вдоль позвоночника – и в голове гудящая пустота.

– Лер-р-р, – прозвучало урчанием. – Прекрати накручивать себя, – прошептал Адам и коснулся моих губ своими. – Не могло быть по-другому, только так. Ты – моя. – Очередное прикосновение.

И этот поцелуй отличался от других – легких, невинных, нежных, что были раньше. Он стал жадным, наполненным страстью. Такой, когда смешиваются два дыхания воедино, и ты не думаешь ни о чем, а только наслаждаешься партнером, наслаждаешься любимым.

Любимым!

Я отпрянула от мужчины, словно пораженная молнией. Когда это произошло? Я всматривалась в темные глаза оборотня. Когда я полюбила старшего Лесмана?!

И эта была совсем другая любовь. Не та влюбленность, что путаешь с настоящим трепетным чувством. Нет. Все по-другому. От этой любви в груди становится тепло-тепло, словно случилось что-то очень хорошее.

– Лера? – Адам с непониманием смотрел на меня, а я упиралась ладонями ему в грудь, удерживая, и пыталась смириться со своими чувствами. – Что-то случилось? Что тобой происходит? Ты растеряна, – он описывал мое состояние. – Я чувствую нежность, желание… – начал он перечислять, читая меня, словно раскрытую книгу. И я прервала его, склонившись и целуя. Не лучший способ заставить замолчать оборотня, но очень действенный. Адам забыл и думать о расспросах, он сбросил меня и прижал к матрасу горячим телом.

Каждая клеточка моего тела помнила, как было хорошо с оборотнем в ту единственную ночь, что изменила мою жизнь. Как же давно это было. И эти воспоминания распаляли. Дразнили. Щекотали. Даже легкое касание мужских рук отдавалась в моем теле дрожью и сладкой-сладкой истомой.

Сила оборотня, жар, наше желание на грани с жаждой – все пьянило не хуже крепкого алкоголя.

– Ма, – детский голос прорвался сквозь наше с Адамом шумное дыхание и тихие стоны. – Ма, – повторилось агуканье.

Оборотень оторвался от меня.

– Боже мой, мы совсем забыли о Тёме, – хохоча и заливаясь краской стыда, я смотрела в растерянное мужское лицо. – Так напугали, что он заговорил раньше времени. – Зажала ладошкой рот, но все равно фыркала от смеха. – Мы забылись, – подытожила и заерзала в попытке встать.