Кайрос - Анастасия Монастырская

Сара захлопнула книгу и бросила на песок. Рядом с ней он был совсем горячим, почти плавился. Потрескивал под ее оголенными ступнями. И от этого звука Саре становилось спокойно и хорошо.

– Ты ошибалась, – Вадим стоял совсем рядом. С его пальцев и лица стекали капли воды, и низкие кустики прибрежного шиповника уже утопали в лужах.

– И в чем я ошибалась? – Сара забавы ради подожгла один из кустиков. Тот зашипел, вспыхнув, обратился кучкой пепла. – Так в чем?

– В том, что истории должны быть закончены. Не истории – сюжеты должны быть закончены. Ведь когда история заканчивается, мы с ней умираем.

– Сюжеты? – веснушки Сары алели, рыжие волосы завивались в непослушные колечки.

– Сюжеты, – терпеливо повторил Вадим. – Люди встречаются, влюбляются, женятся. И со свадьбой заканчивается сюжет, но не история. История получает продолжение в медовый месяц и длится ровно столько, сколько герои держат сюжет. Важно не перегружать сюжеты подробностями и вовремя их заканчивать. Наш сюжет закончен, но наша история продолжается. Мы были, есть и будем.

– Через мгновения нас не станет. Мы жертвы Кайроса. Принесены.

В лицо Саре дунул ветер.

Дэн в старых джинсах и белой футболке парил рядом с ними.

– Гермес чертов, – сплюнул Вадим.

– Не надо завидовать, Вадюша. Так что вы там говорили о жертвах? Что даже не рискнешь побороться, Сара? А как же тезис «победитель получает все»?

– Победитель и получит, – равнодушный кивок в сторону. – Мы не в их числе. Ты знаешь.

Дэн оглянулся.

Сухопаров. А рядом с ним…

– Мама?

– Лучше не подходи!

Мара уже было сделала шаг к Дэну, но тот отшатнулся в отвращении.

– Это уже не она, – покорно сказала Мара. – Не дотрагивайся…

Старая ведьма получила тело, которое ей понравилось.

Дэн смотрел на то, что было его матерью. Плоть еще хранила прежнюю форму, но сквозь нее проглядывало чужое – словно два человека соединились в одном.

– Все в сборе, – насмешливо сказала Софья-Алиса. – Начнем, пожалуй?

Кайрос пошевелился, предвкушая долгожданное развлечение.

– Иди к ним, милок. Ты там нужен.

Сухопаров дернулся, послушно сделал шаг вперед. Смотрел в одну точку, никого и ничего не видел.

Он убил, с отчаянием поняла Мара. Совсем недавно.

Брюки и рубашка Сухопарова забрызганы кровью.

Кира.

– Ты первый, – старуха указала на Дэна.

Тот уже справился с первым потрясением, и теперь с вызовом уставился на Софью:

– Почему я?

– Из пространства – воздух. Из воздуха – огонь. Из огня – вода. Из воды – земля. Так сказано. Подойди сначала ко мне, потом к камню. Кайрос сам скажет, что сделать.

Дэн чуть помедлил и сделал шаг к Софье.

– Подожди… – Мара бросилась и, преодолевая неприятие, с силой и нежностью обняла Дэна. – Пожалуйста… Не отталкивай.

Любименялюбименялюбименялюбименя…

Пожалуйста.

Его руки вновь стали теплыми и нежными. Он обнял сморщенную уродливую фигурку, погладил по редеющим волосам. Поднял подбородок Мары и заглянул в глаза.

Мир остановился. Время сгустилось. И на боку Кайроса появилась новая трещина, сочившаяся сукровицей.

– Послушай, – начала торопливо Мара.

Но Дэн остановил:

– Не надо. Когда теряется видимость, остается суть. Я просто этого не знал. А ты боялась сказать.

Он поцеловал ее.

– Мы все равно не были вместе. Так зачем жалеть о том, чего нет и не будет? Надо просто выбрать день и умереть. И пусть день будет солнечным.

Пошел навстречу Софье, весело насвистывая.

Старуха схватила его за запястье и что-то зашептала. Ветер отнес ее слова в море, Сара и Вадим ничего не услышали.

Сухопаров все так же стоял, бессмысленно уставившись в пустоту.

Дэн вырвал руку, приблизился к камню.

Кайрос шевельнулся, принимая очертания распятой человеческой фигуры.

Дэн усмехнулся и лег в подготовленное ложе.

Камень вздохнул, принимая подношение.

Дэна не стало.

– Зачем? – спросил Вадим.

– Он верил, что так спасет мать, – ответила Мара. – Софья пообещала вернуть ее. Первая жертва.

– Она это сделает?

– Нет.

– Теперь Сара! – каркнула Софья.

– Да гори оно! – пробормотала рыжая. – Это что, действительно всерьез?

– Всерьез, – ответила Мара.

Их руки переплелись. Шестой палец коснулся холодной ведьминой ладони.

– А я знала, что ты вот такая, – сказала Сара. – И такой ты мне больше нравишься.

– Почему?

– Комплексов стало меньше, – кривая улыбка. – Не понимаю, зачем это все? Что-то вроде подвига, да? Герой жертвует собой ради человечества?

– Что-то вроде.

– Будет очень больно?

Верьмневерьмневерьмневерьмне…

– Не почувствуешь.

– Тогда ладно, рискну. Ради памяти мамы.

– Сара! – крикнул Вадим.

Не оборачиваясь, она махнула рукой. Пустое…

Широкие юбки взметнулись оранжевым огнем, и Сара, танцуя, направилась к Кайросу.

Софья обняла было за плечи – Сара отстранилась.

Кайрос чуть изменил формы, и Сара легла в камень, как в пуховую постель.

Мгновение, и ее не стало. Только старый потертый гранит сверкнул красным бликом.

– Вадим!

– Меня обнимешь, красавица? – Ни намека на насмешку. – Как-то глупо все. Вроде и жил, а пожить толком и не получилось. Сын…

– С ним все будет хорошо, – Мара потерлась лбом о его плечо, остужая. – Я позабочусь о мальчике.

Поймименяпоймименяпоймименяпоймименя…

Вадим шел тяжело, оставляя на горячем песке мокрые следы.

Софья и тут пристроилась. Схватила за рукав, засеменила рядом, что-то обещая.

Вадим оттолкнул старуху и тяжело опустился в каменное кресло.

Там, где он сидел, теперь струилась вода.

– Петя! – Мара ласково подула Сухопарову в лоб.

Взгляд Сухопарова обрел осмысленное, но отчаянное выражение:

– Я убил ее. Она спала, а я убил. Вот так, – огромные ручищи сделали круговое движение, показывая. С ладоней просыпалась черная земля. Сухопаров вдохнул ее запах и жалко улыбнулся: – Мы пожениться хотели. Лара сказала, что родит мне детей. Много детей. И жить мы будем хорошо.